Мара тяжело откинулась назад: полученные известия предвещали крах всех ее надежд.
— Значит, у него есть в запасе пять дней, чтобы безнаказанно творить зло. Ведь этот недоумок, господин Фрасаи, не придумал ничего лучше, чем отослать Хоппару Ксакатекаса домой после убийства Императора.
Кейок перебил ее:
— Госпожа, это еще не все.
Первая мысль, пронзившая душу, — неужели погибли дети? Попытавшись отогнать жуткие картины, которые рисовало воображение, она заставила себя рассуждать здраво. Кейок не успел ничего добавить к сказанному, но властительница уже все домыслила сама:
— Осадные орудия Джиро? — Ее голос звучал тускло. Оба понимали и размер беды, и ее возможные последствия.
Кейок коротко кивнул:
— Атака на стены может начаться в любую минуту. Аракаси обнаружил, что наша попытка диверсии провалилась. Планы твоего игрушечника сорваны. По всей видимости, механики, которым это было поручено, уже давно схвачены и убиты. А мы получали по сети ложные донесения об успехах. Аракаси смог только сообщить, что при штурме стен Кентосани осадные орудия сработают безотказно и штурм будет проходить под знаменами геральдических цветов Омекана. Если к этому времени Джиро окажется внутри Имперского квартала, все будет выглядеть так, будто его руки чисты. А тогда последующие притязания на золотой трон получат законное основание и будут расценены как готовность восстановить мир.
Мара до боли сжала зубы.
— Он пока еще не вошел в Имперский квартал?
Лицо Кейока оставалось по-прежнему непроницаемым.
— Нет еще. Но эти новости не такие уж свежие. Многое могло измениться с тех пор, как гонец помчался на юг.
— Мы к этому не готовы! — вырвалось у Мары. — О боги, да разве у нас была возможность приготовиться?
В ее голосе звенело отчаяние. С тех самых пор как она вернулась из Турила, казалось, какая-то злая сила неумолимо обрушивала на нее нежданные напасти. Жестокая судьба бросила властительницу в кровавый омут, не дав ни минуты хотя бы для того, чтобы осмотреться. А ведь у нее были, совсем близко были средства предотвратить катастрофу. Если бы ей была дарована маленькая передышка, чтобы выбрать план и использовать те преимущества, которые давало присутствие магов Чаккахи!..
— Госпожа!.. — Кейок мягко вернул ее к реальности.
Понимая, что молчание слишком затянулось, Мара овладела собой:
— Все складывается так, что мы обречены на поражение. Но я не могу сдаться без борьбы. Если я буду бездействовать, моих детей скоро убьют, и тогда род Акома кончится вместе со мной. Я не хочу, чтобы на моих преданных слуг, оставшихся без хозяйки, пала немилость богов, а именно так все и будет, если я смиренно подчинюсь «правосудию» императора Джиро.
— Все предпочли бы погибнуть, сражаясь в войсках Акомы, но не влачить жалкое существование серых воинов, — заверил ее Кейок.
Мару била дрожь, но она сумела справиться с собой.
— Итак, обстоятельства вынуждают нас идти на крайние меры. — Она потянулась вперед, откинула занавеску паланкина и позвала:
— Люджан!
Военачальник Акомы отсалютовал ей; с плюмажа разлетелись водяные капли.
— К твоим услугам, госпожа!
— Отошли носильщиков на такое расстояние, чтобы они не слышали нашего разговора, — скомандовала Мара, — и прикажи им отдыхать. Когда они будут достаточно далеко, поставь гвардейцев в кольцо обороны вокруг паланкина. Затем мне понадобятся — помимо гонца Аракаси — чо-джайн, который его привез, Сарик, Инкомо и ты сам. Мы должны безотлагательно собрать совет и принять точные решения.
Невзирая на темноту и дождь, приказы были переданы быстро и без суеты. Немногие минуты, которые Мара провела в ожидании, она изнемогала под бременем страха и тоски. Тем временем предусмотрительный Кейок отогнул и закрепил ремешками занавески с обеих сторон, чтобы советники, вызванные госпожой, могли разместиться вокруг паланкина. Свет фонаря, падающий на подушки, высветил круг знакомых лиц. За этим кругом простирался сплошной мрак.
Мара вглядывалась в своих сподвижников. Вот Кейок, которого она знала с детства; вот Сарик, совсем молодым назначенный на должность первого советника, а рядом — Инкомо, избавленный Марой от неминуемой судьбы пленника
— смерти или рабства. Каждый из них не раз творил сущие чудеса храбрости и преданности, но сейчас настал срок потребовать большего: по сути, речь шла о том, чтобы некоторые из них — а может быть, и все — пожертвовали жизнью. Нельзя было принимать в расчет страх, обиды, сожаления; единственное, что сейчас имело значение, — это целесообразность. Поэтому она без обиняков огласила свою волю, понимая, что эти распоряжения могут оказаться последними в ее жизни. Голос властительницы звучал ровно и бесстрастно, хотя это стоило ей немалых усилий.
Прежде всего Мара обратилась к чо-джайну, который — насколько она могла судить по виду — был пожилым работником.
— Начну с самого важного: я бесконечно признательна твоей королеве за то, что она предоставила мне возможность воспользоваться твоими услугами.
Чо-джайн склонил голову:
— Мои услуги были оплачены, госпожа Мара.
— Благодарность лишь дополнение к обычной денежной оплате. Прошу тебя сообщить ей это сейчас, если у тебя есть такая возможность. — Властительница замолчала, и послышалось тоненькое жужжание — это чо-джайн передавал послание в свой улей. Когда звук прекратился, она заговорила снова:
— Скажи, почтенный работник, не нарушаю ли я каких-либо правил, задавая тебе вопросы? И могу ли попросить еще об одной услуге, но так, чтобы ты не пострадал из-за того, что не сможешь отдохнуть с дороги?
Чо-джайн снова склонил голову:
— Ночной воздух сегодня мягок, госпожа Мара. Мне не нужен отдых, если не похолодает. Скажи, что тебе нужно.
Мара испытала едва заметное облегчение: на пути стало одним маленьким препятствием меньше.
— Мне нужно, чтобы военачальник Люджан как можно скорее был доставлен на юг и присоединился там к моей армии вблизи города Сулан-Ку. От этого зависит, сохранится ли мой род.
— Я в твоем распоряжении, — произнес чо-джайн. — Охотно отвезу твоего офицера.
— Если мне суждено выжить, твоя королева будет вправе потребовать от меня вознаграждения, — сказала Мара с искренней признательностью. — И еще я хотела бы попросить, чтобы ты дал моему советнику Сарику точные указания, как добраться отсюда до ближайшего входа в улей. — Когда чо-джайн согласно кивнул, она добавила:
— Сарик, пойди вместе с ним. Выясни, где улей, отбери десять солдат из моей охраны, самых быстроногих, и еще добудь мне облегченные доспехи, чтобы я могла в темноте сойти за воина.
Сарик быстро поклонился и покинул круг. «Одним меньше», — подумала Мара; она с трудом проглотила комок в горле.