Дочь Империи - читать онлайн книгу. Автор: Дженни Вуртс, Раймонд Фейст cтр.№ 107

— Тогда прольется кровь Акомы, госпожа!

Взмахнув рукой, он подал сигнал к атаке. Мечи со скрежетом вырвались из ножен; лучники Тускалоры осыпали отряд Акомы градом стрел, как только передние шеренги их воинов ринулись вперед. Мара слышала хриплые боевые выкрики, издаваемые ее собственными охранниками. Вдруг Папевайо оттолкнул ее вниз и в сторону — туда, где стрелы сыпались не так плотно, — но уберечь госпожу не успел. Что-то сильно ударило ее в плечо. Она не смогла удержаться на ногах и рухнула прямо на подушки паланкина. Из плеча торчала стрела Тускалоры с бледно-голубым оперением. Все поплыло у Мары перед глазами, но она не позволила себе закричать.

Ей казалось, что небо кружится над головой; она услышала звон сомкнувшихся щитов своих защитников за мгновение до того, как были нанесены первые удары.

С лязгом сталкивались мечи, звенели щиты. Гравий разлетался из-под ног воинов. Превозмогая дурноту, Мара пыталась сосредоточиться на мысли: почему до сих пор не выпустил стрелу тот единственный лучник, от которого так многое зависело?

— Вайо, сигнал… — стиснув зубы, с трудом выговорила она.

Ответа не последовало. Сощурившись, Мара пыталась найти взглядом Вайо, что удалось не сразу: солнце слепило глаза, а в круговерти взлетающих мечей вообще было трудно разглядеть хоть что-нибудь. Наконец она заметила плюмаж офицерского шлема, но Папевайо не мог добраться до нее: со всех сторон на него наседали враги. Вот он прикончил одного из нападавших мощным ударом в шею, но двое других перескочили через умирающего товарища, чтобы расправиться с Вайо. Очевидно, Джиду приказал уничтожить единственного офицера Акомы, надеясь, что его гибель повергнет охранников Мары в смятение.

Боль в плече не настолько помутила сознание Мары, чтобы лишить ее способности воздать должное тактике врага. Большую часть воинов Акомы составляли новобранцы, боевой опыт которых был весьма скуден; некоторые из них впервые участвовали в битве. А сегодня их товарищами по оружию оказались такие же новички, с которыми еще вчера они не были знакомы. И сейчас, под безжалостным натиском отборных воинов Тускалоры, чуявших близость победы, даже Папевайо приходилось туго. Мара скрипнула зубами. Еще несколько минут — и враги сломят сопротивление ее охраны. А замысел, с помощью которого можно было избежать жестокой резни, до сих пор даже не начал претворяться в жизнь.

Она ухватилась за край носилок, но даже при столь незначительном усилии стрела со скрежетом царапнула по кости. Нестерпимая боль пронзила тело; Мара тихо застонала и сосредоточила всю свою волю, чтобы не потерять сознания.

Клинки звенели, и казалось, что они сшибаются у нее над головой. Один из стражников Акомы качнулся назад и упал; кровь фонтаном хлынула из-под рассеченных доспехов. Судороги пробегали по его телу, открытые глаза отражали небо. Его губы шевельнулись; как видно, то была прощальная молитва, обращенная к Чококану. Затем он затих, и рука, державшая рукоять меча, разжалась. Слезы жгли глаза Мары. Вот так же умирали отец и Лано. Но потом она представила себе крошечного Айяки, пронзенного вражеским копьем, и едва не задохнулась от ярости.

Мара высунулась из паланкина и дотянулась до рукояти меча погибшего воина. Опираясь на клинок, она смогла встать на колени. Солнце пекло голову, слезы застилали глаза. Слабость накатывала темными волнами, и все-таки Мара увидела: шальная стрела настигла ее драгоценного лучника. Он лежал, стеная от боли и прижимая руки к животу. А сигнальная стрела, которая должна была призвать Люджана и Тасидо к действию, без пользы сверкала у его ног.

Мара застонала от бессилия, а удары клинков звучали как барабанный бой в храме Туракаму. По приказу Папевайо бойцы Акомы, еще способные сражаться, сомкнули цепь, стянувшись в более узкое кольцо; они подавались назад, при необходимости перешагивая через тела павших товарищей. Обратившись к Лашиме с горячей мольбой придать ей силы, Мара потянулась дрожащими руками к луку раненого стрелка.

Лук оказался тяжелым и громоздким, а стрела не держалась во влажных от пота руках Мары, когда она попыталась установить ее в нужное для выстрела положение. Рука срывалась с тетивы, а стрела проскальзывала и перекашивалась. Наконец Маре удалось установить стрелу на тетиве, но от затраченных усилий кровь бросилась в голову, и в глазах снова потемнело.

Она не сдалась — заставила себя действовать на ощупь. Зрение то возвращалось, то вновь изменяло ей. Еще один воин рухнул рядом с паланкином, забрызгав кровью белью прозрачные занавески. Мара обхватила лук и, превозмогая слабость и боль, возобновила попытки натянуть тетиву.

Все усилия снова оказались тщетными. Невыносимая боль прорезала плечо; Мара уже не могла удержаться от стонов. Лук не поддавался.

Внезапно она ощутила чью-то поддержку. Уверенные руки легли сзади поверх плечей Мары и с силой сомкнулись на ее пальцах, вцепившихся в кожаный захват лука и стрелу. И свершилось чудо: силы их объединились, лук согнулся, замер на мгновение и выпустил стрелу.

Со свистом, который был слышен даже сквозь шум боя, сигнальная стрела взлетела высоко в небо. Властительница Акомы лишилась чувств и упала на колени воина, раненного в ногу. Она могла бы узнать в нем одного из тех несчастных, кто был обречен умереть как осужденный преступник где-нибудь в диком лесном логове, если бы не ее милосердие и прозорливость. Он осторожно положил свою хрупкую госпожу на запятнанные кровью подушки в паланкине. Полоской ткани, которую следовало бы использовать для перевязки собственной раны, он перетянул ей руку, чтобы остановить кровь, хлещущую из плеча. И все это время воины Тускалоры сжимали вокруг них кольцо в предвкушении близкой победы.

* * *

Властитель Джиду даже не удостоил вниманием поставленное перед ним блюдо с охлажденными фруктами. Он с явным удовольствием расположился на удобной подушке. Движением руки Джиду приказал слуге, чтобы тот обмахивал его опахалом, пока он будет наблюдать за окончанием битвы, развернувшейся во дворе усадьбы. Властитель Тускалоры испытывал приятное возбуждение, заранее смакуя грядущую победу, хотя, по его расчетам, она уже слегка запаздывала. Многие лучшие его воины истекали кровью на гравии дороги. И самый ощутимый урон его войску причинял тот черноволосый офицер, руки которого чуть ли не по локоть были обагрены кровью. Он казался непобедимым; его меч вздымался и опускался с непостижимой размеренностью. Но, сколь ни был искусен в ратном деле этот офицер из Акомы, победа должна была достаться Тускалоре! Группа охранников Мары таяла на глазах. На какую-то минуту Джиду задумался, не приказать ли воинам взять в плен этого молодца из Акомы. Ведь цена, которую можно было выручить за него на арене, покрыла бы стоимость всех потерь сегодняшней битвы. Но затем Джиду отогнал от себя эту мысль. Будет гораздо лучше, если он поскорее добьется победы. Ведь нельзя забывать о другой группе солдат Акомы на границе его владений. Они, несомненно, уже пошли в атаку после вылета той сигнальной стрелы. Но, во всяком случае, одному из его лучников удалось ранить властительницу. Вполне вероятно, что она уже испустила дух.