Марь - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Воронков cтр.№ 84

Вот и у Ерёмы палец тут же сам лег на спусковой крючок, когда он увидел гору перьев возле одного из дерев, где, видно, разделывали птицу. Уже второй раз с ним это случилось за последний неполный час. Первый раз это произошло тогда, когда он понял, что у него украли соболей…

Пошел дальше по следам. Вот след недавнего костра, притоптанный вокруг снег, шампуры из сыкты, птичьи остатки в виде мелких косточек… Вот здесь кто-то спал. И, видно, не один. Много валежника вокруг костра. Кто же они?.. Если судить по следам, шли в казенной обуви. Может, солдатня, а может… Да, точно, такие следы бывают и от подошв зэковских сапог. Если то беглые, тогда надо быть начеку…

Его сразило с первого же выстрела. Били из засады. Пуля попала в плечо. Он упал. Ну вот и все… Сейчас его добьют, и душа его, покинув тело и землю, которая является Средним миром и по-орочонски зовется Дулин буга, полетит к Полярной звезде, которую его народ называет Санарин, где находится вход в Верхний мир, в Угу буга…

Над ним весело бегала по веткам улюки, белка, удивленно наблюдая эту странную картину. Уж не злой ли это дух прилетел за мной? – подумал Ерёма. Нет, он не сильно-то верил в чудеса, но тут вдруг на него что-то нашло. И тогда он мысленно обратился к Сэвэки, духу-покровителю всего живого, чтобы тот не позволил злому духу Нижнего мира Арги забрать его с собой. Он же еще молод, у него жена только-только забрюхатила третьим – неужто он помрет? Как же ему не хочется сейчас расставаться со своей душой! Он даже пожалел ее… Это ж сколько ей придется лететь! Попробуй вначале доберись до этой Полярной звезды… А там ей еще предстоит одолеть эту широкую бурную реку Тунето… Он же помнил из рассказов стариков, что, когда человек умирает, хэян, душа его прижизненная, раздваивается на души оми и хэян, каждая из которых поселяется на своей родовой территории. Оми – на звезде Чалбон, а хэян – на втором ярусе Верхнего мира. Умерший вместо души хэян приобретает душу мугды, которая находится в его теле до тех пор, пока полностью не разложатся сухожилия на суставах. После этого мугды отделяется и летит в Нижний мир, в землю Буни.

Но, достигнув второго яруса Нижнего мира, где протекает река Тунето, она не может сама переправиться через нее – для этого нужен шаман, который должен будет сопроводить мугды в землю Буни. Во время обряда шаман придет в Нижний мир, разыщет Еремину душу и на плоту переправит ее в землю Буни.

Если Ерёму не сожрут звери и его найдут, весь поселок придет провожать его мугды в землю Буни… Люди не будут плакать, потому что у тунгусов плакать на похоронах не принято. Все потому, что расставание это бывает временное – все они скоро встретятся в другом мире. Его разденут догола, грудь и живот обмоют кровью жертвенного оленя или теплой водой. После этого оденут в лучшие одежды и уложат на коврик – кумалан.

Интересно, во что родные его нарядят? Ведь у него… Впрочем, у него есть костюм, который он только раз и надевал, когда какой-то большой районный начальник года три назад вручал ему в клубе орден за его труд.

А гроб?.. Будет ли гроб или же его по старинному обычаю уложат в измазанную кровью жертвенного оленя колоду, напоминающую собой ладью?.. Наверное, все-таки это будет колода. В нее вместе с его телом положат патронташ, охотничий нож, еще что-то, чем он пользовался при жизни. И понесут его соседи-родичи на руках через весь поселок. Там, за поселком, ладью с телом укрепят на постаменте из тесаных бревен, так, чтобы голова покойника была направлена на заход солнца. Под ней разведут костер, в который шаман Митряй, камлая над усопшим, будет лить жир для окуривания и просить духов, чтобы тело и душа Ерёмы беспрепятственно оказались там, где им и положено быть после смерти.

Потом его отнесут в той же ладье на Черный ключ, на кладбище, опустят ладью в могилу, а потом зароют ее, поставив сверху гобчик – камень, который послужит надгробием. Ему бы, конечно, лучше, чтоб его на острове похоронили. Там вольготнее, чем в тайге, оттуда горизонт просматривается. А Ерёма всю жизнь любил всматриваться в горизонт – будто бы хотел разглядеть свое счастье. Взберется порой на высокую сопку и глядит, глядит… Оттуда хорошо видно все. И река видна, и цепи гор, и тайга, и озера… Хорошо!..

Похоронят Ерёму, и будет он так лежать в одиночестве и тоске, потому как по обычаю его народа на кладбище у них просто так не ходят. Боятся люди покойников, потому и обходят такие места стороной. А что их бояться? – думает Ерёма. Живых надо бояться, а не мертвых.

Сколько он так пролежал в тяжких раздумьях, Ерёма не знает, только вдруг он услышал чьи-то шаги. Глянул и обмер: вокруг него столпились какие-то бородатые люди, которые стали с любопытством рассматривать его, будто бы того убитого согжоя.

– Эй, Кешка!.. Живой, что ли? – наклонившись к Ерёме, спросил один из них. Ерёма не ответил. – Ну, что молчишь? Али подох уже?..

– Давай-ка, братва, поднимем его… – предлагает кто-то из бородачей, и в следующую секунду несколько молодых сильных рук приподняли его с земли и привалили спиной к старой шершавой лиственнице.

– Ну что, очухался, Кешка? – присел перед Ерёмой на корточки худой широкоскулый бородач, одетый в темную потрепанную овчину. Это был Грек.

Охотник покосился на него и нахмурился.

– Я не Кешка… я Ерёма… – негромко проговорил он.

Бородачи смеются.

– Да чего уж там – все вы Кешки узкоглазые! – издевается Грек.

И снова смех.

– Зачем стреляли в меня? – неожиданно прерывает их веселье Ерёма. – В человека нельзя стрелять…

– А это мы на всякий случай! – издевается уже другой бородатый – этакий ноздрястый леший с густыми черными бровями и взглядом бешеного пса.

– Во-во, на всякий случай… – осклабился Грек. – Правильно, Филин, говоришь… – не оборачиваясь на подельника, произнес он. – Ну что, волчара, укажешь нам дорогу к жилью? А то братва уже устала по тайге бродить, домашнего похавать желает. Как твоя баба – хорошо готовит?

Ерёма молчит. Его сильно тревожат слова бородача. Нет, он уже не за себя боится – за других. И прежде всего за свою семью… Да если эти люди придут в их поселок, они такого натворят! Бандиты, одним словом. Нет уж, дорогу на Бэркан я вам, росомахи проклятые, ни за что не укажу! Хоть убейте – не укажу…

– Ну что молчишь, а Кешка? – вновь обращается к нему Грек.

– Да ты вдарь его хорошенько прикладом по башке – сразу заговорит, – предлагает Аноха.

– Или же копыта откинет… – усмехнулся Шепелявый.

– Нет, он нам живой нужен, – говорит Грек. – Ну как, идем, что ли, к тебе в гости? – спрашивает он Ерёму. Тот качает головой: дескать, никогда. – Ну тогда мы тебя вот на этом дереве и вздернем, – указывает он взглядом на старую лиственницу, рядом с которой сидит Ерёма. – Неужто не хочешь живым вернуться домой?..

Охотник прикрыл глаза, и скупая мужская слеза выкатилась из-под его левого века. Это он уже мысленно прощался с жизнью, потому как точно уже знал, что никогда этих бандитов в дом к себе не приведет.