Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ - читать онлайн книгу. Автор: Глеб Павловский cтр.№ 56

Смертельная угроза и только она – энергетический бульон русской власти. Система РФ производит опасности и сама ищет, нарывается на них. А отсюда опасности, вытекающие из самого принципа работоспособности Системы:

— генерация ложных угроз;

— засилье ошибочных ноу-хау;

— вовлечение посторонних в свои ультрарисковые ситуации (Украина и Европа в 2014 году);

— выборочные убийства в «свирепом государстве» (Зорькин).

В конце концов, и Кремль затянуло внутрь его медийных шестеренок. В украинской истории российские официальные медиа сыграли предательскую роль эмоциональной стратегической ловушки, став средством давления на российское руководство, чьим инструментом являлись. Помрачение сгустилось, и лидер идет впотьмах.

Использование и перекрестный камуфляж институтов в Системе

Использование институтов Системой реально, но специфично. Взаимной пародией на checks&balances является перекрестный камуфляж институтов. Вводимые в клинч и взаимно парализованные, они предоставляют группам интересов простор для манипуляций и коррупции. Активность ведомства, как камуфляж, скрывает вневедомственную (и неконституционную) активность других ведомств. Внутри этого облака проложены маршруты «управления страной» – кривые делегирования.

Первая из них – «российский суверенитет», выдуманный для предвыборной кампании демократов в Верховный Совет РСФСР зимой 1990 года. Вторая – вице-президент: пост, выдуманный ради более надежной победы Ельцина на выборах 1991 года и материализовавшийся в кризисе 1993 года. Сегодня суверенитет в РФ существует только внутри делегирования незаконной власти.

Легитимность в Системе как относительно правдоподобная законность

В Системе РФ под легитимностью понимают отчасти правдоподобную законность действий. Это повелось с дней, когда само понятие легитимности впервые было введено в широкий политический оборот, – в сентябре 1993 года после указа Ельцина. Неполная легальность государства – вот о чем речь.

Система как политический режим оторвана от Системы как организации жизнедеятельности населения – это два разных контура. Здесь предпосылка будущего конфликта, форму которого пока нельзя предвидеть.

Парадокс абсурда и рациональности в Системе

Большинство критиков путинской системы (в их числе я) выступали в защиту попранной властью рациональности – политической, экономической, государственной. В этом подвох – мы выступаем именем несуществующего предмета.

Позиция либерального европеизма сначала формировала Систему РФ, а затем атаковала ее упреками с отсылками к универсальной норме – для нее невыполнимой. Вплоть до воззваний Кремлю привести РФ в состав Евросоюза (что Евросоюз категорически исключал), вступить в НАТО (что категорически отвергали в большинстве члены НАТО) и установить союзное партнерство с США – которые испытывали к России смесь недоверия с презрением.

Трудность рациональной критики Системы, кажущейся простой (ведь действия Кремля абсурдны!), – в иррациональности самих критиков. Они выдвигают ущербные версии рационализма по топикам, хорошо понятным западным экспертам, но нереализуемым в России.

Девяностые в России прошли под знаком демократического консенсуса. Но как его понимали? Как электорально-рыночный гибрид на платформе коммодификации благ – политических, этических, ценностных и др. Ничто из этого не могло лечь в основание демократического рацио. К концу 1990-х демократический консенсус перешел в фальсифицирующую коррупцию демократических институтов и политиков. Возникли новые виды мнимо здравого смысла и мнимо рационального рассуждения. Лучше и ярче всего они представлены в мышлении и текстах Владислава Суркова (я и сам отдал им дань).

Этот здравый смысл принимал за исходную позицию итог длительного коррумпирования либерального дискурса – произвольную мешанину его обрывков и идеологем. Складывавшаяся так «рациональность» Кремля далее могла коррумпироваться без оглядки на старое.

Архаику ищут не там, где она реально влияет. Архаичным идеологическим укладом в РФ стали включенные в Систему либералы. Наравне с топ-кадрами ФСБ это единственная группа, не избывшая травму советско-постсоветского транзита с его мифами.

Экспертные мемы: «хрупкость режима»

Тезис «путинский режим хрупок» превратился в экспертный мем. Не споря с догмой, заметим, что примерами «хрупкости» в прошлом выступает российская государственность, которая, многажды будучи в коллапсе, не распадалась в собственном смысле слова.

В 1917–1920-е годы единственным, что не распалось – в отличие от Австро-Венгрии и Османской империи, – была связанная Советами российская территория. Единственная из континентальных империй, вступивших в Первую мировую войну, Россия в итоге ее не распалась. В пример «распада» часто приводят 1991 год, когда при отделении окраинных республик Российская Федерация опять не распалась. Обычная для критиков оппозиции тема кризиса режима. Но дело в том, что внутри Системы кризисам в буквальном смысле нет места.

Пример – кризис 2008–2010 годов, когда само понятие кризиса признали внешним для РФ обстоятельством, связанным с наружным возмущением среды.

Пресловутые «хаос и нестабильность девяностых» лишь коммерческий бренд новой России, обмениваемый Москвой в те же годы на колоссальные объемы западной помощи. Эта помощь оказалась критичной при выборе модели становления Системы РФ в ее раннем модусе (RUSSAID).

Смерть идеологии в Системе

Идеологию в РФ ищут почти тридцать лет. Но еще к середине 1990-х годов определилась незначимость любых идеологических заявлений. Даже антикоммунистическая буря последних выборов Ельцина в 1996 году была, как теперь ярко видно, имитационной. Люди изображали идеологию за хорошие деньги. Репутационная связность идейных высказываний пропала. Лидером тренда здесь, несомненно, был Владимир Жириновский. С первой половины 1990-х годов он ввел жизнерадостный стиль идейной бессвязности, микшируя высказывания и создавая идейные меланжи ad hoc. Довольно долго сохранялось официальное презрение ко всякой идеологии. Отдал ему дань и Путин, высмеивавший само словосочетание «национальная идея».

Но неверно на этом основании утверждать, будто жизнь РФ лишена идейной подкладки. Отношение к идеям в РФ в 1990-е годы стало «контридеализмом» – не дадим себя обмануть еще раз! Не позволим загнать себя, как советские люди, в идеалистическую ловушку! Постсоветский человек бежал от себя советского. Он бежал от универсальных принципов к сильной власти, но какой? К власти без идей и без принципов – только такая казалась теперь безопасной.