Комэск - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Нестеров cтр.№ 56

А этот совсем молодой лейтенант говорил о смерти, как человек, который преодолел ту планку, когда собственный страх совершенно управляем, находится под полным контролем и никогда не сможет помешать выполнить до конца свой долг. Эта спокойная уверенность вообще нечасто встречается у людей и обычно приходит с возрастом.

– Вспомни что-нибудь хорошее. Было же в твоей жизни что-нибудь хорошее. Скажи лучше, сильно болит?

– Терпимо.

– Я скажу, чтобы укол сделали. Отдыхай, ты заслужил.

Врач слегка похлопала Олега по правой руке и повернулась к девушке. Посчитала пульс, вздохнула и занялась ранеными, лежащими на нижних полках. О чем они говорили, Северов не слышал, он разглядывал проплывающий за окном пейзаж, вспоминал свое прошлое, своих родных, свое детство. Пришла медсестра, сделала укол, боль еще притупилась, он незаметно задремал. Спал он недолго, теперь пришла санитарка и покормила его жиденькой манной кашей, всего несколько ложек, но это только начало. Олег знал, что скоро силы начнут восстанавливаться.

Вечером снова пришла врач, осмотрела девушку, потом вдруг погладила ее по волосам. Когда она обернулась, Олег увидел, что по ее щекам катятся слезы.

– В этом нет вашей вины. Я знаю, что значит ощущать собственное бессилие изменить этот мир. Но мы все равно будем и дальше пытаться это сделать.

Женщина смахнула слезы и кивнула, этот летчик ее понимал.

– А кто она?

– Санинструктор. Ранили, когда вытаскивала раненых с поля боя. Удивительно, что до сих пор жива. Цепляется за жизнь, даже без сознания, но цепляется. А сделать ничего нельзя.

– Софья Михайловна, капитану-танкисту снова плохо!

Врач ушла, а Северов снова погрузился в полудрему, иногда выныривая из нее и снова вспоминая деда и бабушку, отца и маму. Олег заснул и не видел, как ночью тихонько подошла медсестра, попыталась померить пульс у девушки-санинструктора, позвала врача. Пришел мужчина-военврач, поднес к губам девушки зеркальце, накрыл ее простыней с головой.

Когда утром поезд остановился на станции, санитары стали выносить тела умерших, унесли и ее.

Через некоторое время станция осталась позади, санитарный поезд шел к Вологде.

Госпиталь, в который перевезли раненых, оказался недалеко от вокзала, ехали совсем недолго. Раньше здесь была, наверное, школа. Палаты были большими, по размеру подходящими для учебных классов. Северова поместили в командирскую палату рядом с большим окном. В него были видны одно- и двухэтажные деревянные дома, голые деревья и сугробы. Короткий ноябрьский день угасал, за окном тихо шел снег.

Все соседи Северова имели довольно серьезные раны, полученные относительно недавно, поэтому разговаривали между собой нечасто. В палате было шестнадцать коек, заполнены были все. Несколько человек лежали с ожогами, видимо, летчики или танкисты, никто не стонал, молча сопели и терпели боль. Три человека были особенно тяжелыми, они редко приходили в сознание, иногда что-то бормотали, наверное, в бреду. Сам Олег чувствовал себя неважно, поднялась температура, бок стал болеть намного сильнее. Сознание стало мутным, звуки доходили как сквозь вату, чувство времени размылось. Медсестра, проверявшая раненых, позвала к Олегу врача. Тот подошел, потрогал ему лоб, померил пульс и что-то отрывисто сказал. Северов не понял сказанного, но подошедшие санитары переложили его на каталку и привезли в операционную.

Очнулся Олег, когда на улице стало светать. Он лежал в другой палате, меньшего размера. В углу стоял стол, горела настольная лампа. За столом сидела женщина в белом халате и делала записи в журнале. Заметив, что Северов очнулся, подошла к нему. Зверски хотелось пить, но, видимо, было нельзя, так как она только смочила ему губы мокрой марлей и сделала пару уколов. Какое-то время она периодически тормошила Олега, не давая ему снова заснуть. Первое время он не чувствовал боль, потом она вернулась, но это была уже знакомая боль от самой раны. Летчик вяло подумал, что во время последней операции ему еще раз почистили рану в боку. В прошлый раз это сделали недостаточно тщательно, через некоторое время произошло нагноение, отсюда и температура. Пришедший через некоторое время хирург, здоровенный лысый дядька, осмотрел Северова и остался доволен. Температура спадала, на следующий день Олегу разрешили понемногу пить и перевели обратно в обычную палату. У подошедшего врача Северов попросил принести одежду.

– Ты куда собрался? – удивился доктор. – Тебе еще лежать и лежать!

– Завтра я встану, – спокойно сказал Олег. – Я сам могу ходить в туалет. А как мне пройти врачебно-летную комиссию? Куда надо для этого ехать?

Врач засмеялся.

– Ну ты и торопыга! Недельку надо полежать, а там видно будет. Пару месяцев ты у нас проведешь, тогда и посмотрим. Но по моему опыту могу сказать, после, собственно, лечения тебе еще отпуск будет положен для выздоровления. Так что если все будет хорошо, то весной можно попробовать и комиссию пройти. Но не раньше!

– Встану я завтра, а через недельку можно будет и о выписке подумать. Вот увидите.

– Завтра я тебе разрешу начать есть, юморист.

Врач похлопал Олега по здоровому плечу и ушел, а раненые стали с интересом его разглядывать.

– Ты откуда такой шустрый, малец?

– Я не малец. Лейтенант Олег Северов, 4-й истребительный авиационный полк ВМФ, командир эскадрильи.

– Слышь, Петя, коллега твой, летун!

– Я летчик дальней авиации, а он истребитель! – с достоинством ответил Петя, парень лет двадцати пяти, обритый наголо, со следами ожогов на лице.

Соседи принялись, как водится, расспрашивать, где воевал, с кем летал, Олег кратко рассказал про свои перемещения по полкам. Его слушали внимательно, не перебивая, а потом засыпали вопросами. Некоторые из соседей тоже попадали в окружение, но чтобы целых три раза выходить из вражеских тылов… Таким мог похвастаться только один человек, жилистый черноволосый капитан из армейской разведки. Сергей, так его звали, послушав рассказ Северова, задал несколько вопросов, после чего заявил:

– А ты не врешь! Я сначала подумал, что ты краснобай тыловой, уж больно невероятные вещи рассказываешь. Но сейчас вижу, нет, не врешь! Да и слышал я кое-что об одном деле. Ты ведь последний раз в полосе нашей армии выходил. Я около Губичей тогда не был, но мне ребята рассказывали.

– Подожди, а ты знаешь, что с экипажем танка дальше было?

– Знаю. Танк через три дня немецкие пикировщики покорежили, но экипаж не пострадал. Знаю, что капитан-артиллерист, Потапов, кажется, батарею под командование получил. Его к награде потом представляли, к ордену Красной Звезды. В конце сентября он уже артполком командовал, ранен был, в госпиталь увезли. Танкисты уехали новые машины получать. Подполковник танковой бригадой у нас в армии командовал, а сержант у него в экипаже был. Когда меня ранили, они живы были. Два раза из подбитых машин выбирались, легкие ранения были, но в строю оставались. Их тоже к наградам представляли, но к каким, я не помню.