Коготь серебристого ястреба - читать онлайн книгу. Автор: Раймонд Фейст cтр.№ 3

Перышко Синекрылого Чирка была на год его старше и получила свое женское имя тоже на год раньше, но ни в одной из соседних деревень для нее не нашлось сверстника, кому бы ее просватать. В этом году таких оказалось целых шестеро, включая Киели. У этой девчонки было какое-то странное чувство юмора — Киели никогда не понимал, почему она все время хихикает, что находит смешного. Она часто веселилась, глядя на него, и он испытывал неловкость, если попадался ей на глаза. Хотя он хорошо это скрывал, он даже ее побаивался. Но Рапануана была толстой и взбалмошной, а Джанатуа костлявой и настолько застенчивой, что вообще теряла дар речи в обществе мальчиков. Перышко Синекрылого Чирка была сильной и высокой и прищуривала глаза цвета меда всякий раз, заливаясь смехом. Ее светлая кожа, гораздо светлее, чем у остальных девчонок, была усеяна веснушками, а овальное личико обрамляла густая шевелюра цвета летней пшеницы. Киели молился богам, чтобы его отец отправился именно к ее отцу в ночь перед летним солнцестоянием. Потом вдруг его охватила паника, когда он понял, что отец вполне мог встретиться с кем-нибудь из близлежащих деревень: например, с отцом туповатой Пиалуи или хорошенькой, но вечно всем недовольной Нандии!

Мальчик вздохнул. Здесь он был бессилен. Он слышал много историй, какие обычно рассказывают у костра, о тосковавших друг по другу мужчинах и женщинах; множество из этих сказаний было заимствовано у певцов из долин, которым иногда случалось забредать в горы, где жило племя оросини. Тем не менее так повелось среди его народа, что отец всегда выбирал невесту сыну или жениха дочери. Иногда мальчик — нет, поспешил поправить себя он, мужчина — возвращался с гор, получив свое имя, и обнаруживал, что на празднике по случаю его возмужания рядом с ним не будет никакой невесты и ему придется ждать еще целый год. И совсем редко случалось, что никто из отцов не желал отдавать свою дочь новоиспеченному мужчине, и тогда тот покидал деревню и отправлялся на поиски жены или смирялся с одиночеством. Один раз Киели слышал о вдове, чей отец умер раньше ее мужа, и тогда женщина приняла в свою хижину какого-то скитальца, но никто из окружающих не считал это настоящим браком.

Киели снова вздохнул. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Он мечтал поесть и отдохнуть на собственной постели, он мечтал, что его подругой станет Перышко Синекрылого Чирка, пусть даже она его смущает.

Шум, донесшийся с ветром, подсказал мальчику, что где-то недалеко бродит медведица с детенышем. Киели насторожился, заслышав встревоженный рев зверя. Черную медведицу явно что-то напугало, раз она так близко подошла к горе. Наверное, какая-нибудь большая кошка — сюда могли забрести леопард или пума, но только не пещерный лев — так высоко в горы львы не забирались. «Может быть, вышел на охоту летающий ящер?» — подумал мальчик, вдруг ощутив себя маленьким и беспомощным среди голых скал.

Сородич дракона, летающий ящер, мог легко справиться с несколькими умелыми воинами, поэтому для такого зверя мальчишка с ритуальным кинжалом в одной руке и сосудом с водой в другой — лишь легкая закуска.

Медведицу могли спугнуть и другие животные, вышедшие на охоту; дикие собаки и волки обычно избегали медведей, но были не прочь закусить медвежонком, если удавалось отогнать мать от одного из детенышей.

А может быть, переполох вызвали люди.

Вдалеке он заметил целую стаю грифов. Мальчик вскочил, чтобы лучше их рассмотреть, и почувствовал, как у него от резкого движения закружилась голова. Опершись одной рукой о скалу, он пристально вглядывался вдаль. Солнце поднялось достаточно высоко и рассеяло утреннюю дымку, так что он ясно видел, как кружат вдали грифы и коршуны. О зоркости Киели в родной деревне ходили легенды: не многие могли видеть на таком расстоянии, как он. Дедушка подшучивал: мол, у внука, может, и есть какие-то недостатки, но глаз у него ястребиный.

В первое мгновение Киели даже не осознал смысл увиденного, но потом до него дошло: птицы кружат над деревней Капома! Тревога пронзила его как стрела, и, ни секунды не колеблясь, он начал спускаться по тропинке. Капома располагалась ближе остальных к его родной деревне.

Существовало только одно объяснение увиденному: у Капомы идет битва. Мальчика охватила паника. Более того, ясно, что никто не позаботился о мертвых. Если по долине бродят налетчики, то Кулаам будет их следующей целью!

Голова у него пошла кругом от мысли, что его семья сражается без него. Мальчишкой ему дважды приходилось оставаться в круглом доме вместе с женщинами, пока мужчины отражали натиск налетчиков. В первый раз это была клановая битва с мужчинами из деревни Каханама, а во второй — сражение с гоблинами, напавшими, чтобы забрать детей для своих дьявольских жертвоприношений. Мощное укрепление вокруг деревни выдержало обе атаки. «Кто на этот раз?» — спрашивал себя мальчик, скатываясь по крутой тропе.

Моррелов, темных эльфов, иначе известных как Братство Темной Тропы, не видели в этих районах с тех времен, когда дедушка Киели был еще мальчиком, а тролли обычно обходили племя оросини стороной. Клановые междоусобицы временно затихли. Жители Высоких Пределов на северо-востоке в последнее время стали на удивление миролюбивыми, а Латагору и герцогству Фаринда на юге нечего было делить с племенем оросини.

Значит, налетчики. Работорговцы из города Инаска или Сторожевого Поста, что в Мискалоне, иногда отваживались на вылазки в горы. Рослые, сильные, рыжеволосые и светловолосые оросини высоко ценились, выставленные на торги в Империи Великого Кеша. Страх сковал Киели, лишая его возможности думать.

Он допил скудные остатки травяного настоя, прикрепил тыквенный сосуд к поясу веревкой, затем, пошатываясь, сделал несколько шагов по траве и потерял равновесие. Пытаясь удержаться, он лишь ударился о большой валун и повредил левую руку. Перелома не было, но от плеча к локтю расплылось огромное красное пятно, которое неминуемо превратится в темный синяк. Шевелить рукой было больно. Мальчик попытался подняться, но тут живот скрутило от боли, он снова опустился на землю, и его вырвало.

Все поплыло перед глазами, окрасившись в ярко-желтый цвет, и Киели распластался на тропе. Небо над головой стало ярко-белым, солнце обжигало лицо, глаза его постепенно теряли зоркость. Казалось, земля под ним разверзлась и он падает в бездонную темную пропасть.

Он очнулся оттого, что левую руку пронзила боль. Открыл глаза: все кружилось. Затем ему удалось сконцентрировать взгляд, и он кое-что увидел.

На его руке покоился вытянутый коготь. Киели не повернул головы, просто скосил глаза. В нескольких дюймах от его носа сидел серебристый ястреб, согнув одну лапу так, чтобы когтями держать его руку. Когти впивались в кожу, но не прокалывали ее. Словно желая пробудить оглушенного мальчика к жизни, ястреб слегка сжал когти.

Киели невольно взглянул в черные глаза птицы. Та снова сжала когти, и боль опять пронзила его руку. Киели не мог отвести от ястреба глаз. И тут в его голове зазвучали слова:

«Встань, мой младший брат. Встань и будь когтем для своего народа. Ты чувствуешь мой коготь на своей руке. Запомни, ты тоже можешь удерживать и защищать, прогонять и мстить».