Петербургские доходные дома. Очерки из истории быта - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Юхнева cтр.№ 72

Звенигородская ул., 6.

Современное фото

Фрагмент лепнины.

Кирочная ул.,12.

Современное фото

Печь-голландка и лепнина.

Шпалерная ул., 39.

Современное фото

Печь, встроенная в радиатор. «Микроволновка» XIX в.

И надо признать честно, что реально от прежних квартир доходных домов остались крохи. Мне как специалисту они милы и чрезвычайно интересны — я могу домыслить и представить, как это было. А широкой публике необходимо видеть квартиру полностью такой, как в XIX веке, то есть необходима реконструкция.

В Петербурге большинство мемориальных музеев составляют квартиры в доходных домах. Есть, конечно, и исключения: музей Набокова в особняке, усадьба Державина. Некоторые мемориальные музеи располагаются в учебных заведениях.

И все-таки мемориальных квартир в доходных домах — большинство. На сегодняшний день я знаю 13 квартир. Интересно, что представлен достаточно широкий спектр жильцов как социально (рабочие, разночинцы, дворяне), так и профессионально (поэты, писатели, художники, композиторы, путешественники, служащие, рабочие). Мы можем проследить все этапы развития доходных домов с момента их зарождения (1830-е годы, квартира А. С. Пушкина) до их расцвета в конце XIX — начале XX века. Мемориальные квартиры расположены во всех районах города и в совершенно различных по комфортности доходных домах. Благодаря этому мы можем составить весьма полное представление о квартирах доходных домов.

Каждый из этих исторических персонажей менял квартиры множество раз, как было принято в Петербурге XIX века. Это сильно затрудняет работу биографов. Обычно мемориальный музей делают в квартире, где великий человек умер. Только для В. И. Ленина сделано исключение — мемориальными становились даже те квартиры, куда он только заходил. По воспоминаниям, зарисовкам и фотографиям скрупулезно восстанавливают планировку и благоустройство квартир, функциональное использование комнат и их меблировку. Немного сохранилось мемориальных вещей и мебели, поэтому все остальное тщательно подбирается из похожих предметов того времени.

Насколько эти реконструкции достоверны с бытовой точки зрения, а не мемориальной? Сразу оговорюсь, что мемориальную достоверность мы под сомнение не ставим. А вот с точки зрения воссоздания быта — много вопросов.

Планировку стараются восстановить точно, но для удобства осмотра экспозиции открываются анфиладные двери, и все комнаты становятся проходными. Известно, что это было не так, когда в них жили, но посетители об этом не узнают.

Совсем беда с благоустройством — изменилось все. Отопление теперь в этих квартирах современное, паровое — везде радиаторы. Печи всех видов, характерных для доходных домов, сохраняются или воссоздаются, но нигде не топятся, не лежат дрова сбоку — нет запаха топящейся печки…

Освещение тоже сейчас везде электрическое, но в девятнадцатом-то веке были свечи, потом — керосиновые лампы. Они есть в экспозиции, но не горят. Квартиры выглядели совершенно по-иному при свечном или керосиновом освещении. А ведь и мебель, и картины, и ковры, и обои делались в расчете на то освещение, а при ярко-мертвенном электрическом выглядят грубовато, аляповато, ярко и пестро. И, опять же, нет свечного запаха. Но что приятно, сами осветительные приборы: подсвечники, канделябры, керосиновые лампы, люстры — в экспозициях есть и представлены во всем многообразии.

Хорошо представлены во всех квартирах филенчатые двери, как одинарные, так и распашные. Старинные оконные рамы с фурнитурой, хотя иногда их заменяют на современные стеклопакеты, что, по-моему, совершенно недопустимо. В некоторых квартирах сохраняются межкомнатные световые окна, старинные звонки у входных дверей и другие милые мелочи. Обои во всех комнатах мемориальных квартир исторически и эстетически хороши. А вот шторы удивляют — везде классические со сложными ламбрекенами и подхватами, что придает комнатам достаточно помпезно-музейный вид. Да, так могло быть в гостиных, кабинетах и, может быть, столовых. Нигде нет характерных для петербургских жилых комнат белых занавесочек с вышивкой «ришелье», даже в детских…

Поскольку задачи у реконструкции чисто мемориальные, естественно, центральное место в квартирах занимают кабинеты, где были написаны те или иные произведения, на втором месте — гостиные и столовые, где происходили встречи и беседы с интересными людьми. А комната жены интересна, если она, как жена Ф. М. Достоевского, занималась делами знаменитого мужа: показывают ее письменный стол, но не говорят, где она хранила свою одежду и как развешивала платья, что делала за туалетным столиком. В детских комнатах экскурсантам рассказывают о количестве детей и об отношении великого отца к ним. Но в квартире А. С. Пушкина посетители не узнают ни об особенностях пеленания и вскармливания младенцев, ни об обязанностях кормилицы и нянек, ни почему мальчиков лет до трех одевали в платья; а в квартире Ф. М. Достоевского ничего не говорится о жизни детей-подростков. Да, посетители не узнают, но хотя бы увидят женские и детские комнаты.

А вот хозяйственных помещений не увидят вовсе в большинстве квартир. Зачем восстанавливать кухню, где на плите готовилась еда и в духовке пеклись пироги? Кладовые и холодильники, где хранились припасы, тоже недостойны реконструкции. А уж о туалетах, умывальниках и ваннах вообще стыдливо умолчим. И о прислуге совершенно незачем знать — не для того мемориальные квартиры, это вам не историко-бытовая экспозиция.

В единичных квартирах демонстрируется сантехническое благоустройство: ни ванн, ни туалетов. Представить, как умывались, можно только по тазикам с кувшином, которые выставлены в экспозициях нескольких квартир. Это напрямую связано с реконструкцией функциональности помещений мемориальных квартир.

(Мемориальный музей-квартира А. С. Пушкина. Наб. р. Мойки, 12, тел. 571–35–31)

В 1830-е годы говорить о доходных домах как о массовом явлении, конечно, еще рано. Но необходимость в аренде квартир была, и на примере особняка Волконских мы можем увидеть, как особняки приспосабливали под сдачу внаем.