Безмолвный крик - читать онлайн книгу. Автор: Энн Перри cтр.№ 58

– Да. – На этот раз Эстер говорила уверенно. – Если б ты видел его во время ночного кошмара, отчаянно пытающегося закричать, ты поверил бы, как и я.

Лицо его выразило согласие, а еще печаль, испугавшую Эстер. Она поняла, что стала свидетельницей редкого для Монка чувства сострадания.

– Ты нашел доказательства? – Голос ее дрогнул. – Ты что-то об этом узнал?

– Нет. – Выражение лица у него не изменилось. – Но косвенные свидетельства пополняются.

– Какие? Какие свидетельства?

– Прости, Эстер. Я не хотел, чтобы так вышло.

– Какие свидетельства? – Она повысила голос – в основном из страха за Риса, но и из-за этого выражения в глазах Монка тоже. Оно было как отражение в воде – слишком хрупкое, чтобы ухватить, слишком ломкое, чтобы коснуться; тронь – и исчезнет. – Что тебе известно?

– Трое мужчин, нападавших на женщин, – это хорошо одетые джентльмены, приезжавшие на кэбах, иногда вместе, иногда врозь, и уезжавшие почти всегда вместе.

– Это не имеет отношения к Рису. – Она понимала, что перебивает и что, если б Монку нечего было больше сказать, он не начал бы разговор. Но слушать его было мучительно больно, почти невозможно. Эстер видела, что он понимает ее состояние и ему самому это не нравится. Ей хотелось запастись теплом его глаз – как напоминанием о радости, как светом во мраке.

– Один из них был высокий и худой, – продолжил Уильям.

Описание соответствовало внешности Риса. Они оба знали это.

– Двое других – среднего роста, один поплотней, второй худощавый, – спокойно досказал Монк.

В камине осели угли, но они этого не заметили. В коридоре послышались шаги – кто-то прошел, не остановившись.

Монк не видел Артура и Дьюка Кинэстонов, но Эстер знала, как они выглядят. Промелькнувшие в темноте улицы, это вполне могли оказаться они. У Эстер похолодело внутри. Она попробовала отогнать страшную мысль, но вспомнила жестокость в глазах Риса, выражение превосходства, появившееся, когда он обидел Сильвестру, его ухмылка, и в ней – наслаждение своей властью. И такое случалось не единожды, это не ошибка и не помрачение рассудка. Ему нравилось причинять боль.

Она пыталась не верить, но в присутствии Монка это становилось невозможно. Он мог разозлить ее, какие-то его качества она могла презирать, с чем-то неистово спорить, но намеренно вредить ему и лгать не могла. Сама мысль об этом была невыносима, как отказ от какой-то части себя. Защищаться нужно эмоционально, но обдуманно, не для того, чтобы отдалиться друг от друга, а просто чтобы укрыться от слишком реальной боли.

Монк придвинулся к ней. Он стоял так близко, что она чувствовала запах мокрой шерсти от пальто – воротник намок под дождем.

– Мне жаль, – тихо сказал сыщик. – Я не могу отступиться из-за того, что он пострадал и стал твоим пациентом. Будь он один – возможно, но есть еще двое…

– Не могу поверить, что здесь замешан Артур Кинэстон. – Эстер посмотрела ему в глаза. – Мне нужны неоспоримые доказательства. Хочу услышать, как он признается. Насчет Дьюка не знаю.

– Это могут быть Рис, Дьюк и кто-то еще, – заметил Монк.

– Так почему Лейтон Дафф мертв, а Дьюк Кинэстон невредим?

Он протянул руку, словно хотел коснуться Эстер, потом уронил.

– Потому что Лейтон Дафф догадался: происходит что-то неладное, пошел за ними и бросил вызов сыну, – мрачно ответил Монк, хмуря брови. – Тому, о ком он тревожился, о ком заботился. И Рис потерял рассудок – возможно, от виски, от чувства вины, от уверенности в собственных силах. Остальные убежали. В результате – то, что нашел Ивэн: двое мужчин, которые подрались и не смогли остановиться, пока один не погиб, а другой чуть не умер от травм.

Эстер покачала головой, но не потому, что не поверила в такую возможность, – она отгоняла возникшие видения, защищалась от них.

Монк все-таки положил руки ей на плечи, очень осторожно, только касаясь, но не поддерживая ее. Она опустила взгляд, не в силах смотреть на него.

– Или их настигли какие-то мужчины из того района, мужья или любовники жертв, братья, может быть, даже друзья. Нашли наконец тех, кого долго искали… и набросились на них обоих. Рис нам не расскажет… даже если захочет.

Эстер не знала, что сказать. Хотелось возразить, но это казалось бессмысленным.

– Не представляю, как смогу что-то узнать, – неуверенно выговорила она.

– Понимаю. – Уильям едва заметно улыбнулся. – А если б представляла, то не стала бы этого делать. Пока сама не решила бы, что так нужно. Тебе хотелось бы доказать его невиновность… Если б ты вдруг узнала, что он виноват, то ничего не сказала бы мне, а я все равно узнал бы.

Она быстро подняла взгляд.

– Нет, не узнал бы! Не узнал бы, если б я захотела это скрыть.

– Я бы узнал, – повторил Монк. – А что? Ты стала бы его защищать? Надо отвести тебя, чтобы посмотрела на тех женщин, замученных жизнью в нищете, грязи, невежестве, а теперь еще избитых тремя молодыми джентльменами, заскучавшими от сытой жизни и захотевшими опасных развлечений, от которых сердце бьется быстрее и кровь ударяет в голову. – Голос его срывался от гнева и глубокой, с трудом сдерживаемой боли за пострадавших женщин. – Некоторые из них не более чем дети. В их возрасте ты сидела в фартуке в классной комнате и решала задачки на арифметические действия, а самым большим твоим огорчением была необходимость кушать рисовый пудинг! – Монк преувеличивал и сам понимал это, но вряд ли сейчас это имело значение. Суть он излагал верно. – Такое не оправдаешь, Эстер. Ты не сможешь! Для этого ты слишком правдива и впечатлительна.

Она отвернулась.

– Да, конечно. Но ты не видел, как сейчас страдает Рис. Легко судить, когда видишь вещи с одной стороны. И гораздо труднее, если знаком с виновным и чувствуешь его боль, как свою.

Монк встал у нее за спиной.

– Меня не заботит, что легко; меня заботит, что правильно. Иногда совместить это нельзя. Я знаю людей, которые не понимают или не принимают этого, но ты не такая. Ты всегда умела смотреть в глаза правде, какой бы она ни была. И в этот раз поступишь так же.

В его голосе звучала уверенность, Уильям ни на минуту в ней не сомневался. Она была Эстер – надежная, сильная, целомудренная Эстер. Ее не нужно защищать от боли и опасности. Даже беспокоиться о ней не надо!

Ей так и хотелось наброситься на него за то, что он считает ее такой.

Сама Эстер ощущала себя обыкновенной женщиной. Временами ей тоже хотелось, чтобы ее оберегали, лелеяли, защищали от неприятностей и угроз – не потому, что она не способна с ними справиться, а просто чтобы кому-то захотелось защитить ее.

Но она не могла сказать этого Монку… Кому угодно, только не ему. Такая забота чего-то стоит лишь тогда, когда ее предлагают по собственной воле. Он должен захотеть этого, даже испытать такую потребность. Если б Эстер относилась к тем хрупким, нежным, женственным созданиям, которыми Монк восхищается, он сделал бы это инстинктивно.