Дофамин: самый нужный гормон. Как молекула управляет человеком - читать онлайн книгу. Автор: Дениэл Либерман cтр.№ 25

Большинство людей находятся между самым высоким и самым низким уровнем шкалы отчужденности. Мы не слишком отчужденные и не слишком вовлеченные. Наша реакция зависит от обстоятельств. Если мы вовлечены в чью-то личную судьбу в прямом контакте и, сфокусированы на настоящем моменте, в этом случае активированы цепочки H&N и проявляются теплые, эмоциональные аспекты нашей личности. Когда мы вовлечены с чем-то внеличностным на расстоянии, думая абстрактно, концентрируясь на будущем, то в этом скорее всего проявится рациональная, безэмоциональная часть нашей личности. Эти два различных вида мышления иллюстрируются этической дилеммой под названием «проблемы с тележкой»:

Потерявший управление поезд несется по путям в сторону группы пяти работников. Если ничего не сделать, они все погибнут. Однако остановить поезд возможно только, толкнув смотрителя на пути. Его смерть затормозит поезд для того чтобы спасти пятерых работников. Толкнул бы ты смотрителя на пути?

В этом сценарии, большинство людей были бы неспособны толкнуть смотрителя на пути, не способны убить человека собственными руками даже ради спасения жизней пяти других людей. Нейромедиаторы H&N в действии ответственны за выработку эмпатии к другим людям, и будут подавлять дофаминовое расчетливое объяснение у большинства людей. H&N реакция настолько сильна в этой ситуации потому, что мы так находимся прямо в личностной зоне. Нам бы пришлось действительно приложить руки к жертве, толкая ее к смерти. Это было бы невозможно для всех, кроме совсем уж отчужденных людей.

Но такое сильное влияние H&N происходит в близком личностном пространстве. Но что бы произошло, если мы бы шаг за шагом отходили назад, постепенно убирая влияние H&N на наше решение? Увеличилась бы наша воля, чтобы обменять одну жизнь на пять жизней, так как, мы в прямом смысле слова, отдалялись бы от нашей жертвы, двигаясь из личностного пространства в дофаминерегическое, внеличностное?

Начнем убирать чувства H&N физического контакта. Представь, что ты стоишь на расстоянии и наблюдаешь за ситуацией со стороны. Есть переключатель, который ты можешь нажать и перевести поезд с пути, на котором находится пять человек, на путь на котором всего очень человек. Если ничего не сделать, пять человек погибнут. Повернешь ли ты этот переключатель?

Отойди еще дальше назад. Представь теперь, что ты сидишь за столом в другом городе, в другой части страны. Звонит телефон, и взволнованный работник железной дороги описывает тебе ситуацию. Ты можешь контролировать движение поездов со своего стола. Ты можешь активировать переключатель и перевести поезд с одного пути на другой, только с одним человеком на нем, или ничего не сделать и позволить поездку сбить пять человек. Повернешь ли ты переключатель?

Наконец, сделаем ситуацию абстрактной, насколько это возможно: выдавим весь H&N и сделаем эту область мозга полностью дофаминергической. Представь, что ты инженер транспортной системы, разрабатывающий функции безопасности железнодорожного пути. Камеры были установлены сбоку от путей, чтобы давать информацию о том, кто там стоит. У тебя есть возможность написать компьютерную программу, которая будет контролировать переключатель. Программа будет использовать информацию с камеры, чтобы выбрать путь, который убьет меньшее количество людей. Напишешь ли ты программу так, чтобы в будущем она могла спасти пять человек, убивая одного?

Сценарии меняются, но исход остается тот же: одна жизнь приносится в жертву ради спасения пяти человек, или пятеро погибают, чтобы избежать смерти одного человека. Оказалось, что всего несколько человек смогли бы толкнуть под колеса и написать программу, которая управляла бы переключателем путей таким образом, чтобы минимизировать гибель людей. Один тип мышления рационально принимает решения, основанные только на причине. Другое эмпатическое мышление не способно убить человека, несмотря на исход всей ситуации. Один стремится разрулить ситуацию, беря на себя контроль, чтобы максимизировать число спасенных жизней; а другой нет. Станет ли человек выбирать одно или другое решение, отчасти зависит от активности дофаминовых цепочек.

Трудные решения в реальном мире

Проблема скорее относится к теории; она противоречит разработчикам самоуправляющихся машин. Если смертельное столкновение между машинами неизбежно, то как же должна быть запрограммирована самоуправляющаяся машина? Должна ли она сворачивать в сторону, чтобы спасти жизнь владельца или она должны свернуть в противоположную сторону, убивая своего владельца, но спасая больше людей в машине? Потребительский совет: если ты на рынке самоуправляющихся машин, спроси продавца, как она была запрограммирована.

Другой пример был показан в 2016 году в фильме «Глаз в небе». Террористы в Кении готовили двух террористов-смертников для атаки, которая убьёт около 200-х человек, и было очень мало времени, чтобы остановить их. На другой стороне мира подготовлен пилот, управляющий дроном, чтобы запустить ракету и уничтожить террористов. Но перед запуском ракеты прямо рядом с домом террористов появляется молодая девушка, которая устанавливает стол, чтобы продавать хлеб. Если управляющий дроном не сделает ничего, погибнут сотни людей. Но чтобы спасти их жизни, ему придется убить молодую девушку вместе с террористами. Фильм документирует напряженные дебаты, в которых он делает выбор в этом реалистичном изображении «проблемы тележки».

Иногда мы действуем холодно и расчетливо, стремясь доминировать в окружающей среде для будущих достижений. Иногда мы действуем по-другому: тепло, эмпатично, делясь тем, что у нас есть, для наслаждения настоящим, делая других людей счастливыми. Цепочки контролирующего дофамина и цепочки H&N действуют противоположно, создавая баланс, позволяющий нам быть человечными друг к другу и в то же время защищать наше собственное выживание. Так как баланс очень важен, мозг часто связывает противоположные цепочки. Это срабатывает так хорошо, что иногда появляется даже противоположная связь в ту же нейромедиаторную систему. Но что случается, если дофамин будет противостоять дофамину?

Испытание редисом и печеньками

Нейромедиаторный дофамин — это источник желания (через цепочку желания) и упорства (через цепочку контроля). Обычно они работают вместе но когда желание закрепляется на чем-то, что принесет нам вред в будущем — третий кусок торта, внебрачные связи или инъекция героином — дофаминергическая воля поворачивается и начинает сражаться с сопровождающей цепочкой.

Воля — это не единственный инструмент контролирующего дофамина, который есть в его арсенале, когда необходимо противостоять желанию. Это также планирование, стратегия и абстракция — такая, как, например, способность представлять последствия в будущем при альтернативном выборе. Но когда нам нужно удержаться от вредных побуждений, на сцене появляется воля — инструмент, который достигает этого первым. Но, как оказывается, это может оказаться не такой хорошей идеей. Воля может помочь алкоголику отказаться от напитка один раз, но она, скорее всего, не сработает, если ему придется отказываться раз за разом, в течение месяца или года. Воля — это как мышца. Она устает от частого использования и сдается через небольшой отрезок времени. Один из лучших экспериментов, который показывает границы воли — это известное исследование о редисках и печенье. Это исследование полагалось на обман. Добровольным участникам сказали, что они записались на исследование о дегустации еды. Вот как один из ученых описал его: