Замурованные. Хроники Кремлевского централа - читать онлайн книгу. Автор: Иван Миронов cтр.№ 61

Но серьезно разговаривать с Олегом не получалось, он лишь цитировал телевизор, не более. Как человек недалекий, не способный свободно оперировать фактами, Олигарх очень болезненно и нервно относился к противному мнению, невольно съезжая на личности, что всегда выходило ему боком.

— Вань, ты экстремист! — как-то неожиданно и резко подвел он итог нашей довольно мягкой полемике.

— Ни хрена себе, какие здесь предъявы пошли, — обрадовался движухе Жура. — А что такое экстремизм?

— Экстремизм — так на милицейском жаргоне обозначается любое выражение неприятия существующей системы власти. Например, отказ от сотрудничества со следствием — это тоже типичное проявление экстремизма, поскольку здесь ты выступаешь против правоохранительной системы — основополагающей части действующей власти.

— Получается, что если я в отрицалове, то экстремист? — искренне удивился Жура.

— Получается.

— Так что ж, выходит, и все воровское — экстремистское! — удивленно рассуждал Жура.

— Выходит, Олег, ты мусор… — в соответствии с логикой Сереги подытожил я, но в ответ услышал лишь водопад на дальняке.

…Шахматная эпопея продолжалась. Олег по-прежнему отказывался играть, но, не выпуская книгу из рук, готовился враз расправиться со всей хатой. Через месяц предложение сыграть поступало Олегу каждые десять минут, превратившись в форменное издевательство. Олигарх увиливал как мог, постепенно растрачивая стратегические на тюрьме запасы толерантности. И они иссякли.

Дело за полночь. Олег посапывает лицом к стенке, мы развлекаем себя заваркой душистого травяного сбора и похожим на сгущенку алтайским медом. Телевизор мусора погасили с отбоем, поэтому в зрелищах явный недостаток.

— Олежа, Олежа, — нараспев зажурчал Серега, проверяя на зыбкость сон сокамерника.

Олигарх действительно спал, отчего-то слегка постанывая.

— Рота, подъем! — гаркнул Жура прямо под его ухом.

— А?! Что?! — Олег подскочил на шконке, недоуменно таращась заспанными глазами.

— Да ничего особенного. Я думал, если не спишь, мы могли бы сыграть с тобой…

— Пошел на хрен со своими шахматами! — взревел Олег, вскакивая с нар.

— Что ты сейчас сказал, пидор лысый? — похоже, шутки полетели в сторону.

— Я…

— Лучше молчи. Я тебе, сука, сейчас кадык вырву. Ты на что меня послал?! — шипел Серега на растерявшегося сокамерника.

— Я того… Сколько можно с этими шахматами, — сник Олигарх, подтягивая к ушам одеяло.

— Мы сейчас уже не за шахматы, ты с людьми сидишь и веди себя соответствующе.

— Я, конечно, виноват, — заскулил Олег. — Не должен был такого говорить. Но…

— Что «но»?! Что «но»?! — по нарастающей заревел Жура. — Ты всю хату морозишь. К тебе по-человечьи относятся… Короче, потеряйся до утра.

Олег поворочался минут сорок, покурил, снова поворочался, покурил, а утром пошла игра.

— Мат тебе, Касабланка! — Серега, обкорнав защиту Олигарха, ферзем затянул петлю на королевском поле. — Как комбинация?

Олег жевал воздух, восстанавливая ход проигранной партии.

— Эээх! Это я в твоей книжке подсмотрел. — Жура покосился на Сергеича.

— Где?! — к боли поражения прибавилась еще и обида, как после удара в пах.

— На двести семьдесят восьмой странице. Это же классика! Азы. Я думал, ты в курсе.

— Я еще не дошел дотуда. — Олег был в полуобморочном состоянии. Выходило, что били его — его же оружием.

— Учись, двоечник. — Серега снисходительно похлопал Олигарха по плечу.

После этого дружеского жеста Ключников перестал не только играть, но и говорить. И лишь спустя пару часов полусонную тишину разрушило нервноистеричное восклицание:

— На какой странице?!

— Что? — Серега недоуменно выглянул со шконки.

— Комбинация твоя, — потерянным голосом уточнил Олигарх.

— На двести семьдесят восьмой, — ухмыльнулся Серега.

— Там нет! — взвыл Ключников.

— Ну, значит, на триста семьдесят восьмой или на двести восемьдесят седьмой, короче, где-то там…

Точку в шахматном образовании Олег поставил через неделю.

Книгу, любимую и единственную, Ключников хранил у себя в тумбочке. Договорившись, утром при выходе на прогулку, когда Олег первым вышел из хаты, шахматный талмуд успели изъять и перепрятать.

— Никто не видел мою книгу? — раздалось через пять минут по возвращению.

— Какую, Олежа? — невинно поинтересовался Жура.

— Про шахматы, — в голосе Ключникова мелькнула тень подозрения.

— Лысый, потерял? Ты же с ней не расставался. Когда последний раз из рук выпустил?

— Перед прогулкой в тумбочку убрал.

— Вот видишь! Гулять ходили всей хатой, значит, или ее менты забрали, или сам спрятал и нас в непонятой вгоняешь.

— Ментам-то зачем? — рассуждающе забормотал Олигарх.

— Наверное, не только нас, их ты тоже достал своей заморозкой.

— Может, все-таки книга где-то в хате? — аккуратно выкрутился Олег, опасаясь называть вещи своими именами, к тому же до конца не уверенный в нашей причастности к таинственному исчезновению талмуда.

— Запросто мусора могли спрятать, пошерсти у себя.

Перебрав свои баулы, Олег снова вернулся к расследованию.

— Посмотрите, пожалуйста, у себя, — неожиданно предложил Олигарх.

— Олег, тебе надо, ты и смотри, носки только не помни, — огрызнулся я сверху.

Выкурив еще пару сигарет, Олигарх застучал в тормоза.

— Старшой, у меня книга пропала, вы не брали?

— Нет, — категорично ответил продольный.

— Как это — нет? А куда она могла деться? — закричал Олигарх.

— В камере поищи, — отрезали снаружи.

На вечерней поверке Олег обратился к дежурному:

— У меня книга пропала.

— Пишите заявление — найдем, — улыбнулся «мальчик-девочка». — Здесь ничего не пропадает.

Цирики исчезли за тормозами. Сквозь злобный прищур Олег торжественно рассматривал сокамерников.

— Что ж, буду писать заявление. — Олигарх ультимативно подбоченился.

— Шмон обеспечен, — задумчиво проговорил я.

— А что остается? — Олигарх нас явно шантажировал.

— Значит, завтра шмон! — обреченно подытожил Серега.

— Ага. — Лысый уже не скрывал злорадства. Запала хватило до следующего утра.

— Олег, это мы книгу забрали, — признался Жура.