Среда обитания: Как архитектура влияет на наше поведение и самочувствие - читать онлайн книгу. Автор: Колин Эллард cтр.№ 43

Несмотря на существование противоречивых точек зрения на связь между социальными сетями – как реальными, так и виртуальными – и особенностями застроенного пространства, кое-что уже очевидно: одна из самых важных и давно наблюдаемых перемен, произошедших после того, как мы перестали жить маленькими группами и начали вести космополитический образ жизни в больших городах, заключается в том, что мы больше не знакомы с каждым из тех, кого ежедневно встречаем. Людей вокруг нас настолько много, что мы потеряли когнитивную способность быть в курсе всего, что происходит с другими. В своей книге «Подслушивание: История интимности» ^{123} Джон Локк утверждает, что этот переход был главным фактором социального развития человека, поскольку до него мы гораздо меньше нуждались в приватности и доверии, без которых сейчас не представляем своей жизни. Когда человек находится на виду практически все время, сама идея его внутреннего «Я» кажется экстравагантной. С этой точки зрения уже не покажется странным, что современные условия пробуждают в нас слишком бурную реакцию в виде чувства раздражения и тревоги, когда мы сталкиваемся с угрозой своему сокровенному внутреннему «Я». Кто-то может рассматривать жизнь в городе как сложный компромисс поведенческих паттернов, когда-то помогавших нам эффективно справляться с жизнью в маленьких открытых группах, и окружающей среды, заставляющей нас существовать бок о бок с тысячами незнакомцев. Тем не менее если заблаговременный запуск тревожных реакций, способных защитить нас от преступников, можно объяснить проведением анализа затрат и выгод, предполагающим, что «лучше перестраховаться, чем потом сожалеть», цена социальной изоляции, спровоцированной жизнью среди незнакомых людей, может оказаться несколько выше. Обособляясь от незнакомца, который едет с нами в лифте, или от человека, который стоит за нами в очереди в супермаркете, мы не только лишаем себя удовольствия узнать новых людей, так похожих на нас, но и можем усилить свои тревожные и стрессовые реакции до опасного уровня. Урбанист Чарльз Монтгомери в своей книге «Счастливый город» (Happy City) говорит о необходимости нового подхода к проектированию городов. По его мнению, город должен стимулировать аффилиативное поведение жителей – с помощью общественных пространств, располагающих к налаживанию дружеских связей, а также зеленых зон и таких жилых зданий, как малоэтажные комплексы, помогающие поместить нас в обстоятельства, где мы скорее будем пребывать в приподнятом и позитивном настроении ^{124}.

Усугубление одиночества в городе можно также объяснить безумной популярностью социальных сетей, таких как Facebook. Можно представить, что постоянное обновление статусов в Facebook представляет собой современный эквивалент древних церемоний, когда члены небольших групп, собравшись вокруг костра, непосредственно наблюдали друг за другом: все были на виду, но не все обязательно общались между собой. Доступный в любое время пестрый поток обновленных статусов, которые вы можете просмотреть не сосредоточиваясь, сравним с этим первобытным свободным обменом информацией. Интересно, что среднее количество друзей в Facebook у одного пользователя равно примерно 200, что очень близко к 150 – знаменитому числу Данбара. (Антрополог Робин Данбар считал, что эффективно выстраивать социальные связи и поддерживать близкие отношения с людьми можно лишь в группах численностью примерно 150 человек и что это правило распространяется на самые различные виды социальных организаций – от неолитических сельскохозяйственных поселений и до современных военных подразделений ^{125}.)

Поставить на одну доску пользование социальными сетями, позволяющими следить за действиями «друзей» по всему миру, и поведение неолитических земледельцев, оглядывающих пространство вокруг костра, кажется соблазнительной идеей, однако между этими двумя видами сетей существует одно очень важное различие. Социальные сети, создающиеся естественным образом, формируются снизу вверх и самоорганизуются. Мы следим за действиями и мыслями друг друга, используя простые показатели, основанные на том, что мы видим и слышим. Каким-то образом наши взаимные действия и наблюдения генерируют групповое взаимопонимание и сплоченность. В случае онлайновых соцсетей, таких как Facebook, всем понятно, что помимо наших постов, состоящих из слов и изображений, существует еще и административный контроль. Администрация сайта Fecebook наблюдает за нашей деятельностью в сети, фильтрует согласно своим четко определенным алгоритмам размещенную нами информацию и даже время от времени экспериментирует на нас, корректируя работу сайта так, чтобы, вероятно, усилить его присутствие в нашей повседневной жизни и тем самым увеличить свои доходы ^{126}. Именно этот уровень контроля, более или менее незаметный обычному пользователю (за исключением контекстуальной рекламы), отличает социальные сети в Интернете от происходящего вокруг костра и несколько тревожит. Наша непреодолимая любовь к соцсетям, возможно порожденная тягой древних людей к постоянному социальному мониторингу, может представлять собой разновидность реакции на тревогу и страх отчуждения, уровень которых возрос, когда мы начали перебираться в большие города.

Накануне Рождества 1968 г. астронавт космического корабля «Аполлон-8» Уильям Андерс сделал фотографию, которой суждено было стать одним из самых знаменитых изображений в истории человечества. Когда крошечный космический корабль, в котором он находился вместе с Фрэнком Борманом и Джеймсом Ловеллом, огибал Луну и голубой земной шар понемногу появлялся в поле зрения, Андерс схватил фотоаппарат «Хассельблад» и с энтузиазмом выкрикнул то, что вряд ли кто-нибудь когда-нибудь слышал от летчика ВВС США: «Это же Земля! Ну разве не чудесно?!» ^{127}

Я помню свое волнение, когда мальчишкой наклеил постер с этим изображением на стену в своей комнате и подолгу смотрел на него перед тем, как заснуть. Мои мысли о фотографии были типичными для десятилетнего ребенка. Для меня, как и для любого другого мальчика, она символизировала приключение, экзотику и дальние края. Она вселяла в меня жажду новых открытий, ощущение, что теперь, когда человек действительно вырвался за пределы атмосферы Земли, все что угодно стало возможным и скоро мы будем жить в звездолетах. Будущее представлялось как время бесконечных возможностей. За многие годы я встречал это изображение повсюду, от бесчисленных музейных выставок и школьных научных ярмарок до убогих коллажей на стенах в сувенирных магазинах и даже у крошечного ларька с напитками на раскаленной грунтовой дороге между Найроби и Момбасой. Оно притягивает нас благодаря не только своей неподдельной и поражающей красоте, но и тому, что помогает не забывать: мы все обитатели маленького космического корабля в виде планеты, которая несется сквозь безграничное пространство космоса. В Рождество 1968 г., в тот день, когда изображение начало распространяться по миру, поэт Арчибальд Маклиш написал в газете New York Times: «Увидеть Землю такой, какой она является на самом деле, то есть маленькой, голубой и красивой, плывущей в бесконечной тишине, – значит увидеть, что все мы вместе – пассажиры на Земле, братья на этой чистой красоте среди вечного холода, братья, которые теперь точно знают, что они братья» ^{128}. Эти слова выразили переживания многих других людей.