Код человеческий - читать онлайн книгу. Автор: Иван Беденко cтр.№ 18

– Не имеете права! – воскликнул обреченно мужчина и отдернул свою руку с ХАЭНом, на которую сержант уже надевал наручник. Лица напарников сразу исказились гримасами злобы.

– Ах ты, сука! Не понимаешь по-хорошему?! На сотрудника при исполнении, падла?! – С этими словами, не мешкая, оба блюстителя выхватили дубинки и, повалив задержанного на тротуар, принялись выколачивать из него пыль. Мужичок, прикрыв голову руками, по-собачьи подвывал и пытался отползти.

В этот момент Матвея будто током ударило. Впоследствии на память приходили только болезненное ощущение, словно при сорокоградусной температуре, и странное течение времени, где за секунду проносились табуны мыслей, а действия получались быстрыми и четкими.

Все складывалось в удачный пасьянс: ночь, никаких свидетелей, люди спят, а большинство обитателей квартир вообще отсутствует дома – они либо на дачах, либо в развлекательных центрах; у двери в прихожей стоит новенькая бита – заготовленный подарок племяннику ко дню рожденья; в той же прихожей на полке валяются льняные строительные перчатки и шарф – утром, словно специально, они попались на глаза. Надев перчатки, схватив биту, Матвей в кедах на босу ногу и шортах выскочил на лестничную площадку и уже там обмотал шарфом голову, оставив открытыми только глаза. Когда он тихо вышел из подъезда, копы доделывали дело – все реже ударяли дубинки по телу человека. Наконец, запыхавшись, один отошел от места расправы и, устало вытерев рукой пот со лба, вытащил сигареты.

– Хватит, Витек, ему еще до отделения топать. Слышишь? Иначе нам придется тащить, а я уморился. – Прикурив, «труженик» сделал сладкую затяжку и выпустил струю дыма. – Фу, как в бане… Когда эта проклятая жара спадет?

Его товарищ порылся у несчастного в карманах и не спеша приблизился к напарнику за сигаретой. Мужичок медленно встал на четвереньки, сплевывая в пыль кровавую юшку.

– Что дал обыск? – деловито уперев руку в бок, поинтересовался сержант. Весь его вид выражал удовлетворение.

– Четыре сотки всего, – тот, кого назвали Витьком, протянул мятые банкноты.

– Нищает народ, скоро и полтиннику будешь рад, – посетовал коп, засовывая добычу в карман, – но ничего, мы на этом еще показатель сделаем, «по хулиганке» пустим и…

Он не договорил, бита оборвала фразу, плотно приложившись к сержантскому черепу. Второй страж не успел ничего толком сообразить, как увесистый удар сразил и его. Двумя тюфяками вымогатели осели на тротуар. Зло, с остервенением бил их Матвей. Затем он вытащил у сержанта деньги и протянул владельцу. Тот дрожащими руками взял свои бумажки, развернулся и хромая, придерживаясь руками за живот, поковылял в темноту.

По возвращении в квартиру Матвей заперся на ключ, прошел в ванную, зачем-то плотно притворив дверь, и посмотрел в зеркало. В отражении он увидел худого вспотевшего мужчину в окровавленных льняных перчатках, нелепых шортах и с головой, обмотанной клетчатым шерстяным шарфом. Губы растянулись в невольной улыбке:

– Ниндзя, блин…

Утро следующего дня началось для Матвея с ощущения тепла, разлившегося в груди – он проснулся счастливым. Бодро вскочив с кровати, Туров приготовил себе завтрак из двух вареных яиц и ломтика хлеба с маслом, насытился и, довольно поморщив нос, запил еду растворимым кофе с привкусом паленого ячменя. В поисках чистых носков пролетело минут десять, остальные сборы заняли примерно столько же времени.

Матвей вышел на улицу и увидел скопление народа у крайнего подъезда, там стояли четыре копа, дворник, несколько соседей и еще с десяток зевак. Поодаль, ближе к торцу девятиэтажки, на месте вчерашней расправы небольшой пятачок буквально кишел людьми в форме. Квадрат земли они отгородили цветной лентой на колышках и сновали по нему со всякими хитроумными устройствами, видимо, в поисках улик.

Заметив Турова, к нему направился участковый – на редкость гнусный парень по имени Василий. Он недавно принял участок, но уже успел опротиветь аборигенам подленькой манерой общения.

– Эй, уважаемый, – фамильярно обратился он к Матвею, – постой-ка, дело есть. Здесь живешь?

– Ну, здесь. Какое дело?

Участковый нагло разглядывал парня, выражая полное презрение. Такой ради показателя легко повесит обвинение во всех смертных грехах, не мучаясь угрызениями совести. Туров вдруг понял, что люди делятся на две категории: те, с которыми он хотел бы жить в одном мире и те, кого он однозначно готов «отсеять».

– Как фамилия, имя? Где был вчера ночью?

Вася однозначно тяготел к категории «отсеиваемых», подкатегории «отсеиваемых путем линчевания». Наличие подобных людей в реальности вызывало у Матвея приступ фрустрации и никак не согласовывалось с внутренним мироощущением.

– А по какому поводу вопросы? – ответил он холодно участковому.

Бесцветные глаза Василия сузились, он повернулся к коллегам и громко сказал:

– Идите сюда, у меня появился кандидат!

Повторного приглашения не потребовалось, и вот уже группка сотрудников в сером окружила Матвея. В приливе злого бессилия пришло понимание угрозы. Само задержание случилось нелепо и быстро, Турова затолкали в патрульную машину и заперли. Там, на виду у всего двора он просидел не меньше часа, в то время как блюстители неспешно прохаживались неподалеку, зловеще поглядывая в его сторону и о чем-то переговариваясь.

Так началась история Ночного Ястреба.

Городская свалка занимала едва ли не большую площадь, чем сам Мегаполис, подступая к его юго-восточным окраинам токсичной пустыней. Удивительно, как сверкающая всеми цветами радуги продукция из гипермаркетов превращалась здесь в однородную серую массу.

Если бы какой-нибудь отчаянный бродяга решился пересечь свалку, то где-то на середине пути ему пришлось бы откинуть копыта от изнеможения, настолько гигантской она была. Край свалки неширокой полоской песчаных дюн отделялся от берега Великого внутреннего озера. Здесь располагалась утилизационная пристань. Ежедневно от нее отчаливала ржавая самоходная баржа и неторопливо устремлялась к видневшемуся вдалеке острову Харта, где команда зеков сгружала на берег ящики с покойниками. Покойников на пристань регулярно привозили тентованные грузовики особого подразделения коммунальной службы Мегаполиса. Гробы сортировались и складировались в аккуратные пирамиды: взрослые в одну, детские в другую, фрагменты тел в третью. На острове Харта ящики штабелями устраивали в выкопанных загодя траншеях и котлованах, а затем засыпали землей. Никаких табличек и надгробий, даже если родственникам обещали сделать это, да и не совмещались таблички с природой массовых захоронений – постепенно дерево сгнивало, гробы сплющивались и грунт проседал, что давало возможность кладбищенскому персоналу воспользоваться захоронением повторно, а еще через время – и по третьему разу. Больше не выходило, достигался предел утрамбовки.

Ежемесячно тысячи ящиков отправлялись транзитом через утилизационную пристань – так город решал проблему с нищими, одинокими стариками, выкидышами, брошенными на произвол судьбы в хосписах, домах призрения, болевшими чумой и завещавшими свои останки науке. Сюда же поступал биоматериал от абортов, хирургических ампутаций, потроха доноров, неидентифицируемые куски, собранные после взрывов, стихийных бедствий, пожаров. Система методично загребала на островное кладбище и вполне респектабельных при жизни людей, не прощая родственникам проволочек с освобождением моргов, а то и просто вследствие административных ошибок.