Чёрная жемчужина Аира - читать онлайн книгу. Автор: Ляна Зелинская cтр.№ 36

И смотрел на беседующих Жильбера и Летицию, как на дикарей, говорящих на непонятном наречии. Видно было, что нить разговора он потерял ещё на словах: «А что вы об этом думаете?». В его глазах тоска мешалась с раздражением и сквозило явное желание придушить мсье Фрессона прямо здесь.

Вот же упрямый осёл! Да когда же он уйдёт?

Но кузен был терпелив, как каменный истукан. Чтения закончились, и желающие обсудить услышанное собрались в холле библиотеки.

— …так вы считаете, что в романах характер лучше раскрывается через внутренний монолог героя? А разве не лучше показывать это через действие? — улыбнулась Летиция, отвечая собеседнику. — Монологи — это же скучно.

— Вы полагаете? А разве в действии можно показать достаточную глубину характера? — Жильбер, казалось, не замечал ничего вокруг, внимательно, и, пожалуй, чересчур пристально вглядываясь в лицо своей собеседницы. — Приведите ваш пример?

Филипп нарочито зевнул и демонстративно посмотрел на часы.

— Мой пример? Извольте — дуэль между друзьями.

— Дуэль? — оживился Филипп, услышав знакомое слово. — Я могу порассказать кое-что о дуэлях.

— Не в этом смысле, — улыбнулась Летиция, — а в том, что… Вот представьте — два друга повздорили по пустячному поводу и решили стреляться. Но потом, спустя какое-то время, каждый из них начал сожалеть о глупой ссоре. Но есть ведь ещё и гордость, и дуэльный кодекс, и никто из них не хочет выглядеть трусом. И как поступить? Отказ от дуэли будет выглядеть малодушием, а не благородством и желанием не причинить вред другу. Тогда как донести своё раскаянье и не показаться трусом? Ведь именно действие, поступок одного из друзей определит здесь исход и покажет духовный рост героя, а вовсе не их внутренний монолог, — она посмотрела на Жильбера и добавила с улыбкой: — Да и вообще про драки и приключения всегда интереснее читать, чем про душевные метания.

— Если вызов принят, то в болото раскаянье! Или дерись, или умри — так поступает настоящий мужчина! От дуэли может отказаться только тряпка, — вклинился Филипп, уловив из речи только то, что кто-то передумал стреляться.

— Ну вот, что я и говорила о… духовном росте, — усмехнулась Летиция и поймала восхищенную улыбку Жильбера.

— А что бы сделали вы? — спросил он, чуть наклоняясь к ней.

— Я? — удивилась Летиция. — В каком смысле?

— Стали бы раскаиваться и отказались бы от дуэли? Или стрелялись?

Она усмехнулась и ответила, похлопав веером по руке:

— Я бы выстрелила в воздух.

— Рискуя быть убитой?

— Ну, такова цена глупости, мсье Жильбер. Выходит, я сама сглупила, выбрав в друзья того, кто стал бы в меня стрелять по пустячному поводу. Доверяя человеку, мы сами даём ему в руки оружие против себя. Так что не нужно доверять недостойным людям, — ответила она с улыбкой.

И в этот момент поняла, что, кажется, совершила новую ошибку. Её намерение не давать мсье Фрессону намёков и надежд на дальнейшее сближение, видимо, тоже провалилось с треском. Пытаясь утомить кузена заумными беседами, она всё говорила и говорила, но попытка избавиться от Филиппа успехом не увенчалась, а вот мсье Фрессон, похоже, был совершенно ею очарован. Он, как пчела, попавшая в блюдце с мёдом, увязал всё глубже и глубже в омутах глаз своей собеседницы и выбираться, казалось, не хотел и вовсе. Он не отводил взгляда, улыбался и старался встать поближе, чем в итоге довёл Филиппа до белого каления.

Один из мужчин был зол, а второй почти влюблён — и первое и второе совсем не входило в планы Летиции.

— Прошу прощения, мсье Фрессон, но я немного устала, — прервала она внезапно их диалог.

— О, да! Конечно! Это я прошу прощения, что настолько злоупотребил вашим свободным временем! — мсье Фрессон тут же подал ей руку и нарвался на тяжёлый взгляд Филиппа.

— Да уж, не то слово злоупотребил! — буркнул тот, хлопая перчаткой по перилам.

— Что вы хотите этим сказать? — прищурился Жильбер.

— Нет, ничего, — раздраженно отмахнулся кузен. — Просто, чтобы часами слушать эту галиматью, надо иметь крепкую задни… ээээ, нервы… крепкие… надо иметь. И у некоторых эти… нервы, видимо, главное достоинство!

— Дорогой кузен, не могли бы вы принести мне воды? Что-то мне дурно, — попросила Летиция, понимая, что обстановка уже напоминает пороховую бочку.

Филипп явно не хотел оставлять их вдвоём, но отказать в просьбе было бы слишком бестактно. Едва он ушёл, как мсье Фрессон тут же воспользовался ситуацией и спросил, чуть понизив голос:

— Вы позволите сопровождать вас на заключительный бал сезона, мадмуазель Бернар? Надеюсь… вы ведь будете там?

Ох, нет! Вот только этого не хватало! Одно дело позлить кузину прогулкой и совсем другое дело бал!

— Боюсь, это будет неуместно, — тихо ответила Летиция.

— Боюсь, у меня уже нет выбора, — Жильбер склонился и поцеловал её руку, чуть сжав своей ладонью, и посмотрел так, что Летиция поняла — он не отступит. — Мадмуазель Бернар, я ещё никогда не встречал настолько близкого мне по духу человека…

Несмотря на свою рафинированность и утончённость, мсье Жильбер оказался довольно упорным человеком, если не сказать упрямым, и очень настойчивым, а в данной ситуации это было, скорее, недостатком.

— Как сказал мой кузен — это разобьёт сердце Аннет, — ответила Летиция, пряча взгляд и освобождая руку.

— А ваш отказ разобьёт сердце мне, — тихо произнес мсье Фрессон. — Но в любом случае я не приглашу мадмуазель Аннет на этот бал. И в итоге у нас будет два разбитых сердца, а если вы согласитесь пойти со мной, то только одно.

Кажется, Филипп бежал со стаканом, потому что воды в нём оказалось ровно на четверть, остальное, видимо, расплескалось по дороге. Но Летиция даже рада была его появлению — не знала, как ещё удержать мсье Фрессона от настойчивых ухаживаний.

Когда они ехали назад, ей пришлось всеми силами изображать недомогание, чтобы сопровождающие её мужчины не вцепились друг другу в глотки. Кузен Филипп держал над ней зонтик, мсье Фрессон обмахивал веером, а Летиция прикладывала платок к вискам и томно жаловалась на жару.

Едва коляска остановилась, она поспешила попрощаться с мсье Фрессоном и быстро ретировалась в дом.

***

Жюстина плакала беззвучно. Она пряталась под лестницей возле библиотеки в пыльной темноте чулана, где хранились веники и вёдра. Подобрав под себя ноги и натянув на колени юбку, прижимала к ободранной щеке растёртый банановый лист и горестно вздыхала.

Не дай бог хозяйка услышит — достанется ей ещё и за слёзы. Кто бы мог подумать, что муасель Аннет так взбеленится? Она же ничего такого не сказала!

Сквозь щель в стене доносились обрывки разговора её хозяйки с братом. Хотя разговором это назвать было сложно — брат и сестра попеременно кричали друг на друга, но такое у них бывало часто. Аннет и Филипп Бернары жили под одной крышей, как кошка с собакой.