SAUDI, INC. История о том, как Саудовская Аравия стала одним из самых влиятельных государств на геополитической карте мира - читать онлайн книгу. Автор: Эллен Р. Уолд cтр.№ 63

Наблюдатели того времени не понимали, почему американские акционеры так хотели продать свои акции в 1972, 1974 или 1976 годах. Даже через много лет стороны продолжали хранить в тайне свои мотивы и детали переговоров. Однако саудовские руководители понимали, что американцы хорошо знали о приближавшемся завершении прежних договоренностей^{12}. В 1959 году было принято арбитражное решение, по которому срок изначального концессионного соглашения истекал в 1993 году^{13}. Американцы же серьезно опасались, что саудовцы могут все же решить национализировать компанию, как произошло во многих других странах. Хотя Ямани и Фейсал в своих публичных выступлениях многократно отвергали идею национализации, саудовцы продолжали намекать на такую возможность^{14}. Более того, с самого начала работы Socal в Аравии основной целью был доступ к нефти, а инструментом для ее получения служила Aramco. Материнские компании объединились, поскольку ни у одной из них не хватало капитала для самостоятельной реализации проекта, и каждая компания получала от Aramco количество нефти, пропорциональное величине изначальных инвестиций. И пока американцы имели доступ к саудовской нефти, они могли мириться с тем, что компания принадлежит саудовцам. Известно, что одним из камней преткновения во время многочисленных переговоров о покупке акций в 1970-х как раз была гарантированная цена нефти для этих компаний^{15}.

Али аль-Наими, ставший первым саудовцем — генеральным директором компании, а позднее — министром нефти королевства, неоднократно отмечал, что этот процесс был «практически дружеским». По словам аль-Наими, «Ямани был хорошим юристом и мудрым человеком. Ему удалось убедить все четыре компании в том, что сделка будет выгодной для всех». Аль-Наими говорил, что американские материнские компании знали, что «Саудовская Аравия не стремится национализировать компанию, как это сделали другие». Американцы хотели увериться, что Aramco будет «продолжать работать в американском стиле», поскольку им все равно предстояло поддерживать деловые отношения с Aramco. Как сказал аль-Наими, «выкуп был справедливым», и «у сторон не осталось никаких тяжелых чувств, что было очень важно»^{16}.

Даже в 2017 году Фрэнк Джангерс скрывал, сколько саудовцы заплатили за компанию^{17}. Статья, опубликованная в New York Times, содержала предположение о том, что Саудовская Аравия согласилась заплатить американским акционерам от полутора до двух миллиардов долларов, однако газета не могла этого доказать^{18}. В сообщении нефтяного издания MEES говорилось, что «никакие детали» соглашения не были преданы гласности, но «судя по информации, которая просочилась из нефтяной отрасли за 19 месяцев после начала переговоров», балансовая стоимость Aramco составляла два миллиарда долларов, из которых Саудовская Аравия уже выплатила 500 миллионов^{19}. Когда через 30 с лишним лет аль-Наими спросили о цене покупки, он ответил: «Я не знаю. Я правда не знаю»^{20}. То же самое сказал Нассир Аджми, начавший работать исполнительным вице-президентом Aramco вскоре после выкупа компании^{21}.

Сколько бы ни стоила компания, процесс ее продажи продвигался не слишком быстро, и Саудовская Аравия стала полноценной хозяйкой Aramco лишь в 1980 году. И даже после этого компания формально оставалась корпорацией из штата Делавэр и вплоть до 1988 года функционировала в соответствии с корпоративным законодательством этого штата^{22}. Один американский дипломат сказал, что медленный процесс выкупа, в отличие от быстрой национализации, привел «к забавной ситуации, когда саудовцы законно владели Aramco, но та продолжала работать согласно уставу и законам штата Делавэр»^{23}.

Саудовская Аравия вела переговоры о выкупе компании в соответствии с принятыми в деловых кругах практиками. Об этом четко говорил Фрэнк Джангерс: «Компанию не национализировали, а взяли под контроль путем покупки акций… О национализации никто не говорил. Это был легитимный переход права собственности на акции компании, и они за него заплатили»^{24}. Подобной точки зрения придерживается и доктор Маджид аль-Мониф, который работал в Aramco, входил в совет директоров Saudi Aramco, а затем консультировал саудовское министерство нефти. Доктор аль-Мониф называл произошедшее «взятием под контроль», когда почти каждый процесс и каждая процедура в компании остались неизменными^{25}.

Аль-Наими воспринял ситуацию таким же образом. Он говорил: «Мы, сотрудники компании, не чувствовали никаких изменений из-за прихода нового владельца. Мы работали, как и прежде. В том, как именно Aramco стала саудовской компанией, была определенная мудрость»^{26}. Саудовские работники Aramco видели, что покупка компании — в отличие от национализации — имеет немало преимуществ, так как позволяет сохранить преемственность культуры и операционных процессов. Для семьи аль-Сауд и руководства Aramco подобный метод перехода собственности был необходим, поскольку он обеспечивал постоянный поток прибыли.

Али аль-Наими писал, что выкуп «стал данью здравому смыслу и вере в силу переговоров, присущим как стране, так и владельцам нефтяных компаний». Ямани и аль-Сауд рассматривали опыт американских основателей и работников в качестве важного актива компании. Они хорошо знали о «проблемах, с которыми столкнулись другие производители нефти в процессе национализации иностранных активов», и не хотели, чтобы будущему успеху Aramco помешал неловкий и торопливый захват^{27}.

Как объяснил аль-Наими, значительная часть успеха и его самого, и других саудовцев, ставших руководителями Aramco, была связана с «правильным образованием… правильным обучением… передачей опыта и навыков лидерства со стороны американских коллег»^{28}.

По словам Джангерса, «в Saudi Aramco осталось немало от прошлого даже после выкупа»^{29}. Однако американцы даже не могли предвидеть, что сможет сделать новая Saudi Aramco с доставшимся ей наследием в течение следующих 35 лет.

Девятого марта 1980 года саудовское правительство завершило покупку Aramco и компания стала собственностью короля как суверена саудовского государства. Начиная с этой даты работники Aramco часто использовали в разговорах о короле слово «„акционер“, но не говорили этого ему в лицо»^{30}. Руководители Aramco также считали акционера человеком, принимающим окончательные решения от имени компании, однако обычно старались не уточнять, кто именно им является. Впрочем, когда этот вопрос задали в 2017 году высшим руководителям, они ответили, что компания принадлежит правительству, а не королю. В интервью 2017 года Яссер Муфти, вице-президент по стратегии и рынкам, сказал, что «компанией владеет правительство Саудовской Аравии». «Правительство страны купило компанию, и с тех пор Aramco принадлежит правительству Саудовской Аравии»^{31}. Однако есть и свидетельства обратного. Али аль-Наими в 1993 году обратился к королю Фахду со словами: «Я управляю Вашей компанией»^{32}. До 2015 года назначением директоров компании и принятием основных решений от ее имени занимался Высший совет по нефти, который в 2015 году был заменен Верховным советом по делам Saudi Aramco, рассказал Яссер Муфти^{33}. Главой нового совета стал наследный принц^{34}. Муфти говорил, что совет ведет себя как представитель акционера, но одновременно «фактически и является этим акционером»^{35}.