О бывшем наемнике и взрослой женщине - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Бакулина cтр.№ 44

Возможно, я еще чего-то не знаю.

Марис, набережная

Сняв ботинки, закатав штаны до колен, Итан бродил по линии прибоя, глядя куда-то вдаль.

— Хочешь искупаться? — спросила я.

— Нет, — он даже не глянул в мою сторону.

Вода холодная, середина осени. Да, пусть в Марисе не бывает зимы, но купаться уже поздновато, пробирает до костей.

Хотя Итана это никогда не останавливало. Меня тоже.

— Да ладно, брось! Я же вижу, что хочешь.

— Сейчас твой фотограф вернется, — хмуро сказал он.

Наш фотограф. И мы должны выглядеть прилично. Да к хугам все!

Сегодня утром мы стали мужем и женой, официально. Никаких торжеств, никаких застолий, гостей. Мы расписались в мэрии, выпили шампанского — отец, Кита, еще пара близких друзей семьи. Нас поздравили, сделали красивые фотографии: всех вместе и нас с Итаном вдвоем — официально-торжественные, красивые. Я толком и обнять-то Итана не могла среди всей этой суеты.

Потом мы с Итаном пошли посидеть в кафе, прогуляться. А к обеду должен был снова подойти фотограф, сделать несколько фото на набережной, в свободной, неофициальной обстановке.

Волны шумели…

«Ты счастлива?» — на днях спросил отец, глядя, как я примеряю платье. Простое, тонкого льна, с изящным кружевом… Очень красивое платье и мне очень шло, но не о таком девушка мечтает для свадьбы. Когда женился мой брат, Салех, полгорода гуляло неделю, а платье его невесты — из тончайшего ллойского шелка и органзы, расшитое жемчугом…

Только не в платье дело. Если бы я захотела, отец устроил бы все это для меня, и даже еще роскошнее, легко, сейчас он куда богаче, чем был тогда.

Не в роскоши дело, не в сотнях гостей.

Итан бы не смог.

Нет, он не пытался возражать и настаивать на своем, но он бы выдержал это, я знаю. Он стиснул бы зубы, нарядился бы в дорогой костюм, он стоял бы рядом со мной и улыбался, принимая поздравления, но… это бы добило его окончательно. И мне бы не принесло никакого счастья.

И каждый из этих гостей бы за нашими спинами посмеивался, что хитрый мальчик удачно устроился, влез к богатой девочке под юбку… Я знаю, я слышала. За глаза. В глаза они не решались.

Мне плевать на гостей, мне нужен только Итан.

Я видела, как выходят замуж девушки из хороших семей. За тех, кого выберут родители, кого сочтут достойной и подходящей парой. Иногда, даже толком не зная жениха до свадьбы. Иногда за мужчину, старше вдвое. Без любви. Торжественно, богато, все в золоте, но без любви. Я не хотела бы так. Для меня важнее быть с тем, с кем я хочу сама, кто мне дорог.

Но чем дальше…

Итан привыкнет к такой жизни. Конечно, привыкнет, теперь у него всего есть, и можно не беспокоиться о деньгах. Злые языки перемоют кости и успокоятся, привыкнут. Любые сплетни приедаются.

Нужно только чуть-чуть расслабиться, не думать о них.

Итан никогда не жаловался, никогда ни в чем не упрекал меня.

Но…

Два дня назад они с отцом вернулись из Книфа, что неподалеку. У нас там тоже есть пара магазинчиков, иногда отец отравляется проверить, как идут дела, и в этот раз взял Итана с собой. Теперь он старается брать Итана всегда, объясняет ему, как когда-то мне, знакомит с партнерами, учит всему, что знает сам. Говорит, что раз судьба забрала у него сыновей, то пусть хоть этот парень… будет, кому передать дела, кому позаботиться о дочери-вертихвостке. Я, кончено, и сама могу позаботиться о себе, но иногда нужна твердая мужская рука.

Итан очень старался, я видела. Не подвести, оправдать, сделать все, что в его силах и даже больше…

Два дня назад, он вернулся, уже поздно вечером. Ужинать не стал, отмахнулся. Молча. Я уже знала — надо дать ему немного времени, он посидит сейчас, все пройдет. Не трогать. Он всегда садился на высокую табуретку на кухне у окна, глядя на улицу. Обычно, долго сидеть без дела не мог, у него начинали чесаться руки.

Если приходил не слишком поздно, то брался готовить ужин, у него выходило куда лучше, чем у меня. Если ужин уже готов, то брался мыть кастрюли и сковородки, мыть полы. Наша горничная сначала пугалась, «не надо, сенаро, я все сделаю сама», потом привыкла, даже стала оставлять что-то специально для Итана. Простая работа руками — его успокаивала и возвращала душевный покой.

Но в тот раз он долго сидел… просто сидел, слепо глядя в окно, крутил что-то между пальцев. Уже давно стемнело.

Я зажгла лампу, поставила рядом на стол, осторожно обняла Итана со спины.

Он вздрогнул.

— Тану? — тихо спросила я. — Что-то случилось?

Он покачал головой.

— Все хорошо, Джу.

Глухо, бесцветно.

— Тану, я же вижу. Зачем ты врешь мне? Отец что-то сказал тебе?

Он вздохнул. Бросил на стол стальную ложку, скрученную узлом, уже пятую… надо б сходить, купить новые.

— Прости… Нет, ничего. Даже наоборот, твой отец похвалил меня.

Зажмурился. Крепко. Поджал губы.

Я нежно погладила его волосы, взъерошила на затылке. Грудью прижалась к его спине, скользнув ладонями на живот. Обняла.

— Отец говорит, ты очень быстро все схватываешь.

Почувствовала, как он напрягся. Поймал мою ладонь, накрыл своей.

— Иногда мне кажется — я дрессированная обезьянка, Джу. Меня нарядили в красивое платье, научили паре фокусов. Все, что я делаю — хожу за хозяином и радостно киваю, когда он прикажет, развлекаю своими дурацкими вопросами приличных людей. За это хозяин меня кормит и позволяет… — он скрипнул зубами, не хотел говорить, но все же решился, — позволяет спать в постели своей дочери.

— Тану! — я попыталась было обидеться, оттолкнуться от него, даже влепить подзатыльник. Но он держал меня за руки. Крепко, не вырваться. Развернул, усадил к себе на колени.

— Зачем тебе дрессированная обезьянка, Джу?

«Может быть, позабавились, и хватит?» — нет, этого он не сказал. Он не откажется от меня. Он справится.

Шумели волны… Шуршали мелкой галькой у ног.

Я сняла туфли, бросила рядом. Подобрала юбку. Подошла ближе. Накатившая волна обдала пеной и солеными брызгами. Я поежилась — холодно.

— Не будь таким серьезным, Тану!

Плевать на всех! На людей, которые будут косо смотреть, на фотографа, которому я сорву работу, на отцовских партнеров — пусть бурчат, это не их дело. Я хочу только, чтобы Итан улыбался, чтобы отвлекся, наконец, от своих мыслей, чтобы все было хорошо… Сегодня мы имеем право больше ни о чем не думать.

Платье я все же сняла, в нем неудобно. Бросила рядом.