Я знаю, кто ты - читать онлайн книгу. Автор: Элис Фини cтр.№ 66

Мегги О’Нил.

Не может быть.

– Можно у вас купить эту фотографию? – Мой голос дрожит, и я ничего не могу с этим поделать.

– Конечно, – отвечает он с улыбкой.

Я протягиваю ему кредитную карточку, даже не спросив, сколько он хочет денег, и, не успев даже выйти из магазина, вынимаю снимок из рамки. Переворачиваю его изображением вниз и застываю на месте, когда вижу, что написано на нем детским почерком:

Джон Синклер. Пять лет.

Телефон звонит, но Мегги не спешит брать трубку.

Звонящий ждет еще три гудка, но сообщения не оставляет.

Мегги не сомневается, что звонит Эйми. Она точно это знает. Она кладет в правую руку три пальца левой и сжимает их крепко, до боли.

Телефон звонит снова. Наверняка звонящий уже придумал, что сказать, и Мегги наклоняется низко-низко, к самому автоответчику, и подносит ухо к крошечному динамику. Удовольствие разливается по всему ее телу, когда из аппарата раздается этот красивый голос. Он словно забытая, но любимая песня:

– Здравствуйте, меня зовут Эйми. Не могли бы вы мне перезвонить?

Мегги прослушивает сообщение тринадцать раз. Она поворачивает голову и целует телефон, оставляя по всей его поверхности следы красной помады, и даже начинает еле слышно постанывать, как будто голос ласкает ее в ответ. Пусть и не она придумала давать девочке уроки правильной дикции, но идея была хороша.

Она представляет себе растерянное, полное недоверия лицо Эйми. Ей хочется перезвонить, но она знает, что нельзя. Она готова поспорить, что теперь Эйми точно придет сама, и, по всей вероятности, очень скоро. Ей просто нужно еще немножко подождать. Некоторые разговоры лучше вести не по телефону.

Я возвращаюсь в дом Джека, прямиком отправляюсь в душ и пытаюсь смыть с себя пот и страх.

Я считала, что Мегги и Джон умерли, но совпадений слишком много: все в этой истории должно быть связано, просто я не знаю как. В полиции уже подтвердили, что Джон не погиб в перестрелке. Почему же он так и не нашел меня? Я была уверена, что он меня по-своему любил. Может быть, он винил меня в том, что произошло? За годы лицо Джона потускнело в моей памяти, но теперь, когда я увидела его имя на фотографии, я узнала его. Это его взгляд. Откуда у человека, который на мне женился, детская фотография Джона? Почему он утверждал, что это он сам? Мне стоило бы обратиться в полицию, но им нельзя доверять. Никому нельзя доверять. Я стараюсь прийти к какому-то выводу, но ничего умного в голову не приходит.

Мой муж притворялся Беном Бейли, но на самом деле им не был.

Я притворяюсь, что я Эйми Синклер, но я на самом деле тоже не она.

Кто-то притворяется Мегги О’Нил – по крайней мере, я думаю, что притворяется. Но если Джон на самом деле жив, то, может, и она тоже?

Мы все притворяемся другими людьми, но я не могу понять почему.

Ванная комната наполнена паром, а я настолько погружена в свои мысли, что не слышу, как открывается дверь. Шампунь щиплет глаза, поэтому я их закрыла. Я не вижу, как кто-то заходит в ванную, как он залезает ко мне в душ. Чья-то рука трогает меня, и я вскрикиваю. Рука зажимает мне рот.

– Эй, это я, не надо будить соседей, – Джек стирает пену с моего лица, и я снова могу видеть. Сердце бьется так громко, что даже стучит у меня в ушах. – Извини, не хотел тебя напугать.

Я поворачиваюсь к нему, и он целует меня. Все происходящее в первый момент кажется мне глубоко неприличным, как будто вчера между нами ничего не было и все это полная неожиданность. Наверное, я просто не загадывала так далеко. Его руки двигаются ниже по моему телу, и это так приятно, что я уступаю. Я поворачиваюсь к нему спиной, и – как же это приятно – он, кажется, без слов понимает, чего именно я хочу. Я прислоняюсь к стеклу и позволяю себе забыть обо всем, кроме нас. Я думала, что мне больше не суждено испытать такие ощущения. Думала, наверное, что тридцать шесть лет – это много, что я уже не в лучшей форме. С Джеком я этого не чувствую. Я чувствую себя обновленной.

Потом мы завтракаем, и когда я говорю, что мне нужно уйти на несколько часов, он не допытывается, куда именно. Он не ведет себя так, словно я его собственность, и это недавно обретенное чувство свободы в первый раз за долгое время заставляет меня с надеждой смотреть в будущее. Я знаю, что стоило бы сказать ему, куда я иду, но я просто не могу. Боюсь что-нибудь испортить. У нас у всех есть свои секреты. Секреты от других и от нас самих. Мы храним их глубоко внутри, потому что знаем: если они вырвутся наружу, то могут уничтожить не только нас, но и всех, кто нам дорог.

Я варю новую порцию кофе и наливаю ему еще одну чашку.

– Как мне повезло встретить тебя! И чем я заслужил такое счастье? – спрашивает он и целует меня опять.

Выходя из комнаты, я все еще ощущаю вкус поцелуя и надеюсь, что это случилось не в последний раз.

Я беру с собой пистолет, телефон и всю храбрость, которую могу отыскать, и выхожу из дома.

Никто не может быть все время хорошим.

Адреса на визитке, которую дал мне продавец в антикварной лавке, должно было хватить.

Но не хватило.

До сегодняшнего для я не знала названия этой улицы. По дороге в Эссекс у меня было достаточно времени на размышления, но я до последнего момента пыталась себя убедить, что ошибаюсь, что это просто еще одно совпадение.

Это не было совпадением.

Прошло уже тридцать лет, но я узнаю этот дом. Он до сих пор мне снится.

Ряд магазинов остался на прежнем месте, но все они заколочены и закрыты, кроме маленькой прачечной. Нет больше видеопроката, овощной лавки и магазина на углу, остались только решетки на разбитых окнах и граффити. Теперь в эти магазины ходят только призраки.

Лавка букмекеров осталась на прежнем месте. Окна заколочены, но над дверью висит рукописная табличка: «Антикварные товары».

Изнутри к узорчатому стеклу прикреплена скотчем записка «закрыто». Я поднимаю руки к окну, чтобы отгородиться от света, и пытаюсь заглянуть внутрь, но вижу только темноту.

Я стучу. И еще раз.

Никто не открывает, и я перехожу к боковой двери, той, что ведет в квартиру. Краска давно облупилась; поперек двери кто-то написал красным цветом: «Лгунья». Когда я была маленькой, эта дверь мне казалась огромной, но теперь я вижу, что она самых обычных размеров. Я снова стучу, но опять мне никто не отвечает.

Я наклоняюсь и открываю проржавевший почтовый ящик:

– Здравствуйте!

Я смотрю сквозь крошечную щель, но вижу только толстую пачку запечатанных писем и рекламных листовок. Я нагибаюсь пониже, и мне удается разглядеть нижние ступеньки лестницы, покрытые старым красным ковролином и более свежими темными пятнами.