После школы она отправилась в «Ваксельбергер». У Икси был последний рабочий день. Как уже много раз бывало, они уселись вдвоем за любимый столик. Они сидели и грустили. В кафе было пусто, ни одного посетителя. В такую погоду все зависали где-нибудь у бассейна или на природе. Икси бодрилась, пытаясь с оптимизмом говорить о будущем. Она говорила о «совершенно новой жизни», которая ее ждет, и о том, что она рада-радехонька избавиться от всего тутошнего «дерьма». Но звучало это как-то не особо радостно.
Когда настало время прощаться, Икси уткнулась носом в плечо Гретхен и разрыдалась.
– Если бы я могла взять тебя с собой! – проговорила она сквозь всхлипывания.
Гретхен попросила дать ей «долговую тетрадь» – всем добрым словам Гретхен предпочитала добрые дела. Она твердо решила осенью собрать для Икси долги.
– Вдруг еще надумаешь вернуться – будет у тебя стартовый капитал, – сказала Гретхен.
Вечером Гретхен начала собираться в поездку. Она набила три чемодана и две большие сумки, потом выгрузила все вещи на кровать и упаковала часть в одну сумку, потом опять все выкинула и призвала на помощь маму.
– У меня ничего не получается! – пожаловалась Гретхен. – Помоги разобраться с этим барахлом! – попросила она.
Собирать чемоданы Гретхен не умела. Она ведь еще никогда не путешествовала одна. До сих пор за нее все делала мама, а Гретхен оставалось только по прибытии к месту отдыха разложить вещи и посетовать, что мама в очередной раз забыла «самое важное».
Мама помогать отказалась.
– Чего сегодня этим заниматься? Ты ведь только послезавтра едешь! – сказала она. – Все только перемнется!
Гретхен восприняла это суждение, основанное на практическом опыте, как свидетельство материнской черствости.
– Ну, не хочешь – как хочешь! – буркнула она и пнула ногой пустую дорожную сумку.
– Гретхен, дорогая моя, да что с тобой такое? – удивилась мама. – Я тебя не узнаю! Тебе что, так плохо?
– Да! – рявкнула в ответ Гретхен и снова пнула сумку. Ручка сумки зацепилась за босоножку. Гретхен попыталась выдернуть ногу из петли, но вредная сумка не желала отцепляться. – Провались ты пропадом! – прорычала Гретхен и со всей силы дернула за сумку. Сумка отцепилась, прихватив с собой босоножку!
– Позвони Хинцелю! Легче станет! – сказала мама.
– Вон! – заорала Гретхен. – Убирайся вон отсюда!
– Гретхен, родная, зачем ты так на меня кричишь? – мягко проговорила мама и села на краешек кровати. – Что тебе мама плохого сделала?
– Не уйдешь – тогда я уйду! – крикнула Гретхен, выскочила из комнаты и врезалась со всего размаху в папу, который, судя по всему, подслушивал под дверью.
– Гретхен, девочка моя, – проговорил папа, намереваясь прижать Гретхен к своей могучей груди. – Что случилось с моей дорогушей? Что стряслось с моим ангелом?
Гретхен высвободилась из папиных объятий и направилась в ванную комнату. Там, по крайней мере, есть задвижка. Надежное место, чтобы спастись от докучливых домочадцев. В ванне сидела Магда, по уши в голубой пене. Гретхен тут же развернулась и снова врезалась в папу. Проигнорировав его, она пошагала в туалет. Там тоже имелась задвижка.
– Занято! – раздался голос Гансика, когда Гретхен подергала дверную ручку.
– Как вы меня все достали! – выкрикнула Гретхен и выскочила из квартиры, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Гретхен вполне отдавала себе отчет в том, что ведет себя как глупый капризный ребенок. Никто из ее родных не сделал ей ровным счетом ничего плохого! Мама должна ее все-таки понять – это была «спонтанная реакция»! Разве Гретхен может нести ответственность за «спонтанные реакции», выливающиеся в форму крика? Не может!
Гретхен уселась на подоконник на лестничной площадке. Ключей от квартиры у нее с собой не было. Чтобы вернуться домой, придется звонить. А значит, столкновение с родственниками неизбежно! Наверняка встретят ее с такой ехидной улыбочкой и скажут что-нибудь идиотское вроде:
– Кажется, наша Гретхен раздумала дуться!
И наверняка это будет сказано игривым тоном. C ноткой сочувствия и полного понимания!
В настоящий момент Гретхен меньше всего хотелось принимать участие в подобном цирке – такое «сочувствие» нужно ей как рыбе зонтик! Вот почему она решила избавить себя от этого сомнительного удовольствия.
Гретхен сползла с подоконника и позвонила к соседям.
– А, соседушка! – поприветствовал ее Конни, открыв дверь. – Опять у вас дома бурные дискуссии? Разошлись во мнениях? От твоего крика аж страшно стало!
– Да нет, просто у меня настроение было такое – покричать, – небрежно сказала Гретхен. – Надо же иногда давать себе свободу!
Гретхен направилась прямым ходом в гостиную, но Конни остановил ее.
– Если ты жаждешь познакомиться с комплектом моих родственников, в лице трех тетушек и двух дядюшек, то милости прошу! – проговорил он.
– Боже сохрани! – сказала Гретхен и пошла за Конни в его комнату.
Посреди комнаты у Конни стояли две большие пухлые сумки – как две откормленные чушки.
– Ты уже собрался? – спросила Гретхен.
– Это не я, это маменька меня собрала! – объяснил Конни.
Конни предложил Гретхен сесть на кровать – оба стула, имевшиеся в комнате, были заняты стопками книг.
– Чистый дурдом! – сказал Конни, показывая на свиноподобные баулы. – Теперь все барахло два дня будет там томиться, а когда я распакую сумки, то получу отличный набор плиссе-гофре!
Гретхен решилась использовать кровать, куда Конни предложил ей сесть, по прямому назначению – и растянулась на ней во весь рост. Она, пожалуй, даже не возражала бы, если бы Конни прилег рядом. Сколько можно, черт возьми, ждать, пока перестанет болеть «дырка от вырванного зуба»? Конни мог вполне восполнить потерю – очень даже подходящий материал!
Но, к сожалению, Конни не уловил произошедшей в настроении Гретхен перемены. Он, как порядочный человек, уселся у нее в ногах и был далек от мысли хотя бы попытаться воспользоваться благоприятной ситуацией. Он читал длинный список вещей, которые мама собрала ему в дорогу.
– Нитки-иголки, порошки от поноса… – перечислял он. – Значит, это можешь с собой не брать. Надувной матрац тоже имеется. А вот чего нет, так это фена. И прихвати с собой еще острый нож. Всегда может пригодиться.
Гретхен положила ноги к Конни на колени. Конни отнесся к этой акции совершенно спокойно, только сказал:
– Ого, как ты уже успела загореть!
Гретхен капитулировала. «Никудышная из меня соблазнительница, – подумала она. – Ну и ладно. Поживу без „зуба“. Уже притерпелась!»
Глава пятнадцатая,
в которой Гретхен страшно устает, а мама проявляет полное невежество по части зоологии, путая птиц с бабочками, что оборачивается большой радостью для всех