Код человеческий - читать онлайн книгу. Автор: Иван Беденко cтр.№ 32

– Позволите присесть? – поинтересовался Михаэль. В вопросе чувствовалась игра сильного. Кто, скажите на милость, откажется от компании Джеймсона? Он знал это, несомненно, поэтому выходило, что, выражая просьбу, сам делал одолжение.

– Пожалуйста, – ответил Ян предательски дрогнувшим голосом.

– Как вам представление?

– Сносно, но в прошлом году, как по мне, было получше. – «В прошлом году» служило повышению статуса и намекало, что Ян крепко стоит на ногах и уже «давно» может себе позволить отдых в «Парадизе».

– Внимательно за ними наблюдаете? – Джеймсон подыграл, снова сделав одолжение.

Ян почувствовал, наверное, то же, что и гадкий утенок в окружении лебедей, когда те не заклевали его, а приняли в стаю.

– Не слишком внимательно, я вообще не театрал. Просто расслабляюсь. А вы, если не ошибаюсь, господин Михаэль Джеймсон?

– Не ошибаетесь. Позвольте узнать, как ваше имя?

– Ян Давидов. – И Ян, рискнув, протянул руку.

Джеймсон с готовностью пожал ее, окончательно покорив нового знакомого. Феечки за барной стойкой заинтересованно разглядывали Яна, перешептываясь между собой. В этот момент он понял, что неожиданно поднялся в глазах окружающих на новый уровень. В груди приятно защемило.

Беседа давалась легко. Михаэль непринужденно общался на любые темы и с благородным снисхождением позволял Яну выражать собственное мнение. Ян и сам, не будь дурак, не нарушал границ дозволенного и не спорил в случаях, когда это могло раздражать Джеймсона.

– Ян, я не сожалею о времени, потраченном на наше знакомство, предлагаю провести как-нибудь общий уикэнд, – предложил Михаэль в конце беседы. – Вот тебе мой айди и карточка Розового зала. Что скажешь о следующих выходных?

Ян, не веря происходящему, принял VIP-карту, поблагодарил и даже решился на фразу «Почему бы и нет?» вместо более подходящей «Конечно! С удовольствием».

– И еще, называй меня по имени и обращайся на «ты». В конце концов, потенциальным друзьям не должна мешать бюрократия, не правда ли?

– Уверен в этом, Михаэль.

Пожав руку, Джеймсон направился к своей компании, которая собиралась на выход, к балкону, где ожидал вертолет.

Ян улегся досматривать представление «Нодэса», артисты которого, казалось, стали старательнее исполнять роли. Нет, собака динго, похоже, бесповоротно растворялась в прошлом. Об этом недвусмысленно намекало поведение феечек, усиленно дефилировавших перед Яном, почтительно-завистливые взгляды завсегдатаев, подчеркнуто уважительное отношение официантов. Пальцы едва заметно дрожали, сердце билось учащенно, но Яну легко удавалось это скрывать под маской холодного достоинства.

Защекинск за какие-то несколько лет изменился до неузнаваемости. Нет, конечно, прежние люмпены никуда не исчезли, но они мутировали во взрослых горожан с пивными брюшками на более дорогих тачках, жильем в кредит и детьми. Нравы остались прежними, презрение к окружающим и жадность и не думали выходить из моды, но все же отношения прикрылись флером цивильности: теперь дрались крайне редко, предпочитая даже обругивать друг друга фразами поизобретательнее, как в кино. Люди поняли, что проспали кучу возможностей, лузгая семечки и накидываясь дешевым пивком. Своим чадам они однозначно такого не желали и потому прививали им тягу к заработку по-крупному, не откладывая дела в долгий ящик.

Гопник, отжимающий наличность в подворотне, отправился в топку истории, гораздо более престижным теперь считалось теплое местечко, где откатами и в меру навязчивым вымогательством зарабатывались хорошие гонорары. Идеалом отныне выступал субъект, позволяющий себе свободно наполнить тележку в гипермаркете едой, съездить за Линию свободы отдохнуть, уверенно расплатиться с кредитами. Не осталось неприемлемых профессий, все стало приемлемым, если за это хорошо платили.

Снимались сериалы о тяжелой жизни проституток и менеджеров, копов и визажистов, прозрачно намекавшие подрастающему поколению на радужные перспективы уготованных ему ролей, да и любых иных, если это не укрывательство от уплаты налогов, конечно.

Защекинск давно перестал засыпать. По утрам он, как классический мегаполисный муравейник, кишел офисными клерками, спешащими на работу, дороги гудели от потоков машин, повсюду продавался кофе для тысяч не успевших позавтракать, трамваи переругивались звонками с автомобилями-торопыгами, когда те перекрывали пути. До середины дня активность не стихала, уступая утреннему часу пик разве что накалом страстей. В обед толпы народу устремлялись в фастфуд, побаловаться котлетками Макдауэлла и сладкой газировкой, кто посостоятельнее питались в общепите с намеком на презентабельность – и у всех снова кофе прямо на ходу. Вечером та же публика, что восемь часов назад спешила на работу, учебу, службу, покидала офисы и вновь запруживала улицы, устраивая апокалипсис под названием вечерний час пик. Зажигались витрины магазинов, кафе и ресторанов, уличное освещение повсеместно проникло даже на городские окраины. Рекламная иллюминация, мигалки спецтранспорта знаменовали наступление ночи. Ночью некогда спать, нужно снять напряжение дня, сходить в клуб, сауну, караоке-бар, а чтобы не сморил сон – кофе. Город бился в круглосуточной лихорадке, закипая периодами до предельных значений, и все больше походил на мир за Линией свободы: офисы росли как на дрожжах, жилые комплексы не отставали. Где вчера теснились развалюхи, ныне высились стеклянные высотки; где шпана хозяйничала, грабя прохожих, раскинулись ухоженные улицы с постоянным дежурством полиции.

Жизнь, казалось, понеслась галопом, но, несмотря на смену фасада, многое оставалось прежним, ведь люмпены, даже с брюшком и дорогой машиной, все равно оставались люмпенами, необразованными, наглыми и вечно голодными до котлеток Макдауэлла.

Игорь часто размышлял, к чему же приведет Защекинск эта лихорадка, сгорит ли в ней город, не выдержав напряжения собственного роста, или переродится в красавца?

Одновременно щемящее чувство нарастало в душе.

Время-то рвалось вперед модерновой архитектурой, стеклобетоном, виртуальной реальностью кинотеатров: всем тем, от чего так безнадежно далеко оказался Кремов. Становилось неуютно, будто чудаку оборванцу на обочине, провожающему взглядом проносящиеся мимо авто. Те куда-то да успеют, они в струе, в темпе. А ты? Попутки не берут, от личной машины отказался – убеждения, однако.

О мутациях в личном мировосприятии Игорь начал задумываться не так давно. Членство в клубе прокаженных не могло стать их причиной, Кремов пришел в него уже атакованным мутагеном. Тот давным-давно ждал удобного момента: когда ослабнет уверенность носителя в правильности мироустройства, когда боль от утрат и предательства перетряхнет его существо, когда потребуется средство, способное не только заштопать раны, но и сотворить нечто новенькое. Так что мутаген, очевидно, орудовал задолго до «Пули», но исподволь, не выпячиваясь. Игорю всегда казалось, что он-то не меняется, меняется жизнь – наносит удар за ударом, пошло и бесцеремонно расправляется с матрицей его установок, а он, такой стойкий оригинал, лишь сносит все и молчит.