Черный Леопард, Рыжий Волк - читать онлайн книгу. Автор: Марлон Джеймс cтр.№ 17

Какой-то голос внутри меня говорил, что они в каком-то роде одной крови, а я чужак.

Никому из них моего имени Кава не назвал.

Мы подошли к небольшому бурному потоку. Берега его обрамляли большие скалы и валуны, как ковром, покрытые мхом. Поток гоготал, туманной моросью взлетал к ветвям, перья папоротника и стебельки бамбука склонялись к нему. Леопард положил младенца на камень, на четвереньках подобрался по берегу к самой воде и принялся ее лакать. Кава наполнил бурдюки. Малютка играла с малышом. Я поразился: тот вовсе не спал. Я встал около Леопарда, но тот и ухом не повел. Кава стоял чуть ниже по течению, высматривая рыбу.

– Мы куда идем? – спросил я.

– Я тебе уже говорил.

– Это не гора. Мы шли вокруг, потом несколько шагов назад, вниз.

– Мы дойдем туда еще через два дня.

– Куда?

Он присел на корточки, зачерпнул пригоршню воды и пил ее.

– Я хочу обратно, – сказал я.

– Нет тут никакого обратно, – сказал он.

– Я хочу обратно.

– Тогда иди.

– Кем тебе Леопард приходится?

Кава глянул на меня и рассмеялся. Смехом, сказавшим: я еще даже не мужчина, а ты меня мужскими тяготами грузишь. Может, во мне женщина подымалась. Может, следовало бы мне схватить себя за крайнюю плоть, да и оттяпать ее напрочь камнем. Вот что я должен бы сказать. Не нравился мне Леопард-мужчина. Я не знал его, чтоб относиться к нему неприязненно, но все равно относился неприязненно. От него исходил запах, как от щели на стариковской заднице. Вот что бы я сказал. Ты говоришь, не произнося слов? Вы понимаете друг друга, как братья? Ты спишь, сунув руку ему между ног? Мне не спать, пока луна не потолстеет и даже ночные звери уснут, и убедиться, или он сам придет к тебе и уляжется на тебя, или – ты на него, или, может, он из тех, каких мой отец в городе любил, какие возьмут у тебя себе в рот?

Малыш сидел, выпрямив спинку, и хохотал, глядя, как малютки мужчина и женщина строят гримасы и прыгают вверх-вниз, как обезьянки.

– Назови его.

Я обернулся. Леопард.

– Ему нужно имя, – сказал он.

– Я даже твоего не знаю.

– Мне оно не нужно. Тебе отец какое имя дал?

– Я не знаю своего отца.

– Даже я отца знаю. Он бился с крокодилом, со змеей и с гиеной, только чтоб убить себя человеческой завистью. Яд, говорят. А ведь он гнался за антилопой быстрее гепарда. Ты такое делал? Самым острым зубом прокусить поглубже, так, чтоб теплая кровь тебе в пасть брызнула, а тело все еще била б дрожь жизни?

– Нет.

– Ты такой же, как он, значит. Жжешь свою еду, потом ешь ее.

– Ты ночью уйдешь?

– Я уйду, когда захочется. Эту ночь мы спим тут. Утром понесем младенца через новые земли. Я добуду еды, хотя не так-то много и получится, раз уж все звери слышали, как мы подходили.

Я понял, что в эту ночь спать мне не придется. Видел, как Кава с Леопардом ушли куда-то, вздымавшиеся языки пламени мешали видеть куда. Буду бодрствовать, сказал я себе, и следить за ними. Так и сделал. Придвинулся к пламени так близко, что едва брови не спалил. Сходил к реке, теперь вполне холодной, чтоб дрожь до костей пробирала, и плеснул водой в лицо. Вглядывался в темень, высматривая белые пятна на коже Кавы. Сжал пальцы в кулак так сильно, что ногти в ладонь впились. Что бы эти двое ни делали, я хотел это видеть, хотел орать, шипеть или ругаться. И вот, когда Леопард толкнул меня, будя, я вскочил, потрясенный тем, что уснул. Едва я поднялся, как Кава залил костер водой.

– Мы пошли, – сказал Леопард. – Мы пошли, – повторил он и отвернулся от меня.

Он завернул малыша в кусок ткани и перекинул его за спину. Ждать он не стал. Я протер глаза и вновь открыл их. Малютки мужчина и женщина уже сидели на плечах у Кавы.

– Одна сова со мной трепалась, – заговорила женщина. – День назад в буше. Болтают, ты ветер читаешь? Не так? Этот лепит, что нос у тебя чует.

– Я не понимаю.

– Кто ни есть, они идут за нами.

– Кто?

– Асани, он говорит, что у тебя нюх.

– Кто?

– Асани.

– Нет, кто идет за нами?

– Те по ночам ходят, не днем.

– Он сказал, что у меня нос чует?

– Говорил, будто ты какой-то следопыт.

Кава уже прочь зашагал, когда бросил: мы пошли. Еще дальше в темень. Леопард прыгал от дерева к дереву с притороченным к спине младенцем. Кава окликнул меня.

– Надо двигать, – сказал он.

Вокруг стояла тьма, ночь синяя, зеленая и серая, даже на небе звезд было мало. Но вскоре буш стал за ум браться. Руки со скрюченными пальцами, которые хватали, сталкивали с земли, становились деревьями. Извилистая змея была тропкой. Машущие крылья ночи принадлежали совам, а не дьяволам.

– Иди за Леопардом, – велел Кава.

– Я не знаю, куда он пошел, – сказал я.

– Да нет, ты знаешь.

Правой рукой он потер мой нос. Леопард явился к жизни прямо у меня перед глазами.

Я увидел в кустах и его, и его след, такой же вонючий, как и его кожа. И указал.

Он тогда как раз ушел на пятьдесят шагов, перебрался через речку, прыгая с одного дерева на другое, потом направился на юг. Остановился помочиться у четырех деревьев, чтоб запутать тех (кто б они ни были), кто шел за нами. Я знал, что у меня есть нос, какой чует, как выразился Кава, только я не знал, что он способен по следу вести. Даже когда Леопард забирался далеко, то все равно оставался прямо у меня под носом. И Кава с его запахами, и малютка-женщина, и роза, какую она втирала в свои складки, и мужичонка, и нектар, какой он пил, и жучки, каких он ел (слишком горькие, когда ему нужны были сладенькие), и бурдюки, и вода в них, что все еще пахла буффало, и водный поток. И еще, и еще много всякого, а то и больше: вполне хватало, чтоб довести меня до чего-то близкого к безумию.

– Выдохни все вон, – велел Кава.

– Выдохни все вон.

– Выдохни все вон.

Я выдохнул – протяжно и медленно.

– Теперь вдохни Леопарда.

Он притронулся к моей груди и потер вокруг сердца. Жаль, в темноте я не видел его глаз.

– Вдохни Леопарда.

И тут я опять увидел его своим носом. Я знал, куда он шел. И кто бы тайком ни выслеживал Леопарда, становился призраком, идущим по следу за мной. Я повел рукой вправо.

– Мы туда пойдем, – сказал я.

Мы бежали всю ночь. За речкой и ветвями, склонившимися над ней, мы пробежали сквозь дерево с громадными корнями, корнями, что вздымались над почвой и извивались по ней клубками и кольцами. Прямо перед рассветом я принял корень за спящего питона. Деревья выше пятидесяти стоящих друг у друга на плечах человек, и стоило небу измениться, как листья обернулись птицами, что унеслись прочь. Мы шли через луга, карликовые кусты и сорняки, вымахавшие выше колен, зато деревьев не было. Луга, куда ни кинь взгляд – луга, а это означало, что следившим за нами мы были видны. Я ничего не говорил. Луга простирались с остатка ночи до первых признаков дня, когда все серое. Запах Леопарда вел вперед, как по ниточке или как по дороге. Дважды мы сближались так, что видели его, бегущего на всех четырех с привязанным на спине малышом. Однажды рядом с ним бежали три леопарда и оставили нас в одиночестве. Мы проходили мимо слонов, львов и вспугнули нескольких зебр. Прошли сквозь чащу деревьев-скелетов, на каких болталась малость листьев, похожих на кости, и их шепот звучал громче. А мы все бежали.