Дунайские волны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Харников cтр.№ 67

В 1841 году, по предложению вождя польской эмиграции в Париже князя Адама Чарторыйского, Чайковский перебрался в Турцию, где за десять лет создал мощную антироссийскую агентурную сеть, охватывающую значительные территории юга Российской империи. Естественно, эта деятельность не осталась незамеченной: российский посол в Турции потребовал немедленной выдачи Чайковского.

Пока Чайковский был подданным Франции, демарши российских дипломатов были ему не страшны. Однако вскоре ситуация неожиданно осложнилась тем, что Франция отобрала у него паспорт, не желая идти на обострение отношений с императором Николаем I. Опасаясь ареста, Михаил принял ислам и поступил на турецкую военную службу, став Садык-пашой. Турецкий султан Абдул-Меджид высоко оценил этот шаг, пожаловав своему новому поданному пожизненную пенсию в 60 тысяч пиастров и роскошный дворец близ Константинополя.

Примерно тогда же Чайковский, став Садык-пашой, женился на дочке профессора математики из Вильно Андрея Снядецкого. Как она оказалась в Турции? Девушка романтического настроя безумно влюбилась в российского офицера и, узнав, что он погиб в бою с турками, отправилась в Турцию искать его могилу. Там она и встретила Чайковского, и они вскоре поженились, причем по мусульманскому обряду.

В то время, после подавления Венгерского мятежа, в Турции оказалось множество эмигрантов из России и Польши. Все они участвовали в венгерских событиях и имели неплохой военный опыт. Чайковскому пришла в голову мысль создать из этих людей специальные казачьи части турецкой армии. Через несколько лет в распоряжении Садык-паши был уже целый Православный казачий полк, насчитывающий более 700 сабель, а также несколько мелких казацких отрядов, разбросанных по всему Балканскому полуострову. Эти части участвовали в боях с русской армией в Румынии и Молдавии, а сам Чайковский был награжден несколькими турецкими орденами. Затем казаки Чайковского захватили столицу Румынии – Бухарест, и полмесяца удерживали его в своих руках. Все это время, до прихода на подмогу Омер-паши, Чайковский был комендантом Бухареста.

Этот поход принес ему славу: под его командование был передан целый корпус – Славянский легион, охранявший берега Серета и Прута. После заключении мира султан выразил благодарность Чайковскому и даже присвоил ему титул «Глаз, ухо и правая рука престола». Вскоре Чайковский получил приказ перейти границу с Грецией и свергнуть с престола короля Оттона. Поставленную задачу казаки выполнили. Это и было боевым крещением казачьего корпуса… Самому же Чайковскому поход в Грецию запомнился еще и тем, что оттуда он привез третью свою жену – молодую гречанку. Эх, если бы он знал, кого он привез!

После Крымской войны Чайковский жил в Константинополе. В 1863 году, когда в Польше начался очередной мятеж, Чайковский, как ни странно, не поддержал его. Ему не понравилась жестокость, которую мятежники проявляли к православным и евреям. Обидевшись на Чайковского, против него взбунтовались поляки, находившиеся на службе Турции. Зачинщиками бунта стали майор Фрейнд (будущий маршал Турции Махмуд Хамди-паша) и оба зятя Чайковского – капитан Суходольский, муж дочери Каролины, и полковник Гутовский, муж Михалины. Бунтовщиков усмирили турки, не пожелав из-за них воевать с Россией.

Поэтому после 1863 года, с усилением польской эмиграции, в Турции против Чайковского начались интриги сторонников польского дела, видевших в нем изменника, из-за которого польские части Турции не присоединились к восстанию 1863 года. С греческой границы кавалерия Чайковского была переведена в Константинополь и зачислена в гвардию султана. Сам же Чайковский произведен в генералы и награжден орденом «Меджидие» 2-й степени. В 1867 году его отправили в Болгарию, куда вторглись четники, поддержанные польскими эмигрантами. Интриги против Чайковского усилились. Его, в частности, обвинили в том, что его казаки не спешили принять ислам. Турецкие военачальники потребовали от Садык-паши усилить отуречивание казаков. Чайковский, не желая вступать в конфликт с султанским правительством и своими подчиненными, подал в отставку.

А потом случилось вот что… Российский посол в Константинополе Николай Павлович Игнатьев пригласил на встречу Садык-пашу и от имени императора Александра II передал ему официальное приглашение вернуться на родину. Приглашение было своевременным, поскольку положение Чайковского в Турции в тот момент было незавидным. И он решил вернуться в страну, против которой воевал и которая когда-то требовала его выдачи…

Отставной 68-летний турецкий генерал для проживания выбрал Киев. Здесь он в 1872 году принял православие. Здесь же родилась и его дочь – кстати, ее крестным отцом стал сам российский император Александр II. Михаил Чайковский занялся литературным творчеством. Он работал над мемуарами, которые вскоре напечатал в газете «Киевская старина».

В Киеве Чайковский прожил более десяти лет. Назначенная султаном пожизненная пенсия (60 тысяч пиастров) поступала ему исправно. Однако когда турецкие власти урезали размер пенсии почти наполовину, семья Чайковского перебралась в имение Борки Черниговской губернии.

Его молодая гречанка-жена перестала оказывать внимание своему 82-летнему супругу. Она загуляла с молодым управляющим имением. Михаил Чайковский, узнав об изменах жены, ушел из дому и поселился у своего приятеля, жившего в соседнем селе. Но пересуды и насмешки настигли его и там. В ночь с 5 на 6 января 1886 года нервы старого Чайковского не выдержали, и он пустил себе пулю в висок… Его похоронили не на кладбище, где запрещали хоронить самоубийц, а за кладбищенской оградой. Поэтому следы его могилы вскоре затерялись…

25 октября (6 ноября) 1854 года.

Эдинбург

Филонов Федор Ефремович, перебежчик

Помню, как в детстве я зачитывался Стивенсоном. Самыми моими любимыми книгами были «Похищенный» и «Катриона», повествующие о непростой судьбе Шотландии, и об Эдинбурге в частности. С тех пор я мечтал посетить описанные Стивенсоном места, услышать шотландскую волынку, прогуляться по склонам гор, поросших вереском, увидеть Эдинбургский замок и Королевскую милю…

Мы обогнули последний мыс и вошли в широченное устье какой-то реки, с высокими берегами по обе стороны. А вскоре на южном берегу показался немалых размеров город, с замком на горе и с множеством шпилей, возвышавшихся над длинными зданиями, потемневшими либо от времени, либо от угольной пыли. Только прибыл я сюда не как турист, а как гость ее отстойного величества Вики Первой и ее мерзопакостной страны. И мне вряд ли дадут возможность поглазеть на город в полное мое удовольствие…

Добирались мы сюда шестнадцать дней. В ту ночь, когда меня доставили к моему «другу» Чарли, я ворочался почти до рассвета. Конечно, умом я прекрасно понимал, что Лизонька – гадина, каких мало. Но она, похоже, и в самом деле успела в меня втюриться. А мы в ответе за тех, кого приручили. Да и ее смерть слишком уж напомнила мне убийство моей незабвенной Сонечки где-то там, в донецком поселке чуть более года назад.

Заснул я только тогда, когда услышал два всплеска. Два всплеска – два трупа. Да, не соврал Каттлей – он и в самом деле прикончил кого-то из поляков. Ничего, рано или поздно такая же судьба ждет и других участников этой драмы, это я знал точно. И правильно. Ведь какая бы Лизка ни была, но она – одна из наших.