Пока смерть не обручит нас. Книга 2 - читать онлайн книгу. Автор: Ульяна Соболева cтр.№ 10

— Вкуснее не бывает…

Опустил взгляд к бешено вздымающейся груди с вытянутыми, сжатыми, тугими сосками, по ребрам, к впадине пупка и к розовой плоти, блестящей от влаги. Подхватил под ягодицы придвигая к себе, набрасываясь губами на ее рот и услышал хриплое:

— Не смей меня больше трогать!

Не глядя на нее, в попытке раздвинуть сжатые губы языком, но она вертит головой и не дает это сделать.

— Не смей… иначе я убью себя.

Отстранился опираясь ладонью о зеркало и застыл, чувствуя, как спадает дикий жар возбуждения и начинают леденеть кончики пальцев. Прижала к горлу нож. Острый, наточенный с обеих сторон с невероятно тонким концом, впившимся ей в шею, где уже показалась капля крови.

— Какого черта, Лиза! — зарычал, попытавшись схватить ее руку, но она надавила еще сильнее и тонкая струйка крови побеждала между ее грудей к животу.

— Я не принадлежу тебе! Я не твоя! Я… я не должна быть здесь… не должна вообще быть здесь! — и на глазах слезы выступили, наполнили их как речные озера. Дрожит вся. Словно ее накрываает истерикой и ненавистью… не только ко мне. Я вижу, как она ненавидит себя. Как сожалеет о каждом моем прикосновении. И как же это, вашу мать, больно.

— А где должна? — хрипло спросил.

— Не с тобой… я не могу! Не могу так! Не надо… пожалуйста! Я не могу!

Дряяянь! Значит из-за него… значит не может больше! Рывком схватил за запястье и выкрутил руку назад, заставляя выронить нож. Сдавил пятерней ее лицо.

— А я разве спросил твое мнение?

Сгреб волосы на затылке в кулак и притянул к себе, глядя в глаза, сотрясаясь всем телом от накрывшей волны бешеной злости и боли.

— Я не спрашивал, а утверждал. Утверждал по-хорошему, Лиза… По-хорошему закончилось. И на твоем теле не будет ни одного отверстия, которое не принадлежало бы МНЕ! Запомни это! Ни одного!

Опрокинул ее на колени, содрогаясь от ярости, от ревности, которая ослепила настолько, что мне казалось, я способен ее убить. Схватил член у основания и одним толчком ворвался к ней в рот, глядя, как задохнулась от резкости. Удерживая ее голову, не двигаясь, наслаждаясь ощущением атласной гладкости ее горла. Касаюсь напряженной до разрыва головкой его стенки, чувствуя, как сводит с ума ее взгляд. Осознанный и… и такой до омерзения жалостливый, молящий… молящий не трогать то, что как она считает не принадлежит мне! ЧЕРТА С ДВА! ВСЕ МОЕЕЕ! И тут же начал движение. Резкими и глубокими толчками, не давая отстраниться, придерживая ее за затылок, впиваясь в него пальцами. Запрокинул отяжелевшую голову, закрыв глаза и зверея от бешеного возбуждения. И тут же снова смотрю на нее, не желая упустить этот момент. Этот сумасшедший триумф видеть ее у своих ног, с моим членом, вбивающимся между ее губ, смотреть, как задыхается, как снова наполняются слезами ее глаза. Все быстрее двигая бедрами. Все сильнее впиваясь в затылок, переводя взгляд на напряженное лицо, на стекающие по щекам слезы, чувствуя, как внутри назревать самый настоящий взрыв. И пусть меня похоронит под осколками ее ненависти плеваааать. Пусть знает чья она.

Я буду брать ее как захочу и когда захочу и сегодня она узнает, что значит по-плохому… что значит быть действительно вещью. МОЕЙ! А потом я займусь этой проклятой войной.

Оставить ее мягкий, истерзанный мною рот, глядя на слезы, стекающие по щекам, наклонился, чтобы слизать их, провести дорожки кончиком языка, сожрать свой триумф и проигрыш одновременно, упиваясь соленым привкусом своего безумного влечения к этой дряни.

Перевел взгляд на ее подрагивающий живот, на обнаженную грудь, на крутые бедра и раздвинутые ноги. Сорвал камзол, швырнул на пол, опустился вниз к ней, сжимая хрупкие плечи, опрокидывая навзничь и глядя в широко распахнутые глаза, залитые слезами… Рывком раздвинул ноги и стал между ними, согнув в коленях и подняв вверх к груди. И обхватив рукой член, вошел в нее, резко выдохнув, когда ощутил сильное сопротивление. Ощутил, как сжимает мой член инстинктивно, напрягшись. До боли. Но мне плевать. Сейчас плевать. Я слишком сильно хочу ее, так хочу, что из глаз искры сыплются и вся кожа, зудит, как облитая кипятком до кровавых волдырей. Остановился на бесконечные три секунды, чувствуя, как утягивает в мрак ее взгляда и ворвался глубже, застонал от животного удовольствия. От невыносимого, безумного удовольствия ощущать ее тело изнутри. Вот так и должно быть всегда. Она подо мной, я в ней, в покорно распластанной и придавленной моим телом.

Толкаться внутри глубокими рывками. Шипя, сквозь стиснутые зубы, глядя на ее приоткрытый рот, удерживая на себе ее взгляд и не давая отвернуться, закрыть глаза.

— Ты принадлежишь мне, Элизабет… Вот так. Глубоко. Внутри тебя мои метки… Дааааа….

Погружаясь на всю длину, чувствуя, как мокнет на спине рубашка, как сводит бедра от желания вбиваться в нее на полной скорости.

Задрав еще выше стройные ноги и склонившись прямо к лицу, вбирая в себя ее прерывающееся дыхание. Видеть на дне зрачков свое бледное от страсти лицо, ощущая, как словно разрывает что-то кожу изнутри, как выбирается сам дьявол наружу, готовый убить ее, но не отдать никому. Захватываю зубами ее кожу на шее, оставляя следы, клеймя, жадно, открытым ртом вдыхая запах желанного тела. Резким движением ладони схватил за горло, И жадно впился губами в ее дрожащий рот. Все сильнее двигая бедрами. Изменяя амплитуду и ритм ударов члена в ней. Биться в ней, яростно и жестко. Не любить. Ей не нужна моя любовь. Только наказывать. Причинять ей боль. За то, что сам жутко истосковался по ней. За то, что оголодал и словно нищий пришел с протянутой рукой за лаской, а получил удар под дых. Отстранился назад, закидывая ее ноги себе на плечи, кусая лодыжки, всасываясь в них жадным ртом до синяков. Поцелуями-укусами. Такими же быстрыми, как толчки. Насаживая ее за бедра на мой член. Не отрывая взгляда от ее лица, искаженного болью и …да, черт ее раздери … дааа, удовольствием. Я научился его читать на многочисленных лицах любовниц, научился ощущать на уровне инстинктов.

Корчиться от наслаждения ощущая, как сдавливает меня легкими спазмами, как заражает своим откликом несмотря на сопротивление. Как погружает еще глубже в бездну страдания от желания скорее излиться и одновременного желания сожрать ее всю. Всеми способами. Пометить везде.

— Скажи мое… слышишь? Скажи мое имя!

Подхватив колыхающуюся грудь и жадно накрыв торчащий сосок губами, втягивая в рот, присасываясь к нему так сильно, чтоб изогнулась подо мной со стоном и невольно впилась скрюченными пальцами в мои волосы, пытаясь оттолкнуть, и тут же ослабить поцелуй и затрепетать на соске языком, жадно облизывая и чувствуя, как легкие спазмы лона волнами ласкают окаменевший и дергающийся от бешеного желания взорваться, член.

— Имяяя! — с рыком ей в губы, заставляя смотреть себе в глаза, — Мое имяяя!

Молчит и мне хочется свернуть ей за это шею. Молчит и мне кажется во мне отмирает все человеческое в этот момент. Я снова становлюсь тем животным, которое приползло в лепрозорий и готово было убивать за кусок еды… А сейчас я готов был убивать за кусок нее. Не важно какой. Кусок всего что относилось к ней: внимание, взгляд, поцелуй, секс.