Если завтра война - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Старицын cтр.№ 45

На местности 1-й категории дивизионный укрепленный район строился в две линии. На первой линии располагались пять батальонных узлов обороны, занимая 8–10 км по фронту и до 1,5 км в глубину. На удалении 2–3 км от первой размещалась вторая линия из трех батальонных узлов. С фланга позицию между первой и второй линиями прикрывал еще один батальонный узел. С другого фланга дивизионный УР защищал батальонный узел соседней дивизии. Между первой и второй линиями в полосе размером примерно 2 на 5 км размещались дивизионная артиллерия, полковые и дивизионные средства ПВО, а также резервы дивизии.

За второй линией на удалении 2–3 км располагалась третья линия полевых укреплений, которая могла быть занята корпусными резервами, в случае прорыва первой и второй линии обороны. Корпусная артиллерия должна размещаться за третьей линией, на хорошо замаскированных позициях, как правило, по опушкам лесных массивов. В целом, можно сказать, что на участках первой категории наши УРы будут сильнее главной полосы линии Маннергейма.

На участках второй категории размеры дивизионного УРа увеличивались до 12–18 км по фронту. На второй линии строились только полевые укрепления, постоянные гарнизоны в них отсутствовали, она должна была заниматься сильными дивизионными резервами при угрозе прорыва первой линии.

Участки третьей категории прикрывались одной линией батальонных узлов, поддерживающих между собой огневую связь. Ширина полосы дивизии по фронту составляла от 18 до 30 км.

Участки четвертой категории не имели сплошной оборонительной линии и состояли из отдельных батальонных и ротных узлов. Между узлами все возможные пути продвижения пехоты противника защищались инженерными и минными заграждениями. Дивизия защищала фронт до 50 км.

Как правило, старый территориальный УР должен был заниматься стрелковым корпусом, соответственно командование УРа напрямую подчинялось командиру корпуса. Командиры арт-пульбатов УРа подчинялись командирам стрелковых дивизий.

К записке прилагались карты типовых дивизионных УРов на участках всех четырех категорий.

Георгий Константинович внимательно ознакомился с запиской, одобрил ее и посетовал, что не привлек меня к работе с октября прошлого года, так как теперь придется многое переделывать заново. Тем не менее, сказал он, время еще есть, нагружай на всю катушку свое управления и штабы округов и армий, но чтобы к 25 июня были готовы проекты по одному из УРов в Западном, Киевском и Одесском округах, а к 25 июля чтобы были готовы все проекты, – постараюсь с твоей запиской попасть к Иосифу Виссарионовичу, чтобы получить «добро» на выделение стройматериалов и рабочей силы.

25 июня я представил Жукову проекты по трем УРам, а он сообщил мне, что готовы директивы наркоматов обороны, строительства и НКВД о развертывании строительства инженерных сооружений на главном рубеже. Наркомату вооружений дана команда на выпуск комплектов приспособлений для монтажа полевых орудий в старых дотах и на производство капонирных орудий калибра 76–107 мм для новых дотов.

До 30 июня я согласовал с начальником Главного военно-инженерного управления наркомата обороны генерал-майором Хреновым А.Ф., а также с руководством ГУШОСДОР НКВД, которым было поручено вести строительные работы, дислокацию и численность строительных подразделений, а с наркоматом строительства – лимиты на стройматериалы и разнарядку заводам-поставщикам.

Весь июль мне и моим командирам пришлось провести в разъездах по округам. Но примерно с 15 июля строительство удалось развернуть, и далее его темпы только нарастали. По соглашению с НКВД, их подразделения занимались в основном строительством бетонных сооружений, армейские строительные части – строительством сооружений в предполье. Стрелковые дивизии своими силами строили деревоземляные сооружения в своих УРах. Примерно с 10 августа строительные работы развернулись на всю возможную мощность. При таком темпе я вполне серьезно рассчитывал закончить основные работы к зиме.

Старинов И. Г. Из мемуаров

В июне 40-го года, когда я еще находился в отпуске по ранению, меня утвердили в должности начальника отдела заграждения и минирования Управления военно-инженерной подготовки Главного военно-инженерного управления РККА. Знакомый со мной по боям на Карельском перешейке начальник Управления Аркадий Федорович Хренов принял меня по-товарищески и после короткой вступительной беседы поставил передо мной ряд конкретных задач, которые вытекали из главной – ликвидировать наше отставание в технике минирования и разминирования, возникшее в 37–39-м годах. С удовлетворением я узнал от него, что некоторые работники Генерального штаба, занимавшиеся работами нашего профиля и арестованные в 37–38-м годах, вернулись и приступили к своим обязанностям.

Мы снова занялись разработкой штатов минно-подрывных батальонов, прерванной в начале 38-го года. Эти батальоны должны были стать средством командования фронтов, оперативно перебрасываемым на маршруты продвижения вражеских группировок в случае прорыва нашей линии обороны с целью подрыва мостов и устройства искусственных минно-взрывных заграждений. По два таких батальона в конце 40-го года сформировали в четырех западных округах.

Другой важной задачей была выработка рекомендаций по инженерной подготовке приграничной полосы, образующей предполье главного стратегического рубежа. С большим удовлетворением я узнал, что в предполье дислоцированы стрелковые корпуса, которым поставлена задача, о важности которой мы все время говорили, – затруднить противнику преодоление всех естественных препятствий и создать новые искусственные препятствия.

Наш отдел в течение месяца разработал наставления по взрывному уничтожению мостов, бродов и всевозможных дефиле, включая конкретные схемы минирования мостов основных типов. Например, однопролетные мосты через средние реки должны были минироваться следующим образом. Под обе береговые опоры с помощью подкопов устанавливались мощные подрывные заряды с двумя типами электровзрывателей. Первый тип приводился в действие по проводам, закопанным глубоко в грунт, из ближайшего дота и с командного пункта подразделения, обороняющего мост. Другой подрывался по радиосигналу из вышестоящего штаба. Пролетная конструкция моста минировалась в нескольких местах, так чтобы при подрыве обеспечивалось ее полное уничтожение. По нашей рекомендации дивизиям обороны предполья было выделено по 50 тонн взрывчатки и по 2000 взрывателей различных типов.

Мы разработали рекомендации по устройству заминированных лесных засек. Надо сказать, что такое инженерное заграждение, как засека, исстари применялось на Руси. Еще древнерусские княжества использовали засеки для обороны от кочевников. Засека представляет собой широкую полосу в лесу, устроенную из поваленных деревьев, причем деревья валились крест-накрест вершинами в сторону противника. Образующееся густое переплетение сучьев невозможно преодолеть даже одиночному пехотинцу. Такие засеки противнику обязательно придется разбирать. А если поваленные стволы еще и заминировать, то эта задача становится весьма сложной.

В предполье главной оборонительной полосой мы предложили устроить сплошные полосы заминированных засек. Лесные дороги, пересекающие засеки, можно было свободно попользовать. В то же время при угрозе продвижения противника, подорвав толовыми шашками стволы деревьев по обеим сторонам дороги, можно было мгновенно сделать засеку сплошной.