Горький привкус счастья - читать онлайн книгу. Автор: Алла Демченко cтр.№ 49

И Лера тоже была его везением. Не забарахли у нее машина или проехал бы он мимо нее – неизвестно еще, как бы он прожил эти два года без копейки за душой. Везением было и то, что Лера свято верила или умело делала вид, что верит в его затянувшийся творческий кризис. Кризис творческой натуры.

Только когда-то, давным-давно, он жил совершенно другой жизнью. В той жизни было все и главное – деньги. Деньги, которые давали реальное ощущение свободы. Даже эта мастерская была другой. Сюда Эля любила привозить новых знакомых. Он пил виски, развлекал ее многочисленных приятельниц – тонких ценительниц искусства. Хотя какие они были ценительницы? Так – пустое место. А вот их мужья и любовники – те знали, что ценить. Хотя… Борис довольно улыбнулся, вспомнив этих «ценителей», нагретых собственноручно на сотни тысяч евро.

Если бы у него был доступ до зарубежных счетов! Почему он не настоял, чтобы счет был общим? А ведь это Берестов, старый лис, постоянно настраивал Элю против него, и смотри, ведь убедил ее деньги держать на отдельном счету.

Борис тихо, чтобы не скрипнули половицы, спустился на первый этаж. Почти полное отсутствие мебели делало и без того большое пространство огромным. Он достал из буфета, оставшегося от старинного гарнитура, бутылку водки и засунул ее в морозилку, после чего опустился в неудобное низкое кожаное кресло. Он готов был так просидеть хоть вечность, если бы можно было вернуть прошлое.

– Борис, какие у нас планы?

Лера спускалась вниз, потягиваясь всем телом, как потягиваются дикие кошки. Свободно и независимо. Вот кому бы ходить без халата! Борис притянул ее к себе и уткнулся в плоский живот. Какие у него планы? Остаться одному и напиться в этой чертовой мастерской.

– Что ты сказал?

Лера потянула его за руку. Непослушные белокурые волосы опять рассыпались.

– Борис, давай поживем несколько дней у меня, пока Стрельникова нет. Не могу я здесь жить. Не мо-гу.

Последнюю фразу она произнесла по слогам, с капризными нотками в голосе. Он и сам понимал: его обветшалая за два года берлога не подходит не то что для жизни, а даже для редких встреч.

Элеонора в мастерскую вкладывала большие деньги. Он поначалу никак не мог понять, зачем так дорого. На все вопросы Элеонора отвечала загадочной улыбкой.

Для мастерской Элеонора приобрела старую трехкомнатную квартиру. Сделала перепланировку и отремонтировала нежилой чердак, превратив его в личное пространство «художника», то есть его, Борисово пространство. Иначе говоря – в спальню, куда вход посторонним строго воспрещен.

Первый этаж со снесенными перегородками превратился во что-то среднее между мастерской и галереей. Пространство заполнилось невероятным количеством картин, инсталляций и антикварными изделиями.

Через полтора года мастерская превратилась в самое богемное и гламурное место. И если не для всех жителей Москвы, то для лучшей ее половины точно.

В тусовке у него была своя роль – роль художника. Порой ему казалось, что на празднике жизни он всего лишь антураж. Но не возвращаться из-за этого недоразумения обратно у Вологодскую область?

Мастерская и машина чудом не попали под конфискацию, и только потому, что были оформлены на него. Он помнил, как Элеонора долго колебалась, на кого оформить покупку, но потом решительно подписала дарственную на его имя. Так он стал владельцем модной мастерской и машины в придачу. Правда, со временем, когда деньги закончились, пришлось почти весь антиквариат распродать. Осталась только добротная кожаная мебель какого-то британского бренда, которую Эля за бешеные деньги приобрела на аукционе.

– Ты чего улыбаешься?

– Вспомнил, как твоя Макеева здесь закатывала глаза.

– Кстати, я заметила, как она и на тебя смотрела.

Лера кокетливо поцеловала его в шею.

– Борис, поедем ко мне на обед?

– Нет. Езжай сама. Я немного поработаю.

Борис неловко оперся рукой о край стола. Подрамник упал на пол. Стук нарушил хрупкое душевное равновесие. Работа была лишь отговоркой. Ничего делать он не будет. После отъезда Леры он достанет из морозилки заготовленную бутылку, отключит телефон, и пусть завтра болит голова. В подтверждение своих намерений Борис поднял припавший пылью подрамник. В просвете между столом и стеной лежал забытый сверток, перетянутый бечевкой.

В тот день в мастерскую он вернулся в самый разгар спора.

Пять картин, его золотой запас, были расставлены, словно на аукционе. Но его напугало другое. Вначале он не придал особого значения вялым рассуждениям о живописи. Сколько Лериных подруг здесь перебывало, он уже и со счета сбился. Все было одно и то же, как по кальке: женщины с бокалом вина рассматривали работы, говорили о новых выставках картин, машин, драгоценностей, слегка кокетничали с ним и расходились. Он видел блеск в Лериных глазах. Гордилась им, что ли?

– Лерка, включи мозги! Какой Борис! Ты что! Этой работе лет двести! Ты присмотрись к краскам! Не скажу, что эту картину я уже видела где-то, но мой Артюхов купил в Париже подобную мазню! Ужасно дорого.

После услышанного он не стал заходить в мастерскую. Если бы девица знала, как она была близка к истине.

Вечером он вынул все картины из подрамников и аккуратно перевязал сверток бечевкой. Чем черт не шутит.

Борис дотянулся до подрамника и поставил его на место, закрыв проем, где лежал сверток. Испорченное настроение вернулось.

Спустя полтора часа, выпив чашку кофе и выкурив сигарету, Лера начала собираться домой, так и не решив, когда они встретятся. Приезжать без предупреждения она, по старой привычке, не разрешала. Она еще не придумала, куда спровадить домработницу, как позвонила мать. Разговор был не телефонный и требовал незамедлительного приезда.

* * *

После звонка матери с требованием незамедлительно явиться к ней Лера вначале заехала домой, приняла душистую ванну и не торопясь, с расчетом успеть к ужину, направилась за город. Но стоило выехать из центра, как она тут же попала во всевозможные пробки, ругая себя за слабость. Надо было сразу, не дожидаясь вечера, ехать за город, еще бы успела вернуться обратно, а так…

Раздраженный гудок вывел Леру из размышлений. Нетерпеливый водитель, из когорты тех, для которых женщина за рулем все равно что обезьяна с гранатой, резко жестикулировал, адресуя свое негодование Лере. Часы возле метро «Тверская» показывали ровно четыре дня. До ужина, который подавался пунктуальной горничной ровно в полседьмого вечера, времени оставалось с лихвой. Мать просила приехать заранее, чтобы успеть обсудить один вопрос. Где она берет эти неотложные вопросы? В том, что разговор будет касаться Стрельникова, Лера не сомневалась. Если учесть, что ни на какой отдых она не летит, то волнующих тем на сегодняшний день не было.

На следующем светофоре Лера набрала Бориса и, не дождавшись ответа, прижала телефон к уху. Мелодия проникла в самый мозг. Борис ответил, когда она тронула с места. Говорить и следить за дорогой было неудобно.