Даманский. Огненные берега - читать онлайн книгу. Автор: Александр Тамоников cтр.№ 35

Справа перекликались китайские постовые, он плевал на них! Десяток уничтожил, можно и помирать, уже не так обидно… Сознание путалось, он шел на автомате. Чувство времени не работало.

Когда он выбрался к реке, темнота уже сгустилась. Бабаев не чувствовал своих конечностей, брел словно робот, непонятными зигзагами. Опять не устоял на обрыве, скатился поленом, вылетел к реке. Здесь уже не было китайских военных – он выбрался к Уссури за пределами их расположения.

Сил не осталось, но в голове сравнительно прояснилось. Шансы на спасение подросли. Белое пространство перед глазами – река. Советский берег терялся за пределами видимости. Справа – остров Коркинский, за ним – Атаманский. В тех краях лениво постреливали, блуждали огни прожекторов.

Михаил смог подняться только на корточки и в таком виде вышел на реку. Снег был по колено. Он двигался на четвереньках, потом поднялся, побрел, стараясь шире расставлять ноги. Сапоги проваливались, он не шел, а фактически стоял на месте, буксовал, падал! Злость на самого себя – и что мы тут изображаем падающую Эйфелеву башню? Или какая там башня у них падает?

Он сделал передышку, потащился дальше, уже быстрее, увереннее. Открывалось второе дыхание. Михаил обогнул восточную оконечность Коркинского острова, стал смещаться на юго-запад – застава где-то там. Голова отключалась, но из мглы проявлялся берег – не такая уж коломенская верста.

Его заметили – с китайской сопки застучал пулемет. Пули взрыхлили снежную массу неподалеку. Он отмахнулся, как от надоедливых комаров, но ноги понесли быстрее.

Прожекторов на этом участке не было, китайцы лишь смутно видели, что реку кто-то переходит. Пулеметчик упорствовал. Пули ложились все ближе, снег летел в лицо. Пришлось упасть и какое-то время не вставать. Попал – доволен?

Он лежал, глаза закрывались, рывками наваливался сон, бороться с ним было практически невозможно. Перед глазами вставало грустное лицо матери на похоронах отца – давно расстались, почти не общались, тот вел асоциальный образ жизни, – а вот ведь накатило, когда увидела его мертвым в гробу, вспомнилось все хорошее, что у них когда-то было… Вот первый год службы, рядовой Бабаев стоит на посту номер один у знамени части. Ниша в штабном коридоре, стеклянный короб, и он торчит истуканом. Ночь глухая, дико хочется спать, но пошевелиться нельзя, разрешается лишь принять стойку «вольно». Зимняя шапка на голове, он упирается макушкой в стену – чем не подушка? Сладко спит, но бдительность не теряет – когда заходят дежурные офицеры и прочие полуночники, он опять торчит, как африканский идол, глаза навыкат, рука сжимает ремень автомата…

Пулеметчик потерял к нему интерес, дорога свободна. Главное в нелегкой воинской службе – вовремя проснуться. Он очнулся, лизнул снег, снова побрел. За спиной остался остров Коркинский, еще немного, и он поравняется с протокой, отделяющей этот остров от Атаманского.

Прошедшим днем здесь все было сложно – чернели воронки от мин, выделялись остовы сгоревшей техники. Сознание делало ручкой, подгибались ноги. Очередную дыру во льду он не проглядел, но не учел расползающиеся по льду трещины. Под ногами хрустнуло, он провалился, замахал руками! В голове стало ясно, как днем – ну почему?! Два шага до наших!

Ноги погрузились в ледяную воду, Михаил захрипел, стал извиваться. Но трещина оказалась небольшой, руки остались на льду, он уперся локтями, задергал ногами в воде. Сдавило грудь, он не мог дышать. Откинулся назад, напрягся, холодный пот побежал со лба.

Медленно, сантиметр за сантиметром, Михаил принимал горизонталь, ноги поднимались к поверхности. Он раздвинул их неимоверным усилием – все, теперь они на льду… Судорога выгибала, стучали зубы. Он начал кусать губы, чтобы почувствовать боль, чтобы хоть она не давала уйти…

Бабаев выполз на твердое поступательными движениями. Долго не мог отдышаться, таращился в звездное небо, искал в нем ковши Большой и Малой Медведиц, открывал новые созвездия. Он ломал себя через колено, упрямо пытался подняться, но ноги разъезжались. Он оставил попытки, дальше передвигался ползком – подтягивался на руках, волоча за собой обмороженные ноги. В глазах отсутствовала четкость, изображение расплывалось, как в старом телевизоре.

От советского берега к нему уже скользили неясные тени в маскхалатах, с автоматами. Пограничный наряд! Сил радоваться не было, но он попытался опереться на колено, привстать. Его окружили, тыкали в него автоматами.

– Братцы, это китаец… – недоуменно бормотал кто-то, – перебежчик, что ли? Может, разведчик, к нам в тыл хочет пробраться?

Он даже смеялся, хотя это выглядело дико. Спасибо, что стрелять не стали без предупреждения. Все правильно, мужики, форма китайская, шапка с их звездой – уцелела на голове, потому что он ее завязал. Лицо опухшее, глаза сузились в щелки – вылитый китаец!

– Сам ты китаец… – хрипел он. – Я тебе по роже дам за такие слова, понял? Рядовой Бабаев, четвертый взвод, возвращаюсь из зарубежной поездки… Свой я, мужики… – дальше он что-то бессвязно лопотал, вспомнил Саню Локтионова, оставшегося в землянке, просил сходить за ним, принести, похоронить.

Пограничник включил фонарь, всмотрелся.

– Мужики, это же точно Бабаев… Его и Локтионова не нашли, когда остров прочесывали, решили, что под лед провалились…

– Да он в натуре провалился… – взволнованно бормотал другой, – смотрите, ноги корками покрылись… Мишка, где тебя носило?

– Кончайте трепаться, хватайте его, тащим в караулку, пока совсем не окочурился… Мишка, ну, ты даешь! А мы уже тебя похоронили…

Теперь он имел полное и заслуженное право потерять сознание.

События 2 марта на острове Атаманский явно выходили за рамки пограничного инцидента. Хотя еще и не вылились в полномасштабный межгосударственный конфликт. Больше двух часов шел отчаянный бой с применением всех средств вооружения. Полностью укомплектованный батальон китайской армии не смог сломить сопротивление пограничников, понес огромные потери и откатился назад.

Фактически ему противостоял один взвод! Подкрепление с других застав подошло позднее. К двум часам дня на остров прибыли усиленные наряды пограничников. Атаманский ощетинился пулеметами, ручными и станковыми гранатометами, подошли БТРы.

О конфликте известили Правительство и Политбюро. В тылу заставы «Нижняя Масловка» развертывались части и подразделения мотострелковой дивизии Советской Армии. Командиры получили приказ: находиться в полной готовности, но армию в бой не вводить ни при каких условиях – только с санкции свыше!

В тылу разворачивались артиллерийские батареи, их тщательно маскировали. Пространство над Уссури барражировали советские вертолеты «Ми-4». Разведка доносила: китайцы не собираются успокаиваться. Напротив заставы выходил на позиции и готовился к боевым действиям 24-й пехотный полк НОАК численностью 5 тысяч человек. Но приказа брать реванш их командиры тоже не получали. Над островом и ближними окрестностями установилось хрупкое затишье…