Исаак Лакедем - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 96

Это и был Аполлоний Тианский, что ныне стоял на вершине Акрокоринфа — в белой тоге, с золотым обручем в волосах и завитой на персидский манер бородой. Источник Пирены журчал у его ног, тень священных платанов трепетала над его головой. Он беседовал со своими учениками не только о тонкостях философии Пифагора, но и об основах других учений, словно в него вселились души Зе-нона, Аристотеля, Платона и Хрисиппа.

С высокой вершины перед Аполлонием и его учениками открывался вид на два моря и обширные окрестности: на восток — до мыса Суний, на север — до горы Киферон, на запад — до Ахайи, а на юг — вплоть до Микен. Они видели и того самого путника, что полчаса назад высадился в Кен-хрейской гавани, а теперь шагал в гору по крутой каменистой дороге, ведущей к цитадели.

По мере его приближения стало ясно, что он направляется к Аполлонию. Внимание учеников, окружавших знаменитого философа, отвлеклось от беседы, сосредоточившись на путнике. Вопреки своей привычке с первого взгляда оценивать незнакомого человека, угадывая страну, откуда он прибыл, его религию и даже настроение, Аполлоний разглядывал чужака с напряженным любопытством, граничившим с изумлением. Его удивление было заметно по взгляду, особенно пристальному, и по внезапному молчанию — он даже поднес палец к губам. Один из учеников по имени Филострат спросил:

— Учитель, кто этот неизвестный, чей приход, похоже, так сильно тебя занимает? Что ему нужно? Это друг? Враг? Твой почитатель? Противник нашей школы? А может, это просто посланец одного из тех царей, который оказывал нам гостеприимство, или мудрецов, у которых мы жили?

Аполлоний покачал головой.

— Ни то, ни другое, ни третье, — отвечал он, — это нечто большее… Никто не посылал его, ни властители, ни ученые. Он идет по собственной воле. Ему мало дела до наших теорий и школ. Отвлеченные споры мудрецов чужды ему, им владеет мысль, толкающая к действию. Он скорее друг, чем недруг. Он явился из отдаленных краев, чтобы искать во мне посредника. И он его найдет, ибо противник, выпавший на его долю, достоин нас. Он настолько же выше обыкновенных людей, насколько вершины платанов выше этого источника, насколько парящий в облаках орел выше вершин платанов. И наконец, мои дорогие ученики, к стыду моему, должен признаться, что его цель столь возвышенна, что я не могу постичь ее. Вопрос, который он задаст мне, столь труден и отличен от всего, чем обычно интересуются простые смертные, что я буду вынужден ему ответить: «Я не знаю».

Пораженные ученики переглянулись: впервые они услышали подобные слова из уст учителя.

— Мое смирение удивляет вас, — заметил Аполлоний. — Но запомните: истинная мудрость — в сомнении. Лишь истинные ученые осмеливаются на некоторые вопросы отвечать: «Я не знаю»!

— И все же, — промолвил второй ученик по имени Алкмеон, — скажи нам, что ты знаешь об этом человеке.

— Он горд и мрачен. Если бы, как наш божественный учитель Пифагор, он присутствовал при осаде Трои, то носил бы имя Аякса Оилида, этого великого хулителя богов.

— А откуда он прибыл? — спросил третий ученик.

— Его след теряется на побережьях, на границах пустынь, на краю лесов… Откуда он сейчас?.. Из Индии… Где он был с тех пор, как пустился в путь? В странах столь отдаленных, что мы и названий их даже не знаем. Он готовится задать мне вопрос, но за ответом я буду вынужден отослать его к другому. На его вопрос не ответили ни маги Азии, ни жрецы Египта, ни брамины Индии.

— Но ведомо ли тебе, о чем он собирается спросить? Аполлоний снова внимательно пригляделся к путнику, теперь находившемуся от него не далее двадцати шагов.

— Да, ведомо.

— Что ему надо знать?

— Где отыскать золотую ветвь Энея…

— Стало быть, он, подобно Энею, хочет спуститься в ад?

— Он хочет пойти еще дальше.

Ученики снова переглянулись. Мало сказать, что эти слова Аполлония изумили их: они были совершенно ошеломлены.

— Так куда же этот дерзкий смельчак хочет попасть? — спросил Филострат.

— Тихо! — оборвал ученика Аполлоний. — Это его тайна. Если мне дано проникать в секреты других людей, то я не властен разглашать их.

Он шагнул навстречу путешественнику и, протянув руку, сказал:

— Исаак Лакедем, от имени Юпитера Гостеприимного Аполлоний Тианский приветствует тебя!

Путник застыл, пораженный, не ответив на приветствие ни словом, ни жестом.

— Ты мне не отвечаешь, — продолжал Аполлоний со свойственной ему мягкой, доброжелательной улыбкой. — А между тем ты меня понял, не так ли? Хоть ты из сынов Моисея, язык Гомера известен тебе.

— Ты прав, — произнес Исаак. — Я понял, но я в сомнении.

— В чем же ты сомневаешься?

— В том, что ты действительно Аполлоний Тианский.

— Почему?

— Потому что Аполлоний Тианский родился на двенадцатом или тринадцатом году консулата Августа, учился в Тарсе со стоиком Антипатром, философом Архедемом и обоими Афинодорами. Следовательно, ему должно быть около шестидесяти лет… а тебе не дашь больше половины этого возраста.

— Исаак, — заметил Аполлоний, — разве тебе не известно лучше, чем кому бы то ни было, что есть люди, которые не стареют?

Пришелец вздрогнул.

— Но полно, — продолжал философ. — У тебя есть письмо, предназначенное мне, дай же его.

— Если ты знаешь о письме, то должен знать, от кого оно.

— Оно от человека, которого ты нашел на холме в центре мира. Он живет там во дворце с шестью другими мудрецами. Дворец по воле его обитателей то видим, то невидим. Когда Бахус с Гераклом захватили Индию, крепость на холме отказалась сдаться. Оба сына Юпитера приказали сатирам, сопровождавшим их, пойти на приступ. Но нападение было отбито. Геракл и Бахус захотели узнать, кто так хорошо защищал крепость. Оказалось, что там всего-навсего семь мудрецов. Но так как они были самыми учеными людьми на земле, то совокупная сила их мудрости могла противиться даже воле богов. Боги пощадили эту гору, и с тех пор на ней постоянно пребывают семь самых ученых браминов Индии. Ты явился сюда по совету их главы, Иарха.

— Верно. А теперь скажи, где он был, когда передавал мне это письмо?

— Он восседал, окруженный золотыми статуями на сиденье из темной бронзы.

— А что он сказал, услышав мой вопрос, ответа на который не имел?

— Что тебе трижды будет сказано «Я не знаю», пока ты не услышишь «Я знаю».

— А по какому знаку я должен тебя опознать?

— Задав мне три вопроса по твоему выбору: о животных, о вещах или людях, что окружают меня.

— Это так, — подтвердил пришелец, извлекая из складок своего одеяния пергаментный свиток. — Ты истинно Аполлоний Тианский. Вот письмо Иарха.