Белый ворон - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Игоревна Елисеева cтр.№ 11

Михаил молчал. Нельзя сказать, что новость была для него совсем уж неожиданной. О чём-то подобном всё время болтали в дипломатических кругах и писали эмигрантские газеты. Но командующий не верил в реальность такого развития событий.

— Это чистой воды авантюра, — протянул он. — И вы серьёзно обсуждали с Ришелье такой бред?

— Более чем серьёзно, — кивнул Бенкендорф, отставляя крынку. — Ты сетуешь, что твой корпус ругают? Скоро у тебя появится возможность доказать его качества в боевой обстановке. За дипломатическими реверансами последует ордер к тебе как командующему, откуда ты и узнаешь свой манёвр.

— И в чём же он будет состоять? — сухо осведомился Воронцов.

— Войска, которые перебросят в Бельгию, вдвое усилят нынешний контингент. Пруссаки и австрийцы, наши друзья по Священному союзу, сохранят нейтралитет. Останутся только англичане.

— У нас уверены, что я смогу настучать по пальцам самому Веллингтону? — неприятно рассмеялся Михаил.

— А ты не сможешь? — лукаво прищурился Шурка.

— Не знаю, — покачал головой Михаил. — Может, и смогу. Как карта ляжет.

— Должен тебя разочаровать. — Христофорыч глубоко вздохнул и потянулся в кресле. — В Петербурге не столь высокого мнения о твоих способностях, как может показаться из поставленной задачи. Французские эмигранты, живущие в Бельгии и мечтающие вернуться на родину — что им обещано при новом монархе, — берутся совершить покушение на герцога. Их имена граф Шамбюр и де Фурно. Они уже в Париже. Убийство или даже ранение командующего на время деморализует англичан. Ты должен будешь воспользоваться моментом и захватить Париж, что при бездействии остальных союзников не составит труда. Толстяк Луи окажется изгнан, и под рукоплескания публики на трон взойдут молодой добряк Вилли и юная Анна Павловна. Франция вступит в Священный союз.

— А англичане? — протянул Воронцов. — Они же рано или поздно опомнятся.

У него не вызывала сомнения осуществимость первой части плана. Если нейтрализовать британский корпус, то захват власти можно совершить в один день, и без всякого подкрепления. Но вот то, что произойдёт дальше, представлялось Михаилу с пугающей ясностью. Англия не потерпит пощёчины и тоже высадит во Франции десант. Миновав пролив, её войска окажутся на континенте быстро и в значительно большем количестве, чем сможет позволить себе Россия, направляя людей на кораблях из Кронштадта или пешим маршем через польские и немецкие земли. С военной точки зрения, ситуация была крайне невыгодна.

— Нас удавят, как котят, — констатировал граф. — Я, конечно, готов прославить русское оружие героической обороной Монмартра. Но не вижу в этом смыла. Неужели у нас в Главном штабе не понимают, что всё закончится катастрофой? Никогда не поверю, чтобы Петрохан или Арсений были настолько несведущи, чтобы принять подобный план. Или настолько угодливы, чтобы промолчать...

— Тихо, тихо. — Шурка замахал руками. — Остынь. Когда меня отправляли, с Главным штабом операция ещё не обсуждалась. Но если дойдёт до дела, многие не смолчат. Однако государю угодно. И скорее Волконский с Закревским потеряют места, чем наш благословенный монарх откажется от идеи усиления Священного союза.

Воронцов взял со стола чашку недопитого кофе и стал, давясь, глотать жидкую густоту.

Между тем Шурка извлёк со дна крынки осоловелую лягушку, всю в облепивших её сливках, раскрутил за лапку и вышвырнул в окно: «Иди погуляй!»

— Если заварится каша, — продолжал он, — тебе останется только продержаться до прихода основных сухопутных сил. Но ведь они могут и не поспеть. Из письма Чарторыйского видно, что поляки готовы устроить бунт на западных границах и оттянуть на себя основную часть армии. Что делать, я не знаю. Но надо что-то делать, пока ты не получил ордера.

Михаил стоял у окна, опершись лбом о стекло. Вот уж не чаял, что им с Веллингтоном придётся поменяться местами. А он ещё стыдил старину Уорта двойной игрой его правительства! Как будто герцог мог за это отвечать. Особая оскорбительность ситуации состояла в том, что его, командующего, даже не удосужились посвятить в подробности дела.

— А под каким предлогом вводятся войска?

Граф не думал, что Бенкендорф ответит. Он всего лишь генерал-адъютант, передающий важную информацию. Очень высокопоставленный, но по сути курьер. Ничем не лучше Ярославцева. И кстати, судьба у него может быть точно такой же, узнай он больше, чем следует. Или раскрой рот не там, где надо. Что Шурка и сделал.

— Ты понимаешь, как я рискую? — вздохнул Бенкендорф. — Но я не вижу иного выхода. В столице думают, что другие кабинеты глупее. Между тем нас обставили по всем позициям. Если англичане сговорятся с поляками...

Михаил уже знал, как поступит, но откладывал решение хотя бы до того времени, когда пройдёт голова.

— Ты поезжай, Шура, поскорее. Предупреди государя о поляках. А я подумаю тут на досуге. Знаешь, иногда нужно противиться политикам. Веллингтон говорит: они худшие люди на Земле.

Париж жил от одного светского события до другого. Театры, гулянья, званые вечера уже не обещали ничего нового. Приезд Михаила Павловича разнообразил монотонный круг увеселений. Не успел отгреметь бал в Тюильри, как разнеслась весть, что вместе с великим князем прибыл епископ Черниговский Даниил, старец весьма почтенный и даже, по слухам, прозорливый. Он будет служить в православном храме Святой Екатерины и причащать русских гостей неприятельской столицы. Конечно, такого аттракциона никто не мог пропустить. Вся публика — религиозно настроенная и нет — потянулась к обедне, ожидая не то чуда, не то рассеяния от скуки.

Михаил Семёнович не собирался ехать. Он не любил столпотворения в церкви, но всегда в него попадал по долгу службы. Положение обязывало его присутствовать и на этот раз. Старенький епископ вёл литургию довольно шустро. Пятеро помогавших ему батюшек-исповедников разделили между собой молящихся и бойко отпускали грехи. Кажется, они и сами понимали, что при такой давке вдумчивого покаяния не получится, и расправлялись с народом без волокиты. Какая-то барыня по католическому образцу попыталась увлечь священника рассказом о своих интересных пороках, но получила в ответ: «Называй грех и проходи». Воронцов рассмеялся в душе: «Правильно, так её. Вечно разведут канитель!»

Между тем впереди, за спинами собравшихся, мелькнуло личико Лизы — узенькое, бледное, как всегда, немножко испуганное. А вот и громадная шляпа её матушки — с лентами, розанами и кружевной накидкой. Старая графиня и в семьдесят лет умела себя подать. Вокруг тётки, как обычно, теснился выводок девиц Раевских.

Михаил Семёнович отвернулся и сделал скучное лицо. С памятного бала они с Лизой пребывали в немой ссоре. Хотя ни слова между ними не было сказано. Граф вспомнил, как месяц назад в этом самом храме видел мадемуазель Браницкую совершенно одну, без родных. И тоже не решился подойти. Но совсем по иной причине. Народу тогда было немного. Воронцов встал у колонны и погрузился в раздумья. Пел хор. Ничто вокруг не отвлекало внимания. Ни толкотня, ни просьбы передать свечку, ни необходимость постоянно оставаться под скрещением сотен взглядов. Командующий к этому привык, не испытывал ни малейшей неловкости, но временами хотел побыть один — сам по себе. Потому и приехал без сопровождения. Видимо, Лиза тоже иной раз чувствовала потребность вынырнуть из недр шумного семейства, отрешиться от чужих забот и подумать о своих.