Цель жизни. Записки авиаконструктора - читать онлайн книгу. Автор: Александр Сергеевич Яковлев cтр.№ 82

– Давай попросим за Баландина.

Я кивнул ему, и мы воспользовались паузой в разговоре.

– Товарищ Сталин, вот уже больше месяца, как арестован наш замнаркома по двигателям Баландин. Мы не знаем, за что он сидит, но не представляем себе, чтобы он был врагом. Он нужен в наркомате, – руководство двигателестроением очень ослаблено. Просим вас рассмотреть это дело.

– Да, сидит уже дней сорок, а никаких показаний не дает. Может быть, за ним и нет ничего… Очень возможно… И так бывает… – ответил Сталин.

На другой день Василий Петрович Баландин, осунувшийся, остриженный наголо, уже занял свой кабинет в наркомате и продолжал работу, как будто с ним ничего и не случилось…

А через несколько дней Сталин спросил:

– Ну, как Баландин?

– Работает, товарищ Сталин, как ни в чем не бывало.

– Да, зря посадили.

По-видимому, Сталин прочел в моем взгляде недоумение – как же можно сажать в тюрьму невинных людей?! – и без всяких расспросов с моей стороны сказал:

– Да, вот так и бывает. Толковый человек, хорошо работает, ему завидуют, под него подкапываются. А если он к тому же человек смелый, говорит то, что думает, – вызывает недовольство и привлекает к себе внимание подозрительных чекистов, которые сами дела не знают, но охотно пользуются всякими слухами и сплетнями… Ежов мерзавец! Разложившийся человек. Звонишь к нему в наркомат – говорят: уехал в ЦК. Звонишь в ЦК – говорят: уехал на работу. Посылаешь к нему на дом – оказывается, лежит на кровати мертвецки пьяный. Многих невинных погубил. Мы его за это расстреляли.

После таких слов создавалось впечатление, что беззакония творятся за спиной Сталина. Но в то же время другие факты вызывали противоположные мысли. Мог ли, скажем, Сталин не знать о том, что творил Берия?

А.А. Жданов однажды рассказал мне анекдот про любимую трубку Сталина: «Сталин жалуется: пропала трубка. Ему говорят: «Возьмите другую, ведь у вас вон их сколько». – «Да ведь то любимая, я много бы дал, чтобы ее найти».

Берия постарался: через три дня нашлось 10 воров, и каждый из них «признался», что именно он украл трубку.

А еще через день Сталин нашел свою трубку. Оказывается, она просто завалилась за диван в его комнате».

И Жданов весело смеялся этому страшному анекдоту.

Министр Хруничев рассказывал, что он был свидетелем, как Берия с присущим ему коварством пытался скомпрометировать и меня в глазах Сталина. Однако, на мое счастье, Сталин мне верил…

Вскоре после проведения военной игры ПВО прошла и настоящую боевую проверку. Ровно через месяц после вероломного вторжения гитлеровцев москвичи почувствовали, что война стучится в ворота столицы: в ночь с 21 на 22 июля нацисты предприняли первый массированный воздушный налет на Москву.

В 10 часов вечера 21 июля в районе Москвы были замечены одиночные немецкие самолеты-разведчики. Нависла непосредственная угроза столице с воздуха. Ночь была безоблачная, и вражеские самолеты обнаружили на дальних подступах к городу.

Схема действий немецкой бомбардировочной авиации во время налета на Москву в ночь с 21 на 22 июля 1941 года

Объявили воздушную тревогу. Завыли сирены. Вслед за разведчиками, с интервалами в 10 минут, появилось несколько эшелонов вражеских бомбардировщиков, по 20 самолетов в каждом эшелоне. Совместными усилиями зенитной артиллерии, прожектористов и летчиков противовоздушной обороны четыре вражеских самолета были сбиты, а остальные врассыпную повернули обратно.

После этого гитлеровские пираты изменили тактику и попытались подобраться к Москве группками, по четыре-пять, или даже вовсе одиночными самолетами. Некоторым из них удалось прорваться и сбросить свои бомбы на окраинах.

Во время налета я находился в наркомате. Сразу же после объявления по радио воздушной тревоги нарком и все сотрудники спустились в бомбоубежище. Но там не сиделось.

Поднялся на крышу. Грохотала зенитная артиллерия, по небу рыскали лучи прожекторов, иногда в их перекрестье серебристыми крестиками заметны были вражеские самолеты.

На окраинах города там и здесь раздавались взрывы, полыхало пламя, стелился багряный дым пожарищ. Было довольно жутко.

Эта вторая попытка гитлеровцев бомбить Москву в ночь на 22 июля стоила им еще пяти самолетов, сбитых только в районе города.

Если учесть, что в этом первом налете на самолетах «Юнкерс-88», «Дорнье-215» и «Хейнкель-111» принимали участие лучшие летчики гитлеровской бомбардировочной авиации, имевшие за плечами большой опыт бомбежки городов Англии, Франции, Польши, то нужно сказать, что наша противовоздушная оборона с честью выполнила свою задачу.

Пожарные команды, группы МПВО самоотверженно вели себя в ту первую ночь, когда Москва встретилась с войной лицом к лицу.

Следующей ночью враг повторил налет опять большим количеством самолетов, которые маленькими группами пытались подойти к Москве с разных сторон. На этот раз обстановка для нас оказалась более сложной, так как облачность мешала работе зенитчиков и прожектористов. Летчикам тоже труднее было обнаруживать вражеские самолеты. Опять были взрывы, пожары, разрушения и жертвы среди гражданского населения. Тем не менее и на этот раз врагу не удалось причинить Москве серьезных повреждений. Примерно такой же результат был и от третьего налета.

Москвичам становились привычными то и дело объявлявшиеся воздушные тревоги, вой сирен и, наконец, знакомый голос по радио бессменного в эти тревожные дни и ночи диктора Левитана: «Опасность воздушного нападения миновала, отбой… отбой…»

В это время геббельсовская пропаганда вовсю трубила об успешных бомбардировках и больших разрушениях в Москве. Однако на самом деле вражеская авиация не причинила большого ущерба городу.

Первые налеты обошлись гитлеровцам в несколько десятков самолетов. И, что еще важнее, они сбили спесь с фашистских летчиков и подорвали веру в свою непобедимость и безнаказанность. Около 200 лучших летчиков бомбардировочной авиации Гитлера нашли свою смерть в июльские ночи в небе Москвы.

Самолет-разведчик Юнкерс Ju 88, сбитый 25 июля 1941 года летчиками 3-го истребительного авиакорпуса около Истры, совершил вынужденную посадку. Через пять дней его установили на площади Свердлова (ныне Театральная площадь) в Москве для демонстрации жителям столицы. Фото Маргарет Бурк-Уайт

После этого немцы стали действовать осторожнее, но и мы тоже приобретали боевой опыт.

Начиная с 22 июля налеты на Москву повторялись чуть ли не каждую ночь и стали привычными. Однако система противовоздушной обороны действовала довольно слаженно, и, как известно, ни один налет гитлеровцам по-настоящему не удался. Прорывавшиеся к городу одиночные самолеты не смогли выполнить цели, поставленной Гитлером, – стереть с лица земли нашу столицу. Повреждения в Москве, причиненные этими бомбежками, не могут идти ни в какое сравнение с теми разрушениями, которые немецкой бомбардировочной авиации удалось нанести Лондону.