Южный крест - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Шишкин cтр.№ 13

Они уже много лет прожили вместе, и любое инородное появление в их семье обнаруживало себя какими-то настораживающими веяниями. Словно в доме появлялась какая-то вещь, случайная, нездешняя, за которую приходилось запинаться, спотыкаться об нее, постоянно напоминать себе о ее наличии.

«…В лотерею, что ль, выиграла?» Легкий холодок народился внутри: Марина осознала, что хватанула лишнего, потеряла бдительность. «Покусай-ка язык-то!» Надо было что-то ответить: отшутиться, наврать, но не отмалчиваться.

— Я перед поездкой у Валентины заняла. Там — на всем готовеньком. Сэкономила немного. И на работе перерасчет сделали. Мне отпускных доплатят. — Голос звучал обыденно, ровно, никаких предательских сомнений, только чуть-чуть по тональности выше. Уже потом она поймала себя на мысли: «У вранья и голос тощее звучит…»

Сергей как-то неопределенно повел плечом, больше ни о чем не спрашивал. Они оба на время задумались, точно разошлись по каким-то своим, сугубо личным углам. «Никому, ни под каким предлогом не рассказывать про Романа. Никому! — вдалбливала себе Марина в эту минуту отстраненности от мужа. — Деньги припрятать так, чтоб с собаками никто не нашел. И тратить незаметно. Никаких подарков!» Но она не хотела, чтобы он поймал ее на задумчивости, что-то заподозрил в этом отчужденном молчании. Марина положила голову на плечо Сергея, пустячной просьбой оборвала минуту обоюдной немоты:

— Летом возьми меня с собой на рыбалку. Ленку в пионерский лагерь отправим. И съездим.

— Отчего же нет? Поехали, — без огонька согласился Сергей.

От Романа Каретникова не было в Никольск пока ни одного звонка. Где он? Все ли с ним ладно? Может, потерял ее номер? Собравшись с духом, Марина зашла на телеграф позвонить в Москву (с домашнего телефона не смела, пришлют счет, а в нем столичный код 095, который требует объяснений). Она очень соскучилась по Роману. Ей не терпелось услышать его голос, увериться в том, что Роман в действительности есть — не призрак, не наваждение. Еще стоило предупредить его, чтобы он не вздумал звонить ей по домашнему телефону. Никаких зацепок для подозрения мужу!

Положив перед собой на столик визитку, озираясь из кабинки на людей на телеграфе, Марина с трепетом набирала длинный московский номер. Пошел зуммер. Вот, сейчас она услышит его голос. Больше по этому номеру никто не может ответить! Но с линии мобильного телефона ей ответили, будто с другой планеты, по-английски: «Сори…» Марина даже дыхание затаила. Потом расшифровали по-русски: «Абонент не отвечает. Телефон абонента либо выключен, либо находится в зоне недосягаемости сигнала. Попробуйте позвонить позднее».

Марина рискнула набрать домашний номер телефона Романа. Если ответит не он, она тут же нажмет на рычаг, не произнося ни слова. Ее опять встретил автоответчик с женским голосом: механический английский с переводом на механический русский: «Оставьте, пожалуйста, свое сообщение после звукового сигнала».

На карточке значился еще один номер — «офис». Значит, не прямой, через секретаршу, заставят представиться. Ну и пусть! С другого конца провода и в самом деле раздался живой женский голос, приятный и приветливый:

— Издательский дом. Добрый день! Я слушаю вас… Романа Васильевича сейчас нет на месте. Простите, это, случайно, не из Никольска? Вас зовут Марина?… Я секретарь Романа Васильевича. Он очень просил передать вам, что некоторое время не сможет позвонить. Его сейчас вообще нет в Москве. Нет в России. — Тут голос секретарши стал каким-то нетвердым, как будто она сама не знала, где находится ее шеф. — У него сейчас чрезвычайные обстоятельства. Он приедет и все вам объяснит.

— Он болен? — робко спросила Марина.

— Нет, у него проблемы иного рода. Он вам все объяснит позже. Не беспокойтесь, пожалуйста. Всего хорошего!

Марина была готова услышать в кабине телеграфа все, что угодно: объяснение Романа в любви, прощальное «прости», но только не пресыщенно вежливую речь секретарши, которая предупреждена о ее звонке и, похоже, посвящена в их отношения с Романом.

От телеграфа она уходила скорым порывистым шагом. Больше она не будет звонить. Сам объявится, если захочет. Если не захочет, ну и пусть! «Плевать!» — разозлилась Марина, хотя подспудно догадывалась: ее гнев на Романа скоропалителен и несправедлив.

Костер на берегу Улузы, под сенью замолкшего сумеречного леса, затухал. Прогоревшие сосновые хворостины покрылись слоем рыхлого пепла. Под пеплом кое-где еще живет, дышит жаром ядовито-красный уголь. Огня уже мало, только там, где плоть древесины еще не выжгло до конца, взметываются языки пламени. Этот нестойкий огонь сопротивляется ниспадающей на реку, на прибрежный лес мглистой пелене летней ночи.

Этот огонь призрачной краской падает на лица сидящих у костра.

По одну сторону, на плащ-палатке, сидят Валентина и ее муж Сан Саныч, по другую, на березовом бревне, — Марина и Сергей. Время сейчас самое отдохновенное: только что отужинали свежей ушицей, выпили, как полагается «под уху», по чарке самогонки «Сан Саныч» и вели непритязательные речи.

Марину, сидевшую рядом с Сергеем, мужиковский разговор «про политику» почти не трогал, но упоминание про Кавказ аукнулось раздражением.

Много раз она требовала от себя забыть Руслана, его ненавистный голос: «Э-э, красавица…» Но гадкий вкус угощенческого коньяка Руслана не вытравился даже радостью встреч с Романом. Она сейчас чувствовала, как пылают у нее от досады, от ярости щеки; благо в потемках с отсветами костра этого никому не различить.

— Хватит вам! — вспылила Марина. — Все уши прожужжали про этот Кавказ да про Чечню. Телевизор, радио, газеты — только об одном…

Она поднялась с бревна и пошла в сторону реки. К тому месту, где воткнулась носом в песчаную косу берега лодка Сан Саныча, простенькая деревянная плоскодонка. Сергей направился следом за Мариной.

— Давай-ка спать. Вам с утра — ни свет ни заря, — ворчливо сказала мужу Валентина. — Выдумали тоже рыбачить сетями. Вот поймает рыбнадзор… Счас люди злы стали. Большого-то браконьера никогда не посадят, а к пустяку-то и присунутся.

Голоса возле утухающего костра смолкли. Темные силуэты исчезли. Сан Саныч и Валентина забрались в невысокую, избелевшую от времени палатку. Еще одна палатка дожидалась Марину и Сергея. Они покуда сидели в лодке. В тишине.

Заря уже окончательно померкла, и звезды в небе высыпали кучнее, загорели ярче. Луна тоже налилась светящейся густой синевой, и Улуза серебряно отблескивала. От ближних к реке ветел на гладь воды падали кустистые тени. На другом берегу, в туманной дымке, будто шатры кочевников, проступали стога сена. А дальше, за пустотой луга, на возвышенности, прорывали тьму редкие огонечки. Там, на угоре, лежала деревня, там еще кто-то не спал.

Было очень тихо. Улуза катилась смиренно, будто бы прикрывшись идеально разглаженной пленкой, матово-стальной от лунного света. Лишь иногда поверхность реки рябилась — тогда и замечалось течение воды. Проснувшаяся рыбина взбрыкивала хвостом у поверхности или высовывала морду, чтобы глотнуть кислорода, — и по реке стлались утекающие круги. Они скоро разглаживались, и вода опять зеркалилась безмятежно.