Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 25

– Да.

– Меня?

– Да.

– И на какую даль?

– Мог бы прямо сейчас с закрытыми глазами найти своего деда, даже если он в семи-восьми днях пути. И любую из его трех дрючек, в том числе и ту, что в другой город переехала. Иногда запахов так много, что разум у меня сбой дает, во тьму уходит и возвращается со всем разом, будто я просыпаюсь среди городской площади, а все орут на меня на языке, какого я не знаю. Когда я молодым был, так приходилось нос прикрывать: едва не до смерти мучился, когда они орали слишком громко. До сих пор иногда крышу сносит.

Леопард долго смотрел на меня. Я смотрел в сторону на светящиеся во тьме сорняки и старался распознать, как они выглядят. Когда я вновь повернулся к нему, он по-прежнему смотрел на меня.

– А незнакомые тебе запахи? – спросил он.

– Бздех вполне может и цветок выпустить.

Третья история.

Ночь потребовалась мне, чтоб понять, что мы уже две луны как тут.

– Десять и еще семь лет я обучалась во время тваса ^[23] тому, что должна знать и уметь настоящая сангома, – сказала она.

Я забрался в самую маленькую хижину: в то и каждое утро я чувствовал ее зов. Дымчушка взлетела по моим ногам и груди и уселась на голове. Колобок попрыгивал у меня в ногах. Сангома играла с белыми бусами, которые за три ночи до этого схоронила в красной грязи. Я заметил, что она больше не давала грудь малышу. Малыш упрямо с разбегу бухался в стену, отходил назад, бросался к стене – снова и снова, а она не останавливала его. Накануне Сангома известила меня, что Леопард поведет меня учиться стрелять из лука. Я только то и узнал, что очень здорово умею бросать топорик. Даже два разом.

– Десять и еще семь лет непорочности, самоуничижения себя самой перед предками я постигала прорицание и искусство наставницы, которую я звала Иянга. Я училась с закрытыми глазами находить спрятанные вещи. Врачеванию, избавляющему от колдовства. Эта хижина священна. Все предки живут тут, предки и дети, кое-кто из них – вновь рожденные предки. Некоторые просто дети, наделенные способностями. Так же, как и ты, ребенок со способностями.

– Я не…

– Скромен, верно. Это-то ясно, мальчик. Еще ты и нетерпелив, не умен и даже не очень-то силен.

– И все ж вы с Кавой и Леопардом затащили сюда этого никчемного мальчика. Мне уйти?

Я повернулся, чтобы уйти.

– Нет!

Получилось у нее громче, чем она хотела, – и мы оба это понимали.

– Делай, как хочешь. Ступай назад к своему деду, представляющемуся твоим отцом, – произнесла она.

– Чего ты хочешь, ведь… Сангома?

Она кивнула малому с длинными ногами. Он пошел в дальний угол комнаты и вернулся с подносом из плетеного бамбука.

– Во время моего тваса наставница предрекала мне, что я буду видеть далеко. Слишком далеко, – сказала Сангома.

– Тогда закрывай глаза.

– Тебе нужно уважать своих старших.

– Буду, когда встречу старших, кого смогу уважать.

Она рассмеялась:

– Столько много всякой всячины выходит из твоей дыры спереди, что стоит ли удивляться, как много лезет тебе в ту, что сзади.

У нее не было намерения доводить меня до обиды. Или слушать меня, или ловить мой запах. Или сообщать новости о луносветлом малом или Леопарде. Ни на единое мгновение.

– Чего ты хочешь?

– Взгляни на эти кости. Я бросаю их каждую ночь вот уже луну и еще двадцать ночей, и всякий раз они ложатся одинаково. Первой падает кость гиены, а значит, мне следует ждать охотника. И вора. Сразу после первой ночи, как ты пришел.

– Это уведомление меня опередило.

– Зачем во благо дается зрение? Я знаю двоих, кто мог воспользоваться им получше тебя.

– Женщина…

– Я ничуть не закончила. Воспользуйся носом, какой тебе боги даровали, или в следующий раз ты гадюки не заметишь.

– Тебе нужен мой нюх?

– Мне нужен малец. Уже семь ночей как он пропал. Кости говорят мне, только я думала, что ни один малец не убежит далеко от доброй пищи.

– Доброе – это не…

– Не перечь мне, мальчик. Он перестал верить, как ребенок, перестал верить тому, что я твердила ему в течение всех этих лун. Воровкой детей назвал он меня! Увы, так уж повелось: какой ребенок захочет знать, что его собственная мать бросила его на съедение диким псам? Назвал он меня воровкой детей, потом ушел искать свою маму. Даже ударил меня, когда я встала на его пути. Дети мои были слишком потрясены, не то и вправду убили бы его. Он спрыгнул с дерева и побежал на юг.

Я оглянулся. Понял: кое-кто из этих детей мог бы убить меня, глазом не моргнув.

– Ты получишь мальца обратно.

– Этот паршивец может скукожиться, залезть своей маме в коу и пришить пуповину к своему животу – это меня не заботит. Но он украл кое-что драгоценное для меня.

– Камень драгоценный? Доказательство того, что ты женщина?

– Проклятым окажется день, когда твой разум угонится за твоим языком. Желчный пузырь козла, принесенного в жертву на церемонии моего посвящения. Он с тех пор был у меня в волосах. Сбежал он утром, но выкрал его раньше, ночью, когда я спала.

– Украл с твоей собственной головы!

– Пока я спала.

– Я думал, околдованные спят чутко.

– Что ты знаешь про околдованных?

– Что их любая мелочь разбудить может.

– Должно быть, потому ты и бродишь по ночам.

– Я не…

– Надеюсь, ты отыщешь, что ищешь. Хватит. Я должна пузырь вернуть. Тебе нравится болтать про ведьм. Так вот, без него ведьмы прознают про это место. Моим чарам не сдержать их всех. Прежде чем сказать мне, что тебе плевать на моих детей, знай: я уже знаю об этом. Тебе безразличны дети, зато не будет безразличной золотая монета, раз уж ты не оставил ни одной в доме своего деда.

– Нет никакой нужды в золоте в селе…

– Ты никогда больше не вернешься в то селение.

Она глянула на меня твердо, похожий на рубец узор вокруг ее глаз делал их лютыми. Я первым отвел взгляд.

– Забирай монеты и отыщи пацана.

Она послала нас с Леопардом. У него, сказала, тоже нюх есть.

– Почему б мне просто не взя…

Она швырнула мне в лицо набедренную повязку. Вонь ринулась мне в нос – я и дохнуть не успел.