– А ты чего хотел? – подал голос Тогот. – Эти ребята тебя ждали, и, будь у них достаточно силы и знаний, они давно сами забрали бы ключ.
– Ключ от всех дверей… – протянул я, размышляя. – Интересно, что он…
– В свое время узнаешь.
– А заранее сказать не можешь? Я бы хоть подготовился. Знал бы, чего ожидать.
– Жопы, большой и мохнатой.
– Это завсегда…
– Что будем делать, командир? – прервал мои размышления Иваныч. – Там ведь Фатя висит. Надо ее снять.
– Скелеты видишь?
Иваныч кивнул.
– Склеп помнишь?
Иваныч поморщился, но замолчал, видимо ожидая моего решения. А не было у меня никакого решения.
– …И я далеко не уверен, что это – единственные стражи. Ключ должен быть где-то здесь.
– И как только ты его обозначишь, у тебя его постараются отобрать.
– Твои предложения?.. Кстати, как может выглядеть этот ключ?
– Понятия не имею.
– Достойный ответ.
– А насчет того, что делать, пусть аморф и маркграф займутся мертвяками. Негоже тебе о них руки марать, тем более, что у тебя не получалось их усмирить… А тем временем ты с Кругловым ключик по ищи. И помни, капитан этот не так прост, как кажется. Недаром на него Древние указали.
Мне ничего не оставалось, как кивнуть. А что еще делать? Тем более что Тогот «всегда прав».
Какое-то время я еще пялился на площадь, пытаясь разглядеть то, что сокрыто от обычного взгляда, но ничего подозрительного, кроме скелетов, не заметил.
– Колдовские ловушки?
– Кто знает. У них ведь иная магия… Хотя ждут они нас там наверняка.
Я махнул рукой.
– Аморф и господин Этуаль, ваш выход. Вон те молодцы в нишах ждут не дождутся встречи с вами.
Аморф буквально стек вперед, а следом за ним, важно вышагивая, направился маркграф, поигрывая огромными столовыми ножами. Фантастическая парочка.
– А мы…
Договорить я не успел. Скелеты разом выступили из ниш, и на нас обрушился вихрь зловония. Не спеша, покрутив из стороны в сторону гнилыми головами с остатками полусгнивших волос, они, хрустя суставами, направились навстречу своей второй смерти.
– Эка пакость, – вздохнул у меня над плечом Иваныч.
– И страшно, и убить трудно, – согласился я. – Не всякий сунется. Им бы еще современное оружие, а то голыми руками они не очень-то навоюют.
– Смотри, сглазишь…
Я только вздохнул.
Тем временем аморф столкнулся с первым из скелетов. Словно амеба, он поглотил ожившие кости, выпустив наружу лишь череп, который маркграф снес ловким ударом. После чего кости посыпались на пол, а аморф направился к следующему противнику.
– Что ж, похоже, они и сами справятся. Наш выход.
Я решительно шагнул из тени, пересек площадь, пройдя к ее центру, мимо восковых горожан, которые равнодушно пялились на меня стеклянными глазами. Эти хоть манекены манекенами и пока не собираются оживать.
У подножия креста я замер. Издали рассматривая диораму «Казнь ведьмы», я не мог разглядеть всех деталей, теперь же они предстали передо мной во всей красе. Запястья и подошвы Фати были пробиты крючьями, вцементированными в крест. Именно на них она и висела. Рваные грязные раны, сочащиеся темной кровью. За что этой крошке такие страдания? Рабство, а теперь такие муки.
Пока я пялился на распятую Фатю, Иваныч разбросал в стороны вязанки дров.
– Так-то лучше будет, а то вспыхнет ненароком, – пробормотал он себе под нос. Где-то за его спиной все еще трещали костями неуемные мертвецы, пытаясь совладать с непобедимым аморфом. А я не мог отвести взгляда от белой плоти девушки, искореженной стальными крюками. – Чего стоим, – подтолкнул меня Иваныч. – Давай-ка попробуем ее снять. А в лагере твой Тогот живо ее залатает.
Словно в страшном сне, я шагнул в лужу крови у подножия креста и коснулся рукой холодеющего тела Фати.
– Стоп! – взревел Тогот мне в самое ухо.
Меня словно пронзила молния, и я застыл, не в силах пошевелиться.
– Ты помнишь, что эта девушка ключ к ключу?
– Ты о чем?
– Без нее ты не сможешь получить ключ.
– То есть?
– Она должна умереть, и тогда ключ дастся тебе.
– Ты раньше об этом не говорил.
– Меньше знаешь, крепче спишь.
– Но она еще жива, и я, то есть ты, мог бы ее спасти.
– Не в этой жизни.
– Послушай. – Я замер, опустив голову так, чтобы не видеть изуродованных ног Фати. – Ты что, собираешься сделать из меня хладнокровного убийцу…
– Ну почему, кровь у тебя вполне горячая, хотя это мысль… – усмехнулся Тогот.
– Она же ни в чем не виновата.
– Ну почему обязательно нужно быть виновным в чем-то? Стояла не там, свистела не то, родилась не под той звездой.
– Я не собираюсь убивать! – решительно заявил я, а потом повернулся к Иванычу. – Давай попробуем ее снять.
Я шагнул вперед, к самому подножию креста, подхватил тело Фати так, чтобы оно не висело на крюках, а Иваныч тем временем, забравшись на одну из вязанок дров, начал медленно снимать с крюка правую руку несчастной. В какой-то миг Фатя пришла в себя, чуть приоткрыла глаза-щелочки и тяжко то ли вздохнула, то ли простонала. Я еще сильнее сжал ее тело, поднимая ее вверх.
– Не так сильно, – остановил меня Иваныч, продолжая свою кровавую работу. Но я словно ошалел от запаха ее крови. Нет, конечно, я не был влюблен в нее. Она была для меня чем-то вроде котенка, которого я подобрал на улице, после того как мальчишки играли им в футбол. Мое сердце сжималось от жалости, мне хотелось посмотреть на эти нечеловеческие создания, которые подняли руку на это слабое существо. Именно нечеловеческие, по-другому их, пожалуй, и не назовешь. Аморфы или еще какие нелюди из запределья. А может, и люди, действующие по их указке…
В тот миг я не мог думать ни о чем более, не замечал происходящего вокруг.
– Берегись! – неожиданно взвыл Тогот, одновременно овладевая моим телом.
Задохнувшись от боли в онемевших мускулах, я разом ушел вбок и куда-то вниз, чуть ли не повиснув на теле Фати. Та же, повиснув на одной руке, проткнутой железным крюком, истошно завопила от боли. Я чувствовал, как под весом моего тела ползет ее плоть. Разжать руки! Но онемевшие пальцы не слушались.
Со свистом клинок рассек воздух у меня над головой, и одновременно в грудь мою ударили две пули. Нет, вреда мне они, конечно, не причинили, заклятия Тогота покрепче бронежилета, но сам по себе толчок оказался страшным. Тело Фати выскользнуло из моих рук, и я отлетел в сторону, на груду хвороста. Ветки больно впились мне в спину, одновременно смягчив удар.