Добро пожаловать в Пхеньян! - читать онлайн книгу. Автор: Трэвис Джеппсен cтр.№ 30

Овладение новым языком обычно начинается со знакомства с основными особенностями произношения. В случае с корейским это знакомство происходит одновременно с изучением алфавита, который на Юге называется хангыль, а на Севере – чосонгыль. До его изобретения и введения в употребление королем Сечжоном корейские слова писались с использованием сложных китайских иероглифов ^[25]. Именно поэтому подавляющее большинство корейцев были неграмотны. Когда в 1443 году Сечжон представил свою письменность, он был уверен, что человек с серьезными умственными способностями может выучить эту «азбуку» за один час, а полный идиот – за десять дней. И вот теперь я должен узнать, к какой категории следует отнести меня согласно этому «королевскому тесту».

В отличие от китайских иероглифов, где сложнейшая пиктографическая система предполагает запоминание тысяч вариантов написания различных штрихов, так как они не несут в себе соответствия звукам, в корейской письменности сочетания горизонтальных и вертикальных черточек и кружочков образуют всего двадцать восемь букв – семнадцать согласных и одиннадцать гласных, каждая из которых связана с конкретным звуком. Концепция короля Сечжона была в равной мере космологической, фонологической и анатомической; гласные составляют комбинации трех первичных звуков, которые соответствуют трем главным элементам вселенной – небу, земле и человеку; форма каждой согласной напоминает вид органов речи в момент произнесения звука, соответствующего этой букве. Таким образом, то, что сделал Сечжон, было ни больше ни меньше как сопоставлением человеческого тела с землей и космосом.

Благодаря тому что чосонгыль строго фонетическое письмо, наложение звуков, соответствующих буквам, одного поверх другого в порядке их произнесения образует слоги. К удивлению иностранцев, в корейском языке соответствие письменного знака конкретному звуку настолько последовательное, что если вы запомнили все буквы, то – в теории – уже через пару часов вы сможете вслух прочитать любой корейский текст, правда, без какого-либо понимания его смысла.

Поэтому моя первая учебная задача – выучить алфавит и все звуки, соответствующие его буквам, начиная с гласных. Звуки, которые можно считать простыми – будь это звуки испанского или итальянского языка, – можно выучить меньше чем за пять минут. Но корейские гласные представляют очень серьезную трудность для иностранца, частично из-за того, что их просто много. Кроме того, разница в произнесении некоторых звуков для носителей европейских языков ничтожна, но вполне заметна и существенна для корейцев. Также многие гласные звуки являются дифтонгами, то есть сочетаниями двух звуков, которые произносятся слитно – со скоростью пулемета. Но, с другой стороны, несколько упрощает процесс само написание букв чосонгыля, которое подсказывает, как их нужно произносить: внешний вид букв напоминает, какие движения следует сделать губами или языком в процессе произнесения звука, соответствующего каждой букве. Это всё мне растолковала госпожа Пак, указывая на свой рот и на буквы, написанные на классной доске.

Первый учебный день позволил мне заглянуть в «настоящую Северную Корею», которую иностранные журналисты – как они часто жалуются – никогда не смогут увидеть. В здании института в местах общего пользования нет электричества – на удивление, даже фреска с изображением Ким Чен Ира у главного входа скрыта в темноте. В учебной аудитории электричество есть, но освещение, как бы помягче сказать, не работает постоянно. Кроме классной доски, над которой в обязательном порядке висят портреты улыбающихся студентам Ким Ир Сена и Ким Чен Ира, другим инструментом госпожи Пак был плоский телевизор; на его экране появлялись слова и буквы алфавита, которые мне нужно было повторить. В середине первого занятия электричество пропало. Госпожа Пак, совершенно не растерявшись, переместилась к доске и продолжила свое объяснение, записывая на ней пропавшие гласные.

Учебные задачи первого дня оказались достаточно трудными. В результате, всё занятие я бесконечно повторял произношение каждого гласного. В конце урока госпожа Пак предложила мне снять на телефон, как она будет повторять эти звуки. Просматривая видео, я мог бы практиковаться в произношении, выполняя сегодняшнее домашнее задание. Кинооператор из меня, конечно, никудышный, но все-таки мне удалось записать и отдельные буквы, которые я старательно выводил в своем блокноте, и лицо госпожи Пак, в то время как она указывала на каждую запись и издавала соответствующий звук. В конце концов, мы с ней достигли некоторого взаимопонимания, по крайней мере, мне показалась, что я верно понял ее как минимум наполовину. Этого было достаточно, для того чтобы завтра перейти к следующей сложной задаче – согласным.

* * *

После занятий я встретил товарища Кима, который появился совершенно неожиданно из глубин темного коридора. «И как всё прошло?» – спросил он озабоченно.

Я прилежно выпалил все одиннадцать гласных звуков, которые сегодня выучил. Товарищ Ким зааплодировал и повторил их еще раз со мной, а затем разразился хохотом.

«Вам очень повезло, – сказал он, став вдруг весьма серьезным. – Когда я занимался составлением программы наших курсов, администратор с кафедры сообщила мне, что госпожа Пак – самый лучший преподаватель для начинающих во всей Корее. У нее пятнадцатилетний опыт работы!»

В ответ я молча кивнул: в моей голове всё еще крутились гласные звуки.

«Все иностранные студенты, которые хотят учить язык в нашей стране, учатся у нее».

«Уффф, – подумал я. – Она не только лучший, но еще и единственный такой преподаватель в Корее!»

На стене – длинный постер, освещающий историю движения Чхоллима и его важнейшие свершения. Этот постер я буду подробно изучать в течение последующих дней во время пятнадцатиминутных перерывов между занятиями за баночкой холодного кофе, который продается в абсолютно пустой столовой, расположенной по соседству с моим классом.

«Я буду учить корейский со скоростью Чхоллима!» – провозгласил я с улыбкой.

Товарищ Ким залился истерическим смехом и затем стрельнул в меня отчаявшимся взглядом, примерно таким, каким некоторые юнцы одаривают своих «предков», когда пытаются безосновательно и отчаянно выглядеть «круто». «Теперь это “скорость Маллима ^[26]”».

«Вы тоже учились в этом институте?» – спросил я его. Ким снисходительно улыбнулся: «Нет, я учился в Пхеньянском университете иностранных языков». Его же оканчивали и Мин, и Ро. Это – второе по престижности северокорейской высшее учебное заведение после Университета имени Ким Ир Сена. «Я изучал много предметов! В университете моей специальностью были языки стран Юго-Восточной Азии – тайский, малайский, вьетнамский, лаосский. Но я также учил и китайский, и английский. Затем я получил диплом в бизнес-администрировании…»