Лишние дети - читать онлайн книгу. Автор: Маша Трауб cтр.№ 34

– Лукового. У кого больше стебли вырастут. Если что, я знаю, у кого сколько выросло, – настаивала я.

– Не было никакого конкурса. А ты невоспитанная девочка, которая дерзит взрослым. – У Зинаиды Петровны тряслись руки, чего я раньше за ней не замечала.

Я рассматривала собственные сандалии.

– Вы злая. Даже хуже Елены Ивановны. И вам нравится делать больно. Когда расчесываете, вы специально больно пробор делаете. Вы мне чуть ухо не оторвали. Вам нельзя работать воспитательницей. Вы ненавидите детей, – вдруг произнесла я и тут же пожалела, что вообще рот открыла. Да и не собиралась я высказываться, за меня словно кто-то другой говорил.

Зинаида Петровна схватила меня за руку и потащила к заведующей.

– Будешь сидеть здесь, пока тебя мама не заберет. Поняла? А она придет не скоро. Так что сиди и думай над своим поведением!

Воспитательница рывком бросила меня на диван, стоявший в приемной заведующей. Я прекрасно знала, что надо делать в таких случаях – плакать и просить прощения. Изображать раскаяние. Я попросила прощения, поплакала и сказала «больше не буду», но Зинаида Петровна объявила, что уж это наказание, самое ужасное из всех – отправить на воспитательную беседу к заведующей, – должно меня изменить. Возможно, я даже стану нормальной.

Я плакала уже искренне. Не потому, что боялась заведующей, хотя знала: если к ней отводили, то ребенок потом исчезал из детского сада. И нам не говорили, куда пропал несчастный и за что именно его наказали. Светка с Ленкой шептались, что все непослушные дети исчезают в кабинете заведующей в специальном шкафу. И больше их никто никогда не видит. Даже на пятидневке.

– Пожалуйста, не надо! Я больше не буду! Не буду так говорить! Только не надо к заведующей!

– Вот, давно стоило тебя сюда привести, – радовалась Зинаида Петровна, которая, видимо, не знала про шкаф и про то, что путь в кабинет к заведующей для ребенка становится дорогой в один конец. Тем более для таких детей, как я, чья мать не дружит с заведующей, не имеет мужа – большого начальника и лишена доступа к столу заказов.

Я плакала не из-за шкафа и даже не из-за перспективы исчезновения навсегда из садика. Я боялась, что мама ни за что не догадается искать меня именно здесь. Если уж она на качелях не могла меня заметить, что с нее взять? Воспитательница права – мама найдет меня не скоро, если вообще найдет. Зинаида Петровна еще немного постояла, наслаждаясь моими рыданиями, и ушла. Не знаю, сколько времени я просидела на этом диване – часов в приемной не оказалось. Зато стоял телефон. Я решила, что в самом ужасном случае позвоню в милицию или в «Скорую помощь» и попрошу передать маме, чтобы она искала меня в кабинете заведующей. Домашний телефон я, естественно, знала наизусть, но это знание мне не помогло бы. По вечерам мама снимала трубку и клала рядом с телефонным аппаратом, чтобы всем звонившим казалось, что у нас занято. Зачем она это делала? Не знаю. Но началось все после ее якобы командировки и моей пятидневки. Так что звонить домой бесполезно. Но мысль о том, что я могу набрать номер милиции и меня спасут, успокоила. Я сидела, думая о том, как здорово нашла выход из положения, и вдруг услышала странные звуки. В кабинете заведующей точно кто-то находился. Мне стало страшно до жути. Может, это запертые в шкафу дети стучат и зовут на помощь?

Наконец я заставила себя встать с дивана. Да, я всегда была излишне любопытна и «совала свой нос куда не следует», как говорила Елена Ивановна. Моя мама обычно напоминала про любопытную Варвару с оторванным носом, а Зинаида Петровна обещала, что если я буду много знать, то скоро состарюсь.

Я обошла приемную, разглядывая хрустальные вазы в шкафу. Чтобы успокоиться, я их пересчитала – ровно девять штук. Никогда не видела столько ваз в одном шкафу. Наконец, набравшись смелости, я приоткрыла дверь кабинета и заглянула внутрь. Шкаф в кабинете стоял, но книжный. Ничего зловещего я не разглядела. Кресло заведующей пустовало. Я зашла в кабинет и увидела огромную клетку на тумбочке рядом со столом. Такую клетку я видела впервые. Не клетка, а целый птичий дворец. В этом дворце сидел один-единственный маленький, просто крошечный попугайчик, хотя я ожидала увидеть кого-нибудь повнушительнее. Я подошла поближе и сказала то, что обычно говорят попугаям: «Попка – дурак». Откуда я знала, что говорят попугаям, если никогда не имела дела с птицами? Иногда мне казалось, что я как Стасик – знаю то, чего не должна знать.

Попугай никак на меня не отреагировал. Я несколько раз повторила: «попка – дурак», – но попугай суетливо бегал по своей жердочке и клевал зеркало. Он мне не понравился. Да и птиц я не очень любила. Даже голуби мне не нравились. Я просунула сквозь прутья палец. Попугай засеменил по жердочке, но на мой палец не обратил внимания. Я открыла дверцу и просунула в клетку руку. Взяла попугая – хотела рассмотреть его поближе. Мне всегда хотелось завести дома какое-нибудь животное, но мама не разрешала. Она считала, что от кошек вся одежда будет в шерсти, а в квартире – стоять ужасный запах. С собакой надо гулять дважды в день, а мама не могла. В принципе, я была с ней согласна, она и со мной-то гуляла редко и без особого удовольствия. Собака у меня, можно сказать, появилась – Филя. Но он не был моим полностью. А мне хотелось иметь котенка, чтобы играть с ним в нитку с привязанной бумажкой и чтобы он лежал на моих коленях и мурлыкал. Но мама говорила, что в этом случае в ванной нужно ставить специальный лоток, приучать котенка туда писать и какать и рвать на мелкие кусочки газеты. Грязные выбрасывать и рвать новые. Котенок будет разбрасывать эти клочки по всей квартире, и она рано или поздно задохнется – или от запаха кошачьей мочи, или от шерсти. Еще мама рассказала, что кошки вылизывают свою шерсть, а потом их рвет этой шерстью, и мне придется все убирать. Я решила, что обойдусь без котенка. В соседней группе была девочка, которая ела свои волосы и умерла. Так нам Елена Ивановна рассказывала. Девочка рвала собственные волосы, ела их и даже этого не замечала. А потом у нее в животе образовался целый пучок этих волос, ее разрезали, чтобы достать волосы, но было уже поздно. Именно поэтому заведующая требовала от всех девочек ходить с туго заплетенными косами, чтобы даже шанса вырвать волосок у нас не имелось. Я не очень верила в историю про девочку, поедающую собственные волосы. В садике все пугали друг друга всякими страшилками. После пятидневки я вообще не верила ни в какие россказни.

Почему я взяла в руки попугая и вытащила его из клетки? Наверное, потому что птиц я вблизи никогда не рассматривала. В нашей группе стоял аквариум с неприметными и неинтересными рыбками и жила черепаха. За ними можно было наблюдать. Мне не нравилась черепаха, потому что она скучная и все время сидела, спрятавшись в панцирь. Рыбки тоже меня не интересовали. А этот попугайчик был живой, забавный и глупый. Он не пытался вырваться. И говорить не умел. Опять враки – я-то считала, что все попугаи умеют говорить хотя бы несколько слов. Я держала в руке птицу и пальцами чувствовала мягкие перышки. Попугайчик дернулся, и я сжала кулак, чтобы его удержать. Испугалась, что он улетит и я не смогу вернуть его в клетку. Но птица больше не трепыхалась. Я решила, что попугай просто уснул. Я спокойно рассмотрела его лапки, перышки и клюв. А потом аккуратно вернула в клетку. Еще удивилась, что попугаи спят так же, как люди – на спине, а не на жердочке.