Праведники - читать онлайн книгу. Автор: Сэм Борн cтр.№ 80

Тиша отказалась от мысли предупредить о своем визите по телефону. Она не хотела рисковать. Мандельбаум может оказаться не готов к тому, чтобы принять ее, когда услышит в трубке голос из прошлого. И разумеется, он сразу даст знать ее родителям. Тиша не сомневалась в том, что все последние годы рабби страшно жалел о том, что когда-то уступил ее уговорам и согласился на ее тайное обучение. Закончилось все печально — девчонка сбежала. И после этого ему трудно было смотреть в глаза ее родне.

Она решила появиться на его пороге без предупреждения, не оставив ему выбора. Тиша сверилась с часами. Скорее всего рабби уже вернулся с вечерней молитвы и теперь отдыхает дома. Адрес она помнила и, когда впереди показались окна его дома, велела таксисту остановиться.

— Сейчас, Уилл, сейчас… Дай собраться с мыслями… — попросила она, не делая никаких попыток выйти из машины и неподвижно глядя в лобовое стекло. — Десять лет, Боже, почти десять лет… Я была совсем другим человеком…

— Тебя никто не торопит, Тиша.

Уилл тоже выглянул в окно. На улице было тихо и пустынно. Он не заметил ни одной припаркованной машины, кроме их такси. На тротуаре не было видно ни единого пешехода. И только из какого-то окна до них доносилась музыка. Поначалу Уилл не прислушивался, но одна строка вдруг заставила его вздрогнуть. Пел Джон Леннон: «Мы мерим нашу боль по Богу…» Уилл весь превратился в слух.

Уилл никогда прежде не слышал эту песню, но сейчас с ним будто говорила Бет. Словно ей удалось каким-то чудом подать ему весточку о себе. Он едва сдержался, чтобы не заплакать.

Наконец Тиша собралась с духом и вышла из машины. Они расплатились с таксистом и подошли к нужному дому. Уилл поправил съехавшую набок ермолку. Тиша постучалась. В первую минуту из-за двери не было слышно ни звука, а потом вдруг лязгнула щеколда, и на пороге возник высокий седобородый старик. На вид ему было никак не меньше восьмидесяти.

— Рабби Мандельбаум, здравствуйте. Это Това Шайя Либерман, ваша ученица. Я вернулась…

Брови старика медленно поползли вверх, он оперся о дверную притолоку, не спуская с Тиши пристального взгляда. Лишь через минуту он молча отошел в сторону, жестом пригласив их войти. Когда они проходили мимо столовой, он сделал им знак следовать дальше. Так они оказались на кухне.

Уилл еще никогда не видел помещения, столь мало соответствовавшего своему предназначению. Во-первых, здесь стоял запах, как в старой библиотеке — пахло книгами и пылью. Кухонный стол был загроможден раскрытыми томами. Книги также занимали стеллажи от пола до потолка и были раскиданы по полу. Это явно были сборники священных текстов, и достаточно было окинуть все это книгохранилище беглым взглядом, чтобы понять: здесь вряд ли что-то отыщется на английском языке.

На стенах между стеллажами висело около десятка фотографий. На всех был изображен один и тот же человек, которого Уилл уже видел прежде, — великий ребе. Вот уже два года как он не ступал ногами по земле, но в этой комнате он смотрел на Уилла изо всех углов. Где-то бесстрастно, где-то с улыбкой, но везде его взгляд был пронзительным, словно у инквизитора. На одном из снимков была запечатлена группа хасидов, в центре которой рука об руку стояли великий ребе и Мандельбаум.

Старик на минуту вышел из кухни, а потом вернулся с подносом, на котором стоял стакан воды.

— Садитесь, садитесь… — пробормотал он, предложив воду Уиллу.

Тот бросил быстрый удивленный взгляд на Тишу, и девушка наклонилась к нему и шепнула на ухо:

— Йом Кипур начался. Нельзя ни пить, ни есть.

— А что же он мне воду принес?

— Он все про тебя понял.

Тиша вновь придвинулась к своему старому учителю.

— Рабби, как здоровье миссис Мандельбаум? — неуверенным голосом спросила она.

— Айя индель рахель алея хошолом…

— О, Всевышний… простите, что задала этот вопрос… Хамаком инахем оша бсох шар авелей Сион в Йершалаим. Господь да утешит вас, как и всех скорбящих в Сионе и Иерусалиме…

Со здоровьем миссис Мандельбаум Уиллу тут же все стало понятно. Тиша могла даже не переводить свою последнюю фразу на английский, все было написано на ее лице и лице ее учителя.

— Рабби, я должна сказать вам, что вернулась в Краун-Хайтс не из праздного любопытства и, честно говоря, не из-за замучившей меня ностальгии. Я вернулась по делу. И это вопрос жизни и смерти для одного человека. Впрочем, как я понимаю, не только одного…

— Продолжай, дитя мое.

Тиша бросила взгляд на Уилла.

— Это мой друг, рабби. Его зовут Уильям Монро…

Старик лишь скосил глаза в сторону Уилла. Густые брови его чуть приподнялись, словно он хотел сказать: «Не держи меня за дурака, девочка. Я слишком долго живу на этой земле, и одеяние этого молодого человека меня не обмануло. И я также понимаю, какой смысл ты вкладываешь в слово „друг“».

— Его жену похитили и держат в заложницах. Здесь. В Краун-Хайтсе. Уилл уже побывал здесь раньше и имел беседу с рабби… я думаю, это был рабби Фрейлих. — Она перехватила изумленный взгляд Уилла, говоривший: «Так что же ты молчала до сих пор?!» — и только виновато улыбнулась. — Рабби не стал отрицать, что имеет отношение к похищению, но не объяснил причин, побудивших его разлучить Уилла с женой.

На лице старика не отразилось ни удивления, ни возмущения. Он лишь размеренно кивал в такт словам Тиши, давая понять, что по-прежнему слышит ее.

— Потом Уилл став получать разные текстовые сообщения… на свой телефон, — тут же уточнила Тиша, словно боялась, что учитель не поймет, о чем идет речь. — Мы не знаем, кто их отправитель. Он говорит с нами загадками. Но, как нам кажется, хочет помочь разобраться в происшедшем. И вот в какой-то момент мне показалось, что я стала понимать, о чем идет речь. И тогда я пригласила Уилла сюда.

— Фрехт мих а шале. Задавай свой вопрос.

— Рабби, объясните, пожалуйста, Уиллу, что мы понимаем под концепцией «цадик».

Впервые на лице старика выразилось нечто напоминающее удивление. Он вопросительно взглянул на Тишу, словно спрашивая, к чему она клонит.

— Това Шайя, кому, как не тебе, моей лучшей ученице, знать, что мы понимаем под этой концепцией? Я отлично помню, что мы проходили это с тобой, и ты все схватывала на лету. Зачем же ты привела своего друга ко мне и спрашиваешь об этом меня?

— Я хочу, чтобы он услышал это от вас. Расскажите ему. Пожалуйста.

Раввин еще с полминуты напряженно вглядывался в лицо Тиши, пытаясь уяснить ее мотивы. Наконец тяжело вздохнул и обернулся к Уиллу:

— Итак, мистер Монро, цадик — это праведник. Корень слова в переводе с нашего языка это означает «правда». Цадик не просто честный человек — для таких определений у нас есть другие слова. «Цадик» — более сложное понятие. Это в буквальном смысле олицетворение идеи правды и благочестия в душе конкретного человека. На самом деле слово «праведник» не вполне точно передает то, что мы понимаем под «цадик», но оно самое близкое по смыслу.