На златом престоле - читать онлайн книгу. Автор: Олег Яковлев cтр.№ 27

Ярослав отвлёкся от воспоминаний и вслушался в шепоток сестёр.

— У нас тоже воюют всё время. Брат моего Болеслава, Владислав, из Силезии ратью грозит. Говорят, с императором германским сговаривается, — говорила Анастасия. — Хочет Краков себе воротить. Молодшие братья его изгнали, вот и злобится.

Слова сестры заставили Ярослава вспомнить о хрисовуле ^[157] базилевса Мануила и о союзе «двух империй».

— А обо мне отец словно и забыл вовсе. Выдал замуж, и выбросил из жизни своей, — пожаловалась на покойного родителя Евдоксия, капризно, как в детские лета, надув губки.

— О покойном худые слова не стоит сейчас говорить. — строго сказал ей Ярослав и, смягчившись, добавил: — Отныне, сестрица, ты в моём доме всегда гостья желанная. Знай это. Думаю, схлынут в скором времени рати. Мирно жить будем.

— Кто ведает. Вон у немцев император Конрад недавно умер. На престоле сейчас племянник его, Фридрих, — напомнила Евдоксия. — И неизвестно, как он себя поведёт. Знаю только, что богемские ^[158] князья поклялись ему в верности.

— А я вот тяжела ныне, — огладила Анастасия своё округлившееся чрево. — Второго робёнка сожидаю.

Ярослав в мыслях порадовался за сестёр.

Кажется, обе устроены неплохо. Мужья их любят. Вот у Анастасии сын малый растёт, Болеслав. Даст Господь, ещё ребёнок будет.

— А отец, как овдовел, так боле и не оженился, — вздохнул он. — С разными путался, и с замужними, и с дочерьми боярскими. Говорил, не хочу, чтоб окромя тебя, Ярославе, сыны были. Не хочу земли разделенья.

— Млава ить у его была, — удивлённо приподняла брови Евдоксия.

— Млава, — подтвердил Ярослав. — Ныне замужняя она боярыня.

— Ведаю. За Ляхом, кой сосватал меня за Мешку.

— За ним. Троих чад имеет.

В покой тихо вплыла двухродная сестра Ярослава, Елена Ростиславна. Елене хоть и стукнуло уже тридцать лет, но была она всё ещё не замужем. Князь Владимирко, помня злые дела её родного братца, Ивана Берладника, не особо жаловал племянницу и держал её в одном из галицких монастырей.

Ярослав, посмотрев на длинное рябое лицо Елены с мясистым крупным носом, на её сгорбленную фигуру, вдруг почувствовал к ней жалость.

«Не виновата она, что брат такой», — пронеслось в голове.

Вслух он объявил ей:

— Отныне из монастыря можешь уезжать. Не монахиня, чай. Жениха тебе, Елена, сыщем. А пока в доме у меня поживёшь. Не чужой ты мне человек.

— Спаси тебя Бог, братец, — Елена, расчувствовавшись, всплакнула. — Да токмо куды мне, с этакой рожей, замуж. Никто и не возьмёт. А коли возьмёт, дак выгонит тотчас. Вон Анастасия и Евдоксия — экие красавицы!

— Никто тя обидеть не посмеет, сестрица, — успокоил её брат. — А о том, что я тебе сказал, подумай. Перебирайся ко мне в терем.

Елена снова рассыпалась в благодарностях, говорила, что не позабудет его доброту и что поставит свечку за его здравие.

После все они прошли в горницу. Собирались ближние бояре, княжьи милостники, отроки готовились прислуживать за столом. Явилась в сопровождении свиты из знатных галицких боярынь княгиня Ольга. Как обычно, громогласная, она распоряжалась за столом, покрикивала на слуг, указывала, куда что нести. Села рядом с Ярославом, самодовольная, гордая. Чуяла свою власть над всеми окружающими её людьми. Ещё бы — дочь самого Долгорукого, и кабы не её родитель, не было бы Галицкого княжества вовсе, съели бы его алчные соседи — Изяслав, ляхи, угры. Так полагала бывшая суздальская княжна, и не могли её разубедить в этом ни частые неудачи отца в борьбе за Киев, ни то, что далёк отсюда, от Галича сейчас князь Юрий и что другие совершенно у него цели и намерения. Что ей эти Ярославовы сёстры, жёны мелких князьков! Что ей бояре галицкие! Да у отца её земли во сто крат более, чем у всех их, вместе взятых! Что ей сам Ярослав — мальчишка вчерашний! Если не захочет ходить в воле её отца — полетит со стола, а Ольга вдругорядь выйдет замуж, за какого-нибудь более достойного государя.

Так и сидела, принимала с важностью пищу, слушала добрые слова о покойном Владимирке. Смахнула с глаза слезу, всплакнула — так было положено, затем снова приняла вид важной надутой гусыни. Евдоксия поглядывала на неё с заметным презрением, даже во взоре кроткой Елены читалось осуждение. Но не обращала на такие мелочи внимания гордая своим положением княгиня, не думала, как могут в будущем повредить ей эти как будто невзначай брошенные взгляды.

Опустели тарели с кутьёй, осушены были чарки с крепким мёдом. Закончился поминальный пир. Наутро сёстры Ярослава отправлялись в обратную дорогу, к мужьям и детям. Уже перед самым отъездом, когда стояли они втроём на гульбище и смотрели, как тихо сыпались на землю крупные хлопья снега, Евдоксия вдруг, спохватившись, сказала:

— Забыла совсем. В прошлое лето, перед тем как рать была у батюшки с уграми и с Изяславом, приезжал в Познань к нам один боярин волынский, Дорогил. Мстиславу, сыну Изяславову, он дядькой приходится. Вначале в Сандомире и Л гоблине, у князя Генрика он побывал, после к моему Мешку заявился. Уговаривал польских князей воевать супротив батюшки моего. Возмутилась я, накричала тогда на Мешку, говорила, разведусь, мол, с тобой, ежели на Перемышль выступишь. Удалось мне убедить супруга своего от союза с Изяславом и сыном его отказаться. И Генрика он такожде от рати отговорил. Но ты, брате, ведай, что и в другой раз Изяслав в Польшу мужа свово пошлёт супротив тебя.

— А ты у меня умница, сестрица, — ласково улыбнулся Ярослав. — Вот что. Пошлю я в Познань своего человека. Пусть постоянно при дворе Мешки обретается. И ты с ним связь держи. Ежели что...

Князь не договорил. Умные сёстры всё поймут и упредят его.

...Вечером князь посетил опального боярина Молибога. После смерти Владимирки хитрый лис почуял ветер перемен и воротился из своего горного гнезда в Галич. Чутьё его не обмануло. Рад был старик, что после долгих лет забвения сам князь пришёл к нему, растрогался, обронил слезу. Сидел перед Ярославом, худой, иссохший, слушал со вниманием, ликуя в душе.

— Сын у тебя взрослый, Филипп. Хочу, чтоб послужил он мне. Твоё же место отныне — в думе моей.

Теребя жёсткую белую с желтизной бороду длинными костлявыми перстами, Молибог позвал сына. Статный плечистый молодец поклонился Ярославу в пояс.

— Дело у меня к тебе, Филипп. Посылаю тебя в Польшу, в Познань, ко двору князя Мешко, к сестре моей Евдоксии. Побывай перед тем в Сандомире, православных людей наших посети — купцов, ремественников. И обо всём, что польские князи замышляют, что сестра моя тебе скажет, мне передавай. Когда грамотку черкнёшь, когда сам приедешь. Особо если об Изяславе и его людях что прознаешь.