Добро пожаловать в Пхеньян! - читать онлайн книгу. Автор: Трэвис Джеппсен cтр.№ 65

Я в тот же миг понял, к чему она клонит. Интуиция тут же подсказала, что она вряд ли по своей инициативе затронула данную тему – скорее, она действовала по чьей-то инструкции. Я резко замотал головой и ответил на своем элементарном корейском: «Никакой работы в политике. Никакой работы на правительство. Я – писатель. Интеллигент, как и вы. Кисточка на Монументе Трудовой партии. Прозаик».

Она испытала видимое облегчение. Даже возбуждение. «Прозаик! Да, прозаик», – она захлопала в ладоши, будто наконец добилась от меня того, чего хотела, и выдохнула с явным облегчением. Во время прошлых поездок я всегда опасался обсуждать род моих занятий. Западным журналистам запрещено въезжать в КНДР по туристическим визам. Хотя я никогда и не считал себя журналистом, но понимал, что граница между писателем и журналистом для очень многих выглядит весьма зыбкой и неотчетливой – особенно плохо видна она тем, кто находится у власти. Однажды мне не одобрили китайскую визу из-за того, что в графе «род деятельности» я указал «писатель». Китай – это тоже коммунистическая страна. К моменту своей первой поездки на Кубу в 2015 году я уже знал, как отвечать на этот вопрос в визовой анкете. С точки зрения американца очень просто причитать по этому поводу, говоря, что в этих странах ущемляется свобода прессы. Но с противоположной точки зрения в первую очередь видится тот факт, что эти страны находятся в состоянии пропагандистской войны со всем Западом во главе с США, в котором используется вся совокупная медийная мощь. В этой битве страны Запада уже давно проигрывают.

Признаем мы это или нет, но факт остается фактом: практически все наши репортажи из Северной Кореи носят идеологизированный характер. Те, кто может объективно оценивать информацию из СМИ, наверное, заметили, что несмотря на всю нашу «свободу прессы», существует неписаное правило: про Северную Корею не может быть никаких позитивных репортажей. Из-за этой негласной политики позволительно пренебрегать тщательными проверками фактов, это даже поощряется, что немыслимо в любом репортаже, посвященном чему-то другому. Конечно, можно возразить, что обычная процедура тщательной проверки фактов в отношении того, что как-то связано с Пхеньяном, невозможна в принципе, так как нормальной журналистики здесь просто не существует: правящий режим агрессивен, воинственен и намеренно врет своему же народу. Кроме того, существует языковой барьер. Только очень немногие западные СМИ могут позволить себе сотрудников, в совершенстве владеющих корейским языком. Эти две проблемы решаются чаще всего тем, что информация о происходящем на Севере берется из переводных южнокорейских источников, на которые приходится полагаться. Но при этом почти всегда пренебрегают тем фактом, что у южнокорейской прессы есть свой идеологический уклон, предвзятость по отношению к Северу. Южная Корея участвует в пропагандистской войне против КНДР с самого первого дня разделения полуострова. СМИ Южной Кореи ответственны за запуск некоторых совершенно диких слухов о своем северном соседе. Эти слухи подхватывались и распространялись по всему миру уже под видом фактов, впоследствии оказывавшихся ложными, например, всем известный «факт» о том, что все студенты университетов в Северной Корее обязаны носить прическу в стиле Ким Чен Ына. Один южнокорейский журналист утверждал, что редакционная политика его газеты состоит в том, что если есть сомнения в достоверности имеющихся данных, то лучше опубликовать ложь или непроверенную информацию о Северной Корее, чем ничего не публиковать.

Даже если очевидно, что южнокорейским медиа нельзя доверять, чтобы подтвердить наши предубеждения, представление беспочвенной болтовни в качестве факта является предпочтительной тактикой. Перед тем как запретить американцам поездки в Северную Корею в 2017 году, СМИ развернули кампанию, бесконечно повторяя заявления Госдепартамента о том, что деньги от туризма МОГУТ БЫТЬ (а могут и не быть… – на этом старались не акцентировать внимание) направлены на программу развития ядерного оружия. Читатели таких статей, конечно, легко пропускали мимо ушей и глаз стыдливые оговорки. Если бы Госдепартамент в самом деле хотел узнать, куда идут в Северной Корее деньги от туризма, то чиновники могли бы просто сесть и поговорить с Саймоном из «Koryo Tours», Алеком из «Tongil Tours» или любыми другими представителями западных турагентств, направляющих своих клиентов в КНДР. Они точно могли бы выяснить, на что тратится каждый доллар. Разбивка по стоимости всех «олл-инклюзив» туров предоставляется корейской стороной – людьми вроде товарища Кима из Корейской государственной туристической компании: это цена авиабилетов компании «Air Koryo» в оба направления или билетов на поезд из Китая; оплата гостиничных номеров, стоимость которых различается в зависимости от уровня гостиницы, класса номера и набора предоставляемых дополнительных услуг (например, наша гостиница «Сосан» является бюджетным вариантом), оплата работы обязательных двух гидов и водителя; стоимость питания за всё время пребывания в стране и т. д. Нельзя также забывать о той сумме, которую закладывают в окончательную стоимость тура западные турагентства, никоим образом не связанные с правительством КНДР. Эти деньги идут на оплату работы их собственных гидов, которых часто отправляют в страну вместе с группами, а также из этой суммы формируется непосредственная прибыль турагентства. Так как Северная Корея остается чем-то абстрактным для большинства из нас, то очень легко поверить всему тому, что нам говорят. Очень просто представить, что каждый доллар, потраченный туристом, идет прямо в карман Ким Чен Ыну. И проигнорировать тот факт, что туризм в КНДР – это ИНДУСТРИЯ, в которой соревнуется друг с другом целый ряд коммерческих, стремящихся к прибыли компаний.

Возможно, такие аргументы убедят не всех. «Безусловно, у Северной Кореи есть свои собственные коммерческие предприятия, как и везде, – может сказать кто-то, – но из-за жесткой вертикальной экономики в стране, всегда остается возможность, пусть и небольшая, что любой доллар, оставленный тут, может в конечном счете пойти на ядерные программы». Это правда – из-за присущей корейскому режиму завесы секретности никто не сможет со стопроцентной уверенностью сказать, куда ежегодно уходит небольшая прибыль от туризма. Северная Корея не публикует статистические данные о своем бюджете на военные нужды, а поскольку мы отказываемся от любой дипломатической вовлеченности, то мы и не можем собирать какую-либо информацию прямо на месте.

Однако мы знаем точно, что общая прибыль от туристической деятельности на северокорейском направлении относительно мала, так как на этом рынке всего несколько турфирм и они не скрывают информацию о результатах своей работы: порядка пяти тысяч туристов в год отправляются в КНДР (данные за 2017 год). Для сравнения – Франция ежегодно принимает более восьмидесяти пяти миллионов туристов.

* * *

Есть еще много деталей моей личной жизни, в которые я не могу и не буду посвящать госпожу Пак. Я не могу рассказать ей, что на самом деле живу в Берлине не один. В корейском обществе нет дискурса для описания людей, которые могут быть непохожими на других. Корейцы этнически гомогенная нация, да и сексуально тоже. Первый вопрос, который задают мне при встрече незнакомые люди, – где сейчас моя жена. Живя в крайне консервативной среде, оторванной от внешнего мира, в центре которой находится традиционная семья, безумно трудно даже представить, что кто-то может выбрать для себя – по своей ли воле или по врожденной необходимости – жить другой жизнью. Что женщина может – уффф – решить не выходить замуж или не иметь детей. Или не выходить замуж и при этом иметь детей. Секс – табуированная тема в этом ханжеском обществе, в котором даже в кино нельзя увидеть целующуюся влюбленную пару. Сексуальное образование напрочь отсутствует в школьных программах. Гомосексуализм как понятие не существует вообще – и это несмотря на то, что нет никакого закона против него. Хотя, если учесть, что у страны одна из самых многочисленных армий в мире, можно допустить, что за плотно закрытыми дверями раздельных казарм что-то и происходит, но ни слова об этом не говорится. Большинство северокорейцев просто не поймут вас, если вы вдруг спросите их про гомосексуальность. Если тут и есть «негетеросексуалы», живут они в обстановке крайнего смятения, не имея возможности как-то выразить свое естество.