Но она и сегодня была бесконечно признательна Михаилу
Юрьевичу. Ведь именно благодаря первому трепетному и такому неокрепшему чувству
к нему в ней проснулось желание писать, и она начала пробовать себя в
литературе. Теперь рассказы, сочиненные Лизой, печатались в молодежных
журналах. Ей платили гонорары и считали, что из Лизы получится талантливый
журналист. Выходит, ее способности тоже раскрылись благодаря учителю.
– Лиза, ты еще с нами? – окликнула ее Ирина
Борисовна, заметив, что главный сценарист витает в облаках.
– Да, – заверила Лиза и, поскольку была девушка
совестливая, быстро подключилась к работе.
7
Серега с Борькой вышли из школы, когда уже начало
смеркаться. Майский воздух был прохладен и влажен, но в нем уже неумолимо
чувствовалось цветение черемухи и жужжание шмеля.
– Пока, мужики! – крикнул Вадик Ольховский.
– Пока! – отозвались Белый и Борька.
Инициативная группа расходилась по домам, продолжая
обсуждать новые придумки.
– Думаю, Дашке этот вариант не понравится, – как
истинный друг предостерег Борька, застегивая куртку.
– Брось! Что здесь такого? – прикинулся чайником
Белый.
В глубине души Сергей был польщен, что выбор пал на него.
Это надо же! Ему было доверено вести выпускной бал на пару с Лариской
Савичевой. Ирочка Борисовна сегодня обрадовала его этим сообщением.
Но Борька не отставал, присосался к теме, как пиявка.
– Сам знаешь что, – не унимался Борька. – Эта
красавица весь вечер вела прицельный огонь в твою сторону.
– Меня не так легко сбить, – эффектно ответил
Серега.
– Так-то оно так. Но уединение, замкнутое пространство
способствуют, знаешь ли…
– Какое уединение, какое пространство? –
поморщился тот.
– Замкнутое, – любезно уточнил Борька.
– Я чё, в космос с ней лечу?
– Надеюсь, что нет. Но репетировать же вы будете?
Будете. И вообще мое дело предупредить, а там поступай как знаешь, – не
сдавался Борька и добился, подлец, своего – посеял в душе Белого зерна
сомнения.
Сергей не на шутку задумался, как сообщить эту новость
Дашке. Борька знал, о чем говорил! Сам прошлым летом здорово прокололся, когда
метался между двух огней – между Варварой и Ленкой Серовой. С другой стороны,
Лариска Савичева Сережку никогда не волновала. Ну красавица. Ну и что? Он уже
встречался с одной красавицей —
Алиской Залетаевой, даже думал, что влюблен в нее по самую
макушку, а оказалось, что истинная любовь совсем иная: это когда душу щемит и
рвет на куски, если ты видишь слезы на глазах у девчонки, когда хочется взять
ее на руки, прижать к себе, убаюкать и прошептать прямо в соленые от слез губы:
«Я тебя никому не дам в обиду… Никому и никогда!..» А красота – понятие
относительное. Верно когда-то подметил его батя, пусть земля ему пухом будет:
«А что такое красота? – сказал он, когда они рассуждали об этом на рыбалке. –
Если созвучно твоему сердцу, вот она и красота, сынок». И Сергей теперь каждый
день убеждается в этом. Вот уже почти два года красивее Дашки для него девчонки
не существует.
– Откажись! – сразу заявила Дашка, едва Сергей
сказал, что будет вести выпускной.
– Это не так легко сделать! – воскликнул
расстроенный Белый.
– В чем сложности? – Дашка поджала губы, собираясь
выразить активный протест.
– Я уже дал согласие.
– Ну и что? Еще не поздно все переиграть. Если уж тебе
так хочется выступить, мы свой номер сделаем.
– Какой?
– Придумаем что-нибудь.
– Даш, а почему я должен отказаться, если мне этого
хочется?
– Потому что… потому что… – Даша замолчала,
обдумывая аргументы, но, не найдя их, выпалила, как всегда, честно и открыто: –
Потому что я не хочу, чтобы ты репетировал вместе с Лариской. Она на кого ни
взглянет, сразу влюбляется, так же как и Алиска. Это каждому в школе известно.
– Здрасте, приехали! – вознегодовал Сергей,
немного переигрывая. – Вот, значит, какого ты обо мне мнения? Выходит, я
теленок какой-то. Взяли за веревочку и повели в стойло?
– Я знала, что это бесполезно, – махнула рукой
Дашка. – Ты даже не посоветовался со мной. Взял и согласился вести этот
вечер.
– Даш, а тебе не кажется, что ты все усложняешь? –
насупился Серега.
– Нет, все как раз очень просто. И если ты этого не
понимаешь, я не могу тебе это объяснить! – Стало ясно, что Дашка уперлась
и изменить ее мнение нет никакой возможности.
Чтобы не накалять обстановку, Сергей быстренько собрался и
ушел домой. Остаток вечера он провел на диване, хмуро поглядывая на телефон.
Борьке звонить не хотелось, друг оказался прав: любимой девушке его роль
ведущего категорически не понравилась. Дашке позвонить хотелось, только Сергей
еще не перекипел, чтобы с ней разговаривать. Да и что сказать, он не знал.
Выходит, он теперь должен всякий раз у нее разрешения спрашивать: можно ему
сделать что-то или нельзя?
Они встретились на следующий день в школе. Даша выглядела
очень трогательно в юбке в складочку, как у «татушек» на заре их молодости, и в
свитере, уютно облегающем высокую грудь. А глаза у нее были такие… потерянные,
что Сергею сразу захотелось схватить ее и поцеловать, невзирая на народ,
толпившийся в холле. Но он себя сдержал: не очень-то это было уместно в свете
вчерашнего разговора.
– Привет, – тихо сказала Даша и потупила взгляд.
– Привет, – откликнулся Сергей и взглянул на
настенные часы.
До начала химии оставалось несколько минут.
– Сереж…
– Даш… – начали они одновременно и замолчали.
На Дашу Свиридову в эту минуту нахлынуло странное ощущение,
которое называют дежа вю: кажется, с ней уже происходило нечто подобное…
Вот точно так же они с Сергеем стояли на аллейке неподалеку
от школы и не могли разойтись в разные стороны. Что-то удерживало их, какая-то
незримая нить. И вроде бы они уже все, что возможно, обсудили: и Алискину
простуду, и бойкот Клаве, и футбольный матч, на который Сережка в тот день
спешил, а последнее «ну пока» никак не хотело срываться с губ.
«Не дури, не упускай случая. Когда вы еще вот так наедине
окажетесь, – подсказывал Даше внутренний голос. – Что плохого, если
ты предложишь однокласснику помощь? Ну не получилось у вас взаимного чувства,
но вы же можете быть просто друзьями, а друзья должны помогать друг другу. Ну
давай, предложи ему помощь по химии, иначе Дондурей на нем за всех отыграется».
И Даша решилась:
– Сереж, я хотела тебе сказать…
– Даш, я хотел тебя попросить… – заговорили они
одновременно, удивленно взглянув друг на друга.