Спартанец. Племя равных - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Живой cтр.№ 42

Поняв, что едва не рассказал главный секрет о начале восстания своему другу, Гисандр на полуслове прикусил язык. Архелон, конечно, был его давним боевым товарищем и другом, но все же царь доверил этот секрет только ему.

– А ты? – слегка нахмурился Архелон, сообразив, что наварх что-то недоговаривает. Однако Архелон был неглуп и не стал допытываться.

– Я дождусь Темпея, которого отправил в Прасии за горшками и новыми баллистами. Уже днем с остальными воинами и обозом я присоединюсь к вам. Уверен, что баллисты с зажигательными горшками нам еще пригодятся в осаде Спарты.

У Гисандра в подчинении осталось пятьсот спартиатов и почти полторы тысячи периеков. Вполне достаточно, чтобы отразить нападение армии средних размеров.

– Если ты найдешь Леонида раньше и царь что-то захочет приказать мне еще до рассвета, – ты знаешь, где меня найти, – добавил наварх, поразмыслив.

На этом друзья расстались. Гисандр отправился отдавать распоряжения о сборе черных повязок и похоронах сотен погибших. Архелон же выстроил свой отряд на холме. Еще до наступления полной темноты его отряд уже вышагивал по дороге в направлении столицы Лакедемона, блестя наконечниками копий.

С левого, низкого берега Эврота позиции войск армии эфоров, расположившихся на возвышении, выглядели более удачными, чем занятые гоплитами Леонида. Не говоря уже о самой Спарте, раскинувшейся на другом берегу на несколько десятков стадий вверх и вниз по течению. На холмистом берегу Гисандр со своего места мог невооруженным глазом разглядеть скопление каменных домов. Среди них выделялись размерами буквально несколько массивных зданий – усеянные по периметру колоннами вытянутые прямоугольники и квадраты, увенчанные куполами. Все это были общественные здания, которые некогда эфеб и будущий победитель Гимнопедий впервые увидел много лет назад, так внезапно появившись в этом мире. И сейчас, стоя с копьем в руке у ворот своего родного города, первый наварх в истории Лакедемона испытывал смешанные чувства, вновь пытаясь отыскать центр города, которого у Спарты никогда не было. Было лишь его подобие: Хорос, Скиас, многочисленные белые колонны, портики и галереи, причудливым узором расползавшиеся во все стороны от широкой площади.

Основная масса домов, как в любом городе Лаконии, была плоской и едва виднелась над землей. На таких крышах часто паслись козы, не делавшие различий между крышей и соседней лужайкой. Повсюду виднелись рощи.

Приглядевшись, Гисандр увидел круглое здание с колоннами, рядом с Хоросом, сразу опознав в нем храм Зевса и Афродиты Олимпийских по исполинской статуе самого Зевса с зажатой в руке молнией. Где-то там, перед самым входом на стадион, на котором он стал победителем Гимнопедий и прославился на всю Спарту, в самом центре Хороса, скрывались еще три статуи – Аполлона-Пифея, Артемиды и Латоны.

Одной стороной главный город Лаконии примыкал к бурному Эвроту, а другой – упирался в отроги горного хребта под названием Тайгет. Чем ближе к горам, тем выше находились здания. Где-то там, у подножия этих отрогов располагался район, вернее целая деревня, под названием Питаны, в котором издревле обитал род Агиадов. Царь Леотихид со своей семьей жил ближе к Эвроту, в Лимнах. Обширном районе, через который проходила мощеная дорога к единственному мосту через бурные воды реки.

Если идти по ней со стороны Спарты, то, миновав узкий бревенчатый мост, по которому могла проехать лишь одна повозка или пройти рядом три гоплита в полном вооружении, можно было оказаться на другом берегу. Здесь дорога продолжалась и, проходя через поле и рощу, терялась на равнине, а спустя несколько дней, если двигаться неторопливо, вновь приводила в горы, но уже к отрогам другого хребта под названием Парнон. Именно там и стояли Селласии. Единственный мост, по которому с этого берега можно было беспрепятственно пройти в главный город спартанцев, был, к удивлению наварха, цел и невредим.

– Отчего Леотихид не разрушил его? – вслух удивился Гисандр.

Стоя рядом с царем на небольшом холме, едва возвышавшемся над болотистой равниной, он рассматривал подступы к столице.

– Хочет показать всем и прежде всего своим солдатам, что не боится меня, – спокойно ответил царь, – однако он не так глуп. Я уверен, что мост уже подпилен и рухнет сразу же, едва на нем окажется больше десяти человек одновременно.

– Но ведь тогда и его солдаты утонут в реке, если вздумают отступить в город, – предположил Гисандр и тут же осознал глупость своих слов – спартанцы из армии эфоров не могли отступить. Они должны были победить солдат Леонида или умереть, все до одного. И подпиленный мост – а Гисандр уже не сомневался, что он действительно подпилен – только усиливал этот однозначный вывод.

– Как же тогда мы войдем в город? – все же озадачился наварх. Глядя на бурное течение, с глухим шумом ворочавшее камни на дне Эврота, он уже не впервые за последние дни с тоскою вспоминал свои корабли. Часть из них оставалась в Прасиях, а другая часть ушла со вновь завербованными периеками в Кифанту, на усиление гарнизона Эгора. Его друг готовился к возможному отражению атаки враждебного Заркса, который все же переметнулся на сторону Леотихида. В Эпидавр-Лимерах все еще шла внутренняя борьба, и пока сохранялся шаткий нейтралитет.

Впрочем, царь, занятый наблюдениями, не удостоил наварха ответом. Похоже, перспектива потери единственного на всю округу моста его не слишком беспокоила. Вместо этого он с живейшим интересом рассматривал огромную фалангу из нескольких тысяч гоплитов, блестевшую в лучах утреннего солнца щитами. Эта фаланга составляла цвет армии эфоров, их последнюю надежду разгромить его по-спартански, в открытом бою. Единственная дорога в город, что привела мятежного царя сюда, упиралась сейчас в эту армию, пропадала под сандалиями ее гоплитов, и вновь становилась видимой уже лишь на мосту.

«Если верить словам царя, – припомнил наварх, пытаясь определить, сколько солдат стоит между ними и Спартой, – то Леотихид собрал здесь около пяти тысяч спартанцев и еще столько же периеков. Мощный кулак. На первый взгляд здесь выстроилось тысяч шесть, может семь воинов. Не больше. Уверен, основная часть из них – настоящие спартанцы. Значит, в городе осталось еще две или три тысячи воинов. За Леонида сейчас те же пять тысяч спартанских гоплитов, но периеков у нас значительно больше, почти вдвое. Потери с обеих сторон не считаем. А у нас еще флот и баллисты. Нелегко будет, но шансы есть».

– Как думаешь, Гисандр, достанут твои баллисты до другого берега? – словно услышав его мысли, поинтересовался царь, разглядывая воинов врага, которые открыто перемещались небольшими группами по другому берегу реки. Столица Лаконии с двух сторон была защищена полноводной рекой и горами, с которых по двум оставшимся сторонам стекало еще две бурные реки размером чуть поменьше Эврота. Такое расположение города было выбрано не случайно. Если разрушить мост – обойти ее или даже зайти с флангов было почти невозможно. Сначала требовалось преодолеть воды священного и довольно глубокого в этих местах Эврота, ставшего естественным рубежом обороны в отсутствие крепостных стен, а затем одной из двух рек помельче, но тоже бурных. А лишних мостов здесь явно не любили строить.