Иди через темный лес - читать онлайн книгу. Автор: Джезебел Морган cтр.№ 54

Идти вперед не хотелось.

Теперь замыкал цепочку шаман, постоянно тихо наигрывающий на флейте. За ним с шелестом переплетались ветви деревьев, разрастался терновник. Музыка была совсем не слышна, и видения больше не накатывали: что бы ни хотела сообщить душа девушки, она говорила это только шаману.

– А есть ли у тропы вообще конец? – тихо спросила я, когда мы прошли мимо приметной сломанной ели в третий раз. Против воли в голову лез стон последнего выжившего путника, про дорогу и кольцо.

Не думай про это, велела я себе, не думай.

Но тропа тянулась вперед, огонек не приближался, а деревья почти перестали размахивать ветвями, уже не пытаясь хлестнуть нас по лицу.

Только и оставалось – идти вперед и думать.

На черной тропе не было ни дня, ни ночи – только вечные сумерки, густые и холодные, как в самую промозглую и унылую осень. Я не могла даже примерно определить сколько мы шли: волк уверял, что не больше половины дня, охотник, вымотавшийся до предела, – что уже больше суток. Ему верилось больше: ноги гудели от монотонной ходьбы, желудок сводило от голода, а глаза слипались сами по себе, словно я не спала уже второй день. Усталость казалась материальной: ее прохладные костистые руки тяжело опускались на плечи, острые коготки покалывали виски и переносицу, а низкий голос шипел прямо в ухо: «спи, спи, спи…»

– Может, отдохнем? – не особо надеясь на успех затеи, предложила я, пытаясь подавить зевок.

Шаман отрицательно качнул головой, не оборачиваясь. Все его внимание занимала костяная флейта. Она трепетала в его пальцах, выдыхала тихие, тревожные звуки, томительные и свербящие, волей-неволей вызывающие слезы в уголках глаз. Шаман никому не позволял прикасаться к ней, только сам нежно гладил самыми кончиками пальцев, на ощупь изучая тонкую, искусную резьбу, словно слепец.

Он даже не заметил, что мимо все той же приметной сломанной елки мы прошли уже в пятый раз.

Я зевнула еще раз, привычно прикрывая лицо. В глазах мутилось от сонливости, мысли ползали медленно, как разбуженные среди зимы мухи. Я на пару мгновений прикрыла глаза, чтобы унять жжение под веками, но шага не замедлила. Дорога прямая, впереди идет мой волк – даже если споткнусь, он успеет меня подхватить, не даст упасть носом в хлюпающую под ногами грязь.

Открывать глаза не хотелось, веки стали тяжелыми, как у Вия. Лёгкая дрема, туманящая разум, рисовала уютные картины родной квартиры: книги на полках, лучи, рассыпающиеся солнечными зайчиками вокруг зеркала, пестрое одеяло со смешной лягушкой. Вспоминать о том, что за опущенными веками только сумрачная и тоскливая тропа сквозь дикий и хищный лес, было невыносимо до ломоты в висках.

«Спи, спи, спи», – твердил тихий шепот в унисон вялым мыслям.

«Спи», – шелестела черная листва надо мной.

«Спи», – тихо плакала костяная флейта.

И я заснула.

Я чувствовала своё тело – оно шло куда-то, даже говорило, отвечало на вопросы, но сама я не слышала ни одного слова – они каплями крови срывались с губ, бусинами раскатывались вокруг меня, но в абсолютной, туманной тишине.

«Надеюсь, охотник и волк не заснут», – мелькнула ленивая, неповоротливая мысль и тут же исчезла, а я сквозь сонную одурь пыталась вспомнить: какой охотник? Что за волк?

«Мы же в лесу», – снова шепнуло что-то глубоко внутри, но я только отмахнулась: какой лес? Я точно помню, что сегодня день рождения мелкой и мне позарез нужно успеть закончить ей подарок… а меня тут коварно сон сморил!

Я сладко зевнула и потянулась до хруста в костях. Кончики пальцев болели после долгой работы: даже молодые веточки рябины далеко не так покорны, как ивовые прутья, и свить из них круг-основу для ловца снов долго и сложно. Я несколько ночей вымачивала ветви, бережно перевивала их и теперь медленно и аккуратно обматывала тонкой пряжей и плела паутинку. Вместо бусин я взяла высушенные ягоды рябины, и в переплетении нитей они смотрелись зловеще, словно сгустки крови. Вместо мягких совиных перьев я вплету соколиные – Марья почему-то грезила именно о них. Достать их было сложно, но мне хотелось порадовать сестру, сделать для нее что-то особенное, что ни найти, ни повторить будет нельзя.

За стеной тихо позвякивала посуда: мама закончила нарезать салатики и уже сервировала праздничный стол. Значит совсем скоро с прогулки вернется Марья с отцом, и мелкая первым делом бросится ко мне хвастаться подарками.

И увидит недоплетенный ловец снов. Мда, неприятная перспектива.

– Дорогая, не поможешь? – в комнату заглянула мать, на ходу вытирая руки. Я крикнула, не оборачиваясь:

– Мам, я тут немного не успеваю! Давай я после праздника возьму на себя мытье посуды?

Мама тихо подошла ко мне, склонилась над плечом, разглядывая, как я спешно нанизываю ягоды-бусины, боясь ошибиться с переплетением разноцветных нитей.

– Красиво, – улыбнулась она и ласково провела ладонью по моим волосам. – Спираль-солнцеворот? Очень похоже. Не буду тебя отвлекать.

– Ага, – буркнула я под нос, внимательно вплетая яркие бусины, – спасибо, ма.

Она невесомо чмокнула меня в затылок и оставила наедине с подарком Марье. Я торопилась, я безумно торопилась, хотя и понимала, что спешка сейчас – мой враг. Как я умудрилась задремать в такой момент? Да еще и гадость какая-то снилась: мрачный холодный лес, постоянный страх и горечь невосполнимой потери. Меня озноб прошиб от одних смазанных воспоминаний!

Нити покорно сплетались в паутину, и в чередовании черного и белого цвета проступал простенький узор-солнцеворот. Рябиновые ветви и ягоды для защиты от зла и обмана. Марья любит всякую мистику, древние поверья и тайны, она оценит.

Когда требовательно задребезжал дверной звонок, я заканчивала выплетать последний ряд. Закрепив нить двойным узлом, я устало и счастливо выдохнула и поспешила встретить именинницу.

Марья, даром что уже здоровая кобыла, почти с меня ростом, прыгала вокруг отца, как ребенок малый. В ее растрепанных волосах жизнерадостно желтел веночек из одуванчиков, а солнечные блики, казалось, до сих пор отражались в ее светлых глазах. Я залюбовалась сестрой, пока мать с оханьем осматривала ее сбитые коленки.

– Девочка-беда, – тихонько рассмеялась я, подойдя к Марье. Поправила венок в волосах: – Как так умудрилась?

– Я котенка спасла! – И с радостным писком она повисла у меня на шее, едва не свалив.

– Героиня! – Прохрипела я, аккуратно высвобождаясь из объятий. – Защитница сирых и убогих…

– Иди умываться, – немного резковато оборвала наше перешучивание мать и подтолкнула сестру к ванной. – Тебя подарки заждались.

Когда Марья вприпрыжку ускакала в ванную, я повернулась к отцу:

– Дай угадаю: спасенный котенок будет жить с нами?