Роли леди Рейвен - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Снежная cтр.№ 26

А умирать маменька будет долго и очень старательно. И опять мне бдение у постели, семьдесят пять капель на стакан, и нотации, нотации, нотации…

Пальцы скользили по горячей коже, мазь покалывала иголочками холода. Скорбные размышления таяли, как в тумане, сменяясь совсем другими. Ладонь сама собой двинулась в сторону, провела по линии позвоночника вверх, зарылась на мгновение в темные волосы на затылке, а потом вниз и вправо, на плечо — впиться ногтями, прижаться губами…

Я устала. Я смертельно устала, но дьявол! Это мой романтический пятничный вечер, даже несмотря на то что он — субботнее почти утро. И никакое крушение не может его у меня отнять.

Кьер обернулся, и я, обвив руками его шею, жарко прошептала:

— Ты сказал, что не притронешься ко мне, пока я сама тебя об этом не попрошу. Я прошу.

И я откинулась на подушки, увлекая его за собой. Скользящий шелк подола смялся в кулаке, задрался вверх, обласкав кожу. Широкая шершавая ладонь огладила бедро, сжала, оставляя отпечатки. Словно прочитав мои мысли, Кьер вошел почти сразу, резко, глубоко. Без изысков, без прелюдий, даже без поцелуев почти — только горячее хриплое дыхание на шее.

Но я была готова.

Мне именно это было нужно.

Эта почти болезненная наполненность внутри, тяжесть тела, хриплые стоны, вторящие моим собственным. Нечто дикое, животное, и от этого наполненное до краев самой жизнью.

Сегодняшний свой страх перед смертью я, наверное, только сейчас осознала.

Я — жива. Мы — живы.

И я хотела ощутить это каждой клеточкой. Еще. Еще. Еще!

Удовольствие молнией пронзило тело, заставляя впервые закричать, забыв про любые приличия.

А потом последние силы меня покинули. Я не могла пошевелиться, будто в теле совсем не осталось костей. Даже глаза открыть не могла.

Кьер опустился рядом, а потом одной рукой подтянул к себе, заставляя уткнуться носом в грудь, а второй накрыл нас обоих одеялом.

Я уснула почти мгновенно.

Когда я проснулась, за окном шелестел дождь. Ровный шорох, разбавленный дробью нечастых ударов по оконному стеклу. Не открывая глаз, я провела рукой перед собой — подушка, простыня, отброшенный конец одеяла… интересно, мне когда-нибудь доведется узнать, каково оно — просыпаться с этим мужчиной в одной постели? И где его теперь носит?

Вставать не хотелось. Спину ломило, слегка ныл локоть, которым я ударилась при падении, да и общее состояние было как в дурмане. И я бы, наверное, неизвестно сколько еще так пролежала вне сна, вне яви, если бы до меня не долетели голоса, приглушенно звучащие из-за приоткрытой двери.

— Модистка из Льена прибыла, милорд.

— Пусть ей подадут чай. Когда леди Рейвен сочтет нужным, она ее пригласит.

— Как прикажете, милорд.

Негромко щелкнул замок, я отсчитала три осторожных шага и сонно пробормотала, по-прежнему не открывая глаз:

— Ты вообще когда-нибудь спишь?

— Иногда, — прозвучал уклончивый ответ. — Выспалась?

— Еще не поняла.

Я повернулась на спину и наконец разомкнула ресницы. Шторы были задернуты, в комнате царил полумрак. Кьер стоял возле столика с одинокой свечой и скользил взглядом по строчкам телеграммы, которую ему, очевидно, только что принесли вместе с вестью о модистке. Он уже оделся — ботинки, брюки, рубашка, жилет. Только сюртука не хватало и щегольски повязанного платка с драгоценной булавкой, и все, поставив нас рядом, можно вдохновенно ваять сказку о прекрасном принце и босоногой простушке.

«Простушка» дождалась, пока «принц» отложит бумагу, и протянула руку:

— Иди ко мне.

Уговаривать не пришлось.

Кьер пересек комнату, оперся ладонями о матрас, чтобы меня поцеловать, и левая рука едва заметно дрогнула — задействованным мышцам спины, которые сегодня должны были невыносимо болеть, нагрузка определенно не понравилась.

Мои пальцы скользнули под манжету и крепко вцепились в запястье.

— Попался. Давай разоблачайся, я еще раз тебе спину помажу.

— Эрилин, ты вчера в сестру милосердия не наигралась? — раздосадованно бросил герцог, пойманный на попытке сделать вид «я железный, все у меня в порядке».

Ничего, мне не привыкать, такие же упрямцы у меня под крышей дома обитают. Правда, у них, пожалуй, есть оправдание — маменькиных жалоб на здоровье хватает на нас всех и даже соседям перепасть при желании может.

— Не наигралась, — с улыбкой пропела я, не поддаваясь на провокацию. — Откажешь в такой малости — поиграть еще немножко?

Мои пальцы уже расправлялись с пуговицами жилета, поэтому вопрос был исключительно риторический.

Чтобы подсластить пилюлю, я поцеловала уголок недовольно сжатых губ, потерлась носом о гладко выбритую щеку, тонко пахнущую одеколоном, приласкала губами линию подбородка. Пальцы покончили с пуговицами, распахнули полы рубашки. Ладони легли на живот и медленно двинулись вверх — на грудь, на шею, на плечи, освобождая их от ткани.

Кьер попытался мне помочь и получил по рукам.

— Не слишком ли ты раскомандовалась, Эри? — Черные глаза опасно сощурились, а интонация кольнула нарочитыми иголочками холода. — Не забывай, я твой начальник.

— Начальник ты мне в департаменте, а не в постели, — фыркнула я, не обращая на эту холодность ни малейшего внимания. Стянула один рукав, потом второй, с наслаждением прошлась ладонями по рельефу мышц — мне, наверное, это никогда не надоест.

— Да неужели?

— Да!

И эти самые руки, которые я только что гладила, ответили мне черной неблагодарностью!

Кьер скрутил меня в мгновение ока и перетянул к себе на колени. Возмущенный писк потонул в поцелуе — жестком, властном. Он надавил мне на талию, и тело само собой изогнулось, прижимаясь к нему вплотную. Герцог склонил голову и прижался губами к груди, прямо сквозь шелк. Ощущения оказались совсем иными, а оттого неожиданно острыми. Он ухватил мгновенно затвердевший сосок зубами, и я невольно прерывисто ахнула от удовольствия.

— И кто здесь главный? — хрипло прошептал Кьер, сжимая мои ягодицы.

— Я!

Освободившимися руками я с силой толкнула его в грудь. От неожиданности герцог равновесия не удержал, опрокинулся на спину, я рухнула сверху, и Кьер взвыл.

Любовные игры были мгновенно забыты, я дернулась, пытаясь сползти, но сжавшиеся на бедрах пальцы держали крепко.

— Извини, я не нарочно, — побормотала я и виновато прикусила губу.

Выровнявший дыхание герцог бросил на меня короткий выразительный взгляд и… рассмеялся. Смеялся он до того заразительно, что я невольно тоже прыснула, спрятав лицо у него на груди.