Дело всей смерти - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Крюков cтр.№ 37

Шея была не его – пухлая, короткая, с глубокими поперечными морщинами. Пальцы нашарили цепочку и какую-то круглую металлическую подвеску. Ощупывая шею, он поцарапал складку двойного подбородка длинными наманикюренными ногтями.

Его движения синхронно повторяла тучная, большегрудая женщина, сидящая рядом с Нееловым. В полутьме выделялось пятно ее лица и светлые волосы, собранные на макушке в крупный узел. В памяти завибрировала тонкая струнка. Но воспоминанию не дал оформиться Неелов. Он раскинул руки, показывая, в какие широкие объятия жаждет заключить Зацепина, и закричал:

– Алексей Павлович! Как замечательно! Счастлив вас приветствовать!

Зацепин не испытал ответных теплых чувств к человеку, который измывался над ним в монастыре и стал причиной его смерти. К тому же неурочное свидание, затеянное Нееловым, тормозило «Бороду Зевса», достигшую кульминации. Но Зацепин существовал с неотвязным чувством вины за то, что убил Веру. Жену сына этого академика. Поэтому разведчик удержался от грубого ответа. Он скупо поприветствовал своего бывшего – или и нынешнего? – командира:

– Здравия желаю, Дмитрий Дмитриевич.

Это произнесли его губы, и одновременно сказала женщина напротив. Зацепин на сей раз не нашел в этом ничего странного. Пример прошлого спиритического сеанса помог ему быстро разобраться, что к чему. Женщина перед ним, отражавшаяся в напольном зеркале, придвинутом к столу, – это был он сам. Его бестелесная душа обрела временное пристанище в дебелой женщине-медиуме и говорила ее губами и ее грудным голосом.

Зацепин, несмотря на серьезность момента, не мог не улыбнуться пикантности положения. Женщина в зеркале тоже улыбнулась. Вот ведь, бессмертная сущность монаха оказалась в женском теле – этом сосуде греха! Не поставили бы ему это в вину на Высшем суде, как новую невоздержанность по женской части.

Неелов расценил улыбку по-своему.

– Я рад нашей встрече, Алексей Павлович! – сказал он с заметным облегчением. – Но где же вы пропадали? Почему долго не подавали вестей? Мне с Машей пришлось вас разыскивать. Я жду вашего доклада. Нам ведь нужно обязательно сверить часы!

Он говорил так, словно они расстались вчера, после рабочего дня, а сегодня Зацепин опоздал на службу. «В самом деле, почему я не подавал вестей с того света? Другие покойники гораздо общительнее!» Однако разведчик решил и здесь проявить терпимость к академику. В конце концов, для Неелова никогда не существовало границы между миром живых и миром мертвых, еще на лекциях в учебном центре под Каракумами он поражал слушателей свободой своих умозаключений. Чего стоили его заявления, что Бог есть, рай существует и туда полетят ракеты. Кто ему верил тогда! А теперь он, Зацепин, злится, что его отвлекли от неотложных дел в раю. Да, тут не до логики. Но надо было быстрее отделаться от Неелова и возвращаться.

– Я в раю. Операция проходит успешно. Если б не ваш вызов, сейчас я как раз бы читал книгу судеб, – отрапортовал Зацепин.

– Дорогой вы мой! – растроганно прижал руки к груди академик. – Вы льете бальзам на мои раны! Я знал, что вы прорветесь! Всегда в вас верил! Вы не представляете, как я был огорчен, что именно вы тогда, в Каракумах, сошли с дистанции! Вы подавали такие надежды! Но теперь вы возьмете свое! Милый мой, вы ничего не забыли? Про «Дирижабль», «Красную гвоздику»?

– На память не жалуюсь. Я могу быть свободен?

– Зачем же так официально! Я не сомневаюсь в вашей памяти, вы были лучшим из четверки моих учеников. Но давайте повторим для надежности. Ведь судьба моих внуков в ваших руках. А то вы были не в себе, когда я вас инструктировал…

– Мало сказать, не в себе. Я умирал, а вы орали мне в уши, по-вашему – инструктировали.

– Алексей Павлович! Проявите милосердие! Вы же служитель церкви! Вы знаете, из-за чего каша заварилась! А мне каково? На старости лет сесть на казенные харчи. Я только сутки как с нар вернулся… У сына инфаркт. А Вера, Вера! Не хотел говорить, но придется. Ее нет, ее убили! Этот Фронт, спирит, канделябром по голове! Вот таким же вот. За что, почему?!. И я у вас не сочувствия, не прощения прошу. А милосердия!

Зацепин уже ругал себя за попытку предъявить счет Неелову. Про то, что он встретился с Верой на небе, предпочел не упоминать. И уж тем более о том, что Фронт был совсем не виноват в смерти ясновидящей родственницы Неелова.

– Я вас слушаю. Только прошу, покороче, – сказал он.

Академик стремительно вынырнул из пучин скорби и заговорил по-деловому:

– «Дирижабль» – это московская финансово-промышленная группа, будь она неладна. Мне нужно знать ее будущее, крупные удачные и неудачные сделки, особенно с нефтью, газом, криптовалютой, которые приведут к процветанию или упадку холдинга. Да и вообще, посмотрите, что ждет углеводороды. Когда запасы нефти и газа истощатся? Когда будет найден альтернативный источник энергии и их цена упадет? И почитайте про криптовалюту, заменит ли она традиционные деньги? Об этом многие спрашивают. Дальше «Красная гвоздика» – движение, партия, как они себя именуют. Ее политическое будущее. И вообще расклад политических сил в обозримой перспективе. Это ходовой товар.

Алчность, с какой Неелов нацеливал Зацепина на нужные ему страницы в книге судеб, позволила разведчику сделать вывод, что академик вовсе не собирается закрыть лавочку торговли будущим. Чем бы ни разрешилась драма с похищением детей. Беда с семьей сына его не сломила. И ничему, кажется, не научила. Да и тюрьма не напугала темпераментного ученого мужа. Завтрашний день «Дирижабля» и «Красной гвоздики» ему нужен как средство, чтобы вытолкать автомобиль своего бизнеса из кювета и двигаться дальше, понял Зацепин.

Но Неелов на этом не закончил список поручений.

– И посмотрите, пожалуйста, концепцию пространства-времени, – проникновенным тоном, словно о личном одолжении, попросил он. – Куда она двинет? В какую сторону будет развиваться? Что возьмет верх: теория струн или причинной динамической триангуляции? За решеткой, знаете ли, отлично думается, никто не мешал, никакой суеты, и мне на тюремной подушке пришли кое-какие мысли насчет строения Вселенной.

Зацепин, считавший секунды, тем не менее не перебивал Неелова. Молчал из глубокого удивления и восхищения перед широтой и неукротимым жизнелюбием этого редкого человека. «Строение Вселенной»! Вот что его волнует. Едва Зацепин заподозрил академика в примитивном стяжательстве, заглушившем в нем все другие, даже родственные, чувства, Неелов предстал в своем первозданном образе. В образе исполина духа, искателя, Прометея, которого не остановят, не собьют с пути познания ни превратности судьбы, ни тяжесть лет, ни безумие поставленных задач.

От академика исходили волны энергии и уверенности. Стань таким, как он, и невозможное будет по плечу, думал Зацепин. Все-таки это неуместное сейчас спиритическое свидание оказалось полезным. Оно вдохновило Зацепина, прибавило ему нравственных сил, напомнив, что он на том свете первопроходец, исследователь. Такая поддержка была очень кстати в его выматывающем походе. Раньше След поднимал его в атаку, теперь воодушевлял Неелов. Зацепин хотел всегда иметь подобную опору, кто знает, какие испытания ждут впереди. Поэтому он спросил: