Мироходцы. Пустота снаружи  - читать онлайн книгу. Автор: Илья Крымов cтр.№ 70

Сиятельная Ахария

Крохотный солнечный мир, славная маленькая Ахария, старая губка, впитывавшая все, что выплескивалось на нее из Метавселенной. Эдвард Д. Аволик очень любил ее, любил давно и взаимно. В этом кишащем индивидами городе, где все перемешивалось в причудливый салат цивилизаций, товарооборот процветал как сорняк на унавоженной грядке. Все продавалось и покупалось, бартер чтился священным, деньги и товары переходили из ру… из конечностей в конечности, и Выгода видел, что сие было хорошо!

Попав на Атланийскую площадь, великий оборотник словно дельфин нырнул в гостеприимные воды торговли, заключая сделку за сделкой, переходя с языка на язык, он ловко менял валюты, товары, обещанные услуги, остервенело торговался с оборванными жуликами у их рассохшихся лавок и степенно пивал чаи на бархатных подушках в роскошных шатрах знатных негоциантов. К моменту, когда Эдварда отпустила торговая лихорадка, время было уже вечерним, и солнце отвернулось от города, временно став мягко светившейся луной.

Пестрая ахарийская толпа потянулась по домам. Бо́льшая часть населения вскоре отойдет ко сну, однако некоторые граждане только-только продирали глаза… и другие органы восприятия, готовясь выйти на улицы.

Вышагивая между каменными, стеклянными, бетонными, живыми, одержимыми домами и прочими видами построек, великий оборотник глубоко дышал. Конечно же предварительно он вставил в ноздри запаховые фильтры, ибо Ахария обладала некоторым особым духом, требовавшим постоянной привычки. В этом мире, этом городе Эдвард ощущал себя живым как больше нигде, кроме разве что своей родины. Это приятное ощущение и целый день торговли позволили ему отвлечься от дискомфорта.

Великий оборотник нашел уютное местечко на бортике фонтана посреди небольшой площади при входе в пассаж и стал разворачивать горячую шаверму. Он совершенно точно знал, что немалая часть мяса внутри лаваша принадлежала птицекрысам, которые в таком изобилии населяли город, но Эдварда это не смущало.

Вода в фонтане журчала, знаменитая ахарийская толпа гудела где-то на фоне, а на зубах похрустывали хрящи. Идиллия, то, что нужно для небольшой передышки. Душу грела мысль о том, столько еще нужно было продать, купить, обменять, сколько сделок совершить, скольких клиентов свести, чтобы они смогли произвести священный товарооборот в угоду Выгоде! Ах… В частности, было необходимо найти кого-то, кто сможет создать нужный сплав и облечь его в утонченную форму. Не всякий мастер кузнечного и металлургического дела сгодится. Нужен тот, чье мастерство будет превыше всяких похвал, тот, кто сможет отливать металл и ковать не хуже, чем боги.

Гефест был бы отличным выходом, хромец числился у великого оборотника в долгу, однако этот бог давно уже покинул зенит силы вместе со всеми остальными олимпийцами и, говорят, серьезно запил.

Старый Эльлазар, как всегда, скрывался где-то, неуловимый, озлобленный и слишком упрямый, чтобы признать: его потуги больше ничего не значили, прошлого не воротишь. А жаль… сумасшедший мерзавец был отличным кузнецом, хоть по нему и не скажешь. Так-так, кто же еще мог помочь великому оборотнику в его деле?

Истощенное серое лицо вновь скривилось перед внутренним взором, отрывая Эдварда от конструктивных мыслей и отбивая аппетит. Нет в ассортименте, значит?

– Но ты ведь тоже чего-то хочешь, господин Магн. Все чего-то хотят, и ты…

– Прости, господин, ты будешь это доедать? Прости.

– Что? О…

Рядом с фонтаном стоял людоед. Отдаленно напоминавшее человека существо трех метров ростом; грушевидная фигура с острыми и узкими костлявыми плечами, возвышавшимися над вдавленной в корпус головой; короткие ноги и длинные руки, объемистый круглый живот. Его ладони и ступни были очень велики, а брылы и кожа под подбородком отвисали столь низко, что внутрь этого мешка можно было бы без труда поместить семилетнего ребенка. Несуразное существо носило дешевый деловой костюм, хоть и сшитый по фигуре, все равно висевший на нем как на вешалке; в одной огромной ладони был портфель. Собранные в кучку глазки следили за тремя четвертями шавермы.

– А, нет. Угощайся, коль не брезгуешь.

С величайшим почтением людоед приподнял шляпу. Он умиленно осмотрел полученную шаверму со всех сторон и со словами «приятного аппетита» открыл рот. Тот, кто один раз видел раскрывшуюся пасть людоеда и не оказался внутри нее, хранил воспоминания до самой гробовой доски, регулярно тратя определенные суммы денег на закрашивание седины.

Правда заключалась в том, что эти несчастные существа, мучимые неизбывным чувством голода и получившие совершенно неточное прозвище, носили внутри себя по небольшой пространственной аномалии, делавшей их очень, очень вместительными. Если бы граждане Ахарии подходили к делу с умом, то людоедов назвали бы «всеглотами», ибо они действительно могли, не жуя, проглотить что угодно. Однако в первое время после их появления проглатываемыми оказывались в основном сами граждане Ахарии, так что тем было не до выяснения нюансов.

Людоеды влились в пестрое семейство ахарийцев недавно, практически вчера по меркам Метавселенной. Процесс их интеграции еще даже не завершился, аборигены страдали от предрассудков, не всегда доверяли, опасались. Их, впрочем, тоже можно было понять. Сравнительно не так давно, как и многие другие несчастные, людоеды были вынуждены покинуть свой родной мир, чтобы избежать печальной участи жертв Войны Затмения. Тогда Дагал-Ганг ступал по реалмам, вырывая Сердца, превращая живых существ в новых солдат для завоевания новых реалмов и поглощения новых Сердец. Бесконечная экспансия не обошла стороной родной мир людоедов. Многие тамошние обитатели погибли, ну а уцелевшие беженцы, попав в Ахарию, некоторое время пребывали в очень тяжелом состоянии. Обстоятельства оторвали их от щедрот мира, позволявшего быть очень прожорливыми, а новая среда оказалась не такой обильной. Время выдалось тяжким.

Нельзя не признать, что, несмотря на вызывающую… сильнейшее почтение репутацию и слухи, передававшиеся тревожным шепотом от гражданина к гражданину, деспот Ахарии знал свое дело. Конам каким-то образом смог повернуть ситуацию так, что раскалившийся от негодования и страха народ, ополчившийся против людоедов и прочих беженцев, не истребил их, заливая улицы города кровью – своей и чужой. Как Конам это сделал тогда, за какие нити потянул, на кого надавил, в чью голову залез своими манипулятивными пальцами – ведал только Выгода. Что ж, стоило ли ждать иного от лучшего ученика Восьмого стража?

Шаверма упала в пасть, полную острых зубов, и хотя проглотить ее было не сложнее, чем хлебную крошку, людоед долго жевал, отчего все его лицо колыхалось, линия рта ходила волнами, маленькие глазки были прикрыты. Правду говорили – никто не ест с таким вкусом и наслаждением, как людоеды Сиятельной Ахарии.

– Премного благодарен, господин.

Еще раз приподняв шляпу, людоед тяжело потопал домой. Вот он, еще один законопослушный работяга, готовый съесть все что угодно. Последний навык был крайне уместен, учитывая нюансы местной кулинарии.