Цена вопроса (сборник)  - читать онлайн книгу. Автор: Альбина Нури cтр.№ 20

– Мне вроде получше.

Куда уж лучше, подумала она, разглядывая бледное папино лицо и покрытый испариной лоб.

– Вот зараза! – Галстук не желал завязываться, и отец раздражённо отбросил его прочь. – Шут с ним. Так пойду.

Он чуть расстегнул ворот рубашки и критично осмотрел своё отражение. Карина подошла и встала рядом, тоже глядя на папу в зеркале.

– Что это у тебя? – удивилась она, разглядев у него на груди, чуть ниже впадинки под шеей, шесть красных пятнышек. Они расположились правильным кругом, и напоминали маленькие красные холмики.

– Сам не знаю. Аллергия, наверное. Не болит, не чешется.

– На метку похоже. Или Азалия клеймо поставила.

Зачем она это сказала? Сорвалось с языка. Вроде и шутка, а вроде и подколка. Отец мог бы не придать значения этой фразе. Однако поступил иначе. Стремительно развернулся к дочери и проговорил:

– Знаешь что, доченька? Мне это, в конце концов, надоело! Азалия постоянно замечает твои подковырки, ревность. Я давно уже понял, что она тебе не нравится! Но это моя жена! Будь любезна считаться с ней!

Подробности того скандала Карина вспоминать не любила. Они наговорили друг другу кучу гадостей. Он обвинял дочь в эгоизме и неблагодарности. Она, давясь словами, пыталась сказать, что он превращается в заводную куклу, меняясь в угоду женщине, которая его даже не уважает, не говоря уже о любви. Расплакалась, отец кричал…

Ситуация была зеркальным отражением их разговора о Жане в прошлом году.

Много раз, собираясь поговорить с папой об Азалии, Карина представляла, что и как скажет. Однако вместо аргументированной беседы вышло Бог знает что.

В итоге отец сказал, что вместе им сложно, она взрослый человек, и пора бы ей пожить отдельно, заняться собой, а не вмешиваться в его отношения с любимой женщиной. Хлопнул дверью и вылетел из дома. Карина в тот же вечер нашла себе по объявлению в Интернете первую попавшуюся «однушку», собрала вещи и ушла.

С тех пор их общение свелось к редким разговорам по телефону. Сухие и натянутые беседы били по сердцу, и ей проще было звонить дяде Альберту, узнавать, как дела у отца, чем говорить с ним лично. Её настораживало и пугало, что отец стал очень болезненным. Раньше почти никогда не болел, моржевал, не признавал лекарств. Теперь по полмесяца проводил дома, на больничном. «Ничего особенного, – успокаивал Карину дядя Альберт. – Обычные простуды. Давление немного скачет. Так ведь не мальчик уже, ничего удивительного». Асадов, естественно, был в курсе конфликта своего друга с дочерью, но старался общаться и с ним, и с ней. Безуспешно пытался примирить воинствующие стороны.

Так продолжалось до середины января. Примерно за месяц до смерти папа впервые пришёл к Карине, в её съёмную квартирку. Тему его женитьбы старательно обходили стороной, говорили обо всём, кроме Азалии. Это было так похоже на их прежние беседы! Разве что оба осторожничали, словно постепенно сужали круги, приближаясь друг к другу. Отец выглядел плохо: снова неважно себя чувствовал, но бодрился. Одно порадовало – ни вычурных часов, ни перстня не было, и сам он куда больше похож был на себя прежнего, чем летом и осенью.

На прощание папа обнял Карину, прижал к себе, поцеловал в висок. У неё защипало в глазах, перехватило дыхание. Захотелось плакать, а ещё – извиниться, вернуться к тому разговору. Объяснить, что она не хотела ничего плохого. Сказать, как сильно его любит, как ей плохо и одиноко без него…

Что-то помешало. Нелепая гордость, смущение, эхо былой обиды, неумение сделать первый шаг. Ей показалось, что папа тоже хотел заговорить, но так и не смог. Отпустил её от себя, наспех попрощался и ушёл.

Больше такие моменты не повторялись. Они так и не решились на откровенный разговор, хотя продолжали встречаться. Медленно, но верно былая теплота возвращалась в их отношения. Карина была уверена, что окончательный разговор, который расставит все точки на i, у них впереди.

Но он так и не состоялся. Папы не стало. Она опоздала и знала, что никогда себе этого не простит.

Весь следующий день после разговора с дядей Альбертом Карина никак не могла прийти в себя. Слишком много информации, которую она пока не успела принять. К тому же ругала себя, что не удержалась от разговора с Азалией. Беседа вышла из ряда вон. Она ворвалась к мачехе и с порога вывалила всё, что думает о её корыстолюбии, жестокости и подлости.

Та сидела в их с отцом спальне и полировала ногти. В ответ на негодующие вопли не растерялась, не занервничала и даже не переменила вальяжной позы. Лишь улыбнулась своей тягучей улыбкой, которая не задевала глаз, и невозмутимо поинтересовалась:

– Убедилась, что со мной лучше не связываться, а то без штанов останешься? – Азалия хихикнула и продолжила: – Кстати, о штанах. Что-что, а уж как их с мужика стащить и что с ним потом делать, я хорошо знаю. Ты у папаши не спрашивала? Да он тебе и сам, небось, рассказывал. Могу преподать пару уроков. По-родственному. Мужиков-то не стишками удерживать надо. Кстати, они у тебя так себе.

Карина замерла, раскрыв рот. Ожидала чего угодно: слёз, возмущения, обвинений и даже угроз, но уж никак не этих гадких намёков ниже пояса.

– Да ты… да как тебе… – больше она ничего не могла выговорить.

Зато Азалия изъяснялась вполне ясно и определённо:

– Иди к себе. Выспись. И больше не смей на меня орать, поняла?

Она почти незаметным, кошачьим движением, неожиданным при её комплекции, поднялась с кровати и вдруг оказалась рядом с Кариной. Говорила, а сама пристально смотрела в глаза немигающим взором. Улыбка бесследно исчезла, медоточивая нега в голосе – тоже. «Змеиный взгляд», – вспомнились слова дяди Альберта. Голова закружилась, во рту стало сухо и горько.

– А этот старый идиот пожалеет, что разболтался! – произнесла Азалия напоследок и отвернулась.

Карина моргнула и потрясла головой.

Той ночью она спала ещё хуже обычного. Со сном с детства были проблемы: она с трудом засыпала и постоянно просыпалась. После папиной смерти часто пила успокоительное: знала, что иначе обречена на бессонницу. Дианины таблетки давно кончились, она купила новую упаковку. Но на этот раз лекарство не помогло. Карина забылась только под утро и, похоже, ей привиделся кошмар, потому что проснулась мокрая и в слезах.

На работу пришла опухшая, с гудящей головой. С трудом сосредотачивалась, случайно удалила нужный файл в компьютере и потом долго восстанавливала. С грохотом уронила и разбила свою чашку, собираясь попить воды.

Коллеги незаметно обменивались озадаченными взглядами. Ирка недоумённо косилась и, наконец, спросила:

– Мать, ты чего? Случилось что?

Карина заколебалась. Может, рассказать? А с другой стороны – зачем? Что это изменит? Природная скрытность взяла верх, и она отрицательно помотала головой.