Второй шанс - читать онлайн книгу. Автор: Алекс Джиллиан cтр.№ 21

И я не пришла. Я никому не жаловалась, хотя понимала, что он ожидает противоположного. Дэниэл хотел, чтобы все знали, что он со мной сделал. Но ты не думай, что я такая уж мазохистка. Все началось не сразу. Конечно, я знала, что о любви с его стороны и речи нет, но поначалу он держался. Джон купил нам путевку в Венецию. И мечтала, что свадебное путешествие смягчит Дэниэла. Но в итоге пришлось довольствоваться холодным равнодушием и явным пренебрежением. Он не выходил из номера, и постоянно пил, а потом засыпал прямо в кресле или принуждал меня к близости без намека на нежность. Я решила, что нужно терпеть. Он должен был увидеть, как я люблю его, он же не слепой и у него должно быть сердце. Закрывая глаза, я вспоминала того Дэниэла, каким увидела впервые, и на какое-то время этот самообман помогал. Я не знала, что сделало его таким жестоким и циничным, но задалась целью вернуть прежнего Дэниэла, растопить лед в его глазах. Знаю, как смешно звучат мои слова. Я просто начиталась наивных любовных романов. Сейчас у меня не осталось иллюзий, но тогда они были и слишком много, на мою беду. Мы вернулись в Москву такими же чужими друг другу, какими и покинули ее. Джон купил нам дом. Сейчас я уверена, что это было плохой идеей. А потом понеслось. Я уехала в Лондон, чтобы устроить дела со своим образованием. Вернувшись через несколько недель, безумно соскучившаяся даже по такому неприступному мужу, я ворвалась в двери своего нового дома и замерла в ужасе. Несмотря на раннее утро, в гостиной было полно гостей. Одного взгляда было достаточно, чтобы распознать к какой ячейке общества относятся друзья Дэниэла. Вечно пьяные прожигатели жизни, тратившие все деньги и силы на дешевые развлечения. Страшный кавардак царил повсюду. Рассыпавшиеся по дорогому покрытию чипсы, пролитое пиво, окурки, смог от сигаретного дыма и винных паров, запах женских духов и секса врезался в ноздри и резал прямо по сердцу. А Дэниэл, нисколько не смущенный моим появлением, возлежал на кожаном диване с обнаженным торсом, лохматый, пьяный и неодинокий. И шлюха, которая была рядом с ним, смотрела на меня с такой насмешкой, что кровь у меня вскипела. Я что-то кричала, пыталась выгнать всю эту шайку бандитов и проституток, швыряла пустые бутылки в Дэниэла, но, ни разу не попала. А он даже бровью не повел. Просто встал с дивана, похлопав по голому бедру своей любовницы, подошел ко мне ударил наотмашь. Я отлетела к стене. Слезы и искры полетели из глаз. Я смотрела на него и не верила. " Ну, что, малыш, не нравлюсь?», спросил он, улыбаясь, словно палач на плахе. Он хотел ударить снова, но его кто-то остановил. Они еще не были так пьяны, как в другой, последний раз.

– И Дэниэл не извинился? Потом? Когда пришел в себя? – ошарашенная рассказом Кристины, спросила Лиза. Монахова посмотрела на нее удивленным взглядом, словно не ожидала ее увидеть.

– А он никогда больше не приходил в себя, – проговорила Кристина бесцветным голосом. – Несколько раз были короткие прояснения, из-за которых я и не осмеливалась на последний шаг. Обычно во время разгульных оргий Дэниэла, я уходила, куда глаза глядят, но, если возвращалась в самый разгар, то все кончалось плачевно для меня. Я старалась не нарываться на скандал и незаметно уходила в свою спальню, запирая за собой дверь, но он срывал замки, выбивал двери, бросал мне в лицо дикие обвинения, заявлял, что я где-то шлялась, а теперь прячусь от него, чтобы смыть с себя.... Нет, это просто невозможно описать словами. Больно. Как он мог, Лиз? Как мог говорить мне такое, занимаясь сексом в нашем доме с разными женщинами. В итоге все заканчивалось одинаково. Разбитыми губами, синяками, иногда насилием. Когда гости уходили, и дом погружался в сон, я спускалась в гостиную, убирала мусор вперемешку с нижним женским бельем, рваными колготками и презервативами. Я смотрела на него, заснувшего прямо на полу, я пыталась вызвать в себе ненависть, презрение, и не могла. Я любила его даже таким, потерявшим все человеческое. Я тащила его на себе в его комнату, чтобы раздеть и уложить спать, а сама садилась рядом и говорила, говорила. Я думала, что однажды он услышит. Как-то он открыл глаза, когда я гладила его волосы, городя очередной вздор о желании помочь. Я резко одернула руку, и он криво усмехнулся.

– Реакцию не пропьешь? – спросил он охрипшим чужим голосом. А потом вдруг дотронулся до огромного синяка на моей щеке, потом на шее, запястьях.

– Уходи, пока я не убил тебя, – прошептал он, с трудом произнося слова. – Забудь про меня, как про страшный сон.

Я опустила голову, не зная, что сказать, а потом посмотрела на него. Нет, я не могла уйти от него, потому что боль в его глазах не отпускала меня. Никогда больше я не видела такой неприкрытой дикой боли. Чтобы он не делал со мной, сам он страдал много больше. Я не знала, чем вызвана эта жуткая боль, но догадывалась, что все его поведение – это оболочка, попытка спрятаться, защитная реакция. Жесткой, злой, сумасбродный, беспощадный. Самого себя он ненавидел больше, чем я могла бы возненавидеть его за те унижения, которым он подвергал меня каждый день. " Я никуда не уйду, пообещала я, ложась рядом и обнимая его. Я хотела его защитить, спасти от самого себя, научить любви. Ты знаешь, Лиз, что, если человек сам этого не захочет, никто не в силах его спасти. Это была последняя вспышка "доброты" с его стороны, а потом все становилось только хуже. Он перестал работать, начал принимать наркотики. Джон пытался вмешаться, но тоже оказался бессилен. Через десять месяцев ада я узнала, что беременна. Это было ударом. Я не могла и не хотела ставить под угрозу жизнь ребенка. Одно дело – ставить под удар себя. Необходимо было что-то решать. Я не могла бросить Дэниэла. Мне казалось, что без меня он погибнет. Но и продолжать было нельзя. Я решила, что уеду ненадолго. До рождения ребенка, дам ему время подумать, понять, чего он хочет от жизни, и хочет ли, вообще, жить. Я купила билеты, и вдруг он успокоился. Нет, оргии не прекратились, но он больше меня не трогал, словно забыв о моем существовании. Эпилогом всему стал прием в доме Норманов. У мамы был день рождения. Я уговорила Дэниэла пойти. Ему надоело постоянное вмешательство отца. Нужно было как-то одурачить его, создать видимость благополучия. Ну, это я так решила, когда он согласился пойти. Дэниэл был абсолютно трезв и вел себя вполне прилично. Если бы я знала, что это лишь затишье перед бурей. Сразу после вечеринки по случаю дня рождения Виктории, он устроил свою – в нашем доме.

Через три дня я бы уехала. Всего три дня решили мою судьбу и судьбу ребенка. Если бы не моя слепая любовь и упрямство, мой ребенок был бы жив. Я ненавижу Дэниэла, но не меньше я ненавижу себя. За то, что не смогла быть сильной, не проявила характер, за то, что была тряпкой, за то, что позволила убить нашего ребенка, не сберегла. За то, что не сказала ему, когда он надел на меня наручники. Глядя в его жестокое одурманенное алкоголем и наркотиками лицо, я не верила, что он пойдет до конца. А потом он сел в кресло и отдав меня ораве своих друзей, просто наблюдал. Холодно, равнодушно, бесчувственно. Он отключился, так и не досмотрев кино, режиссером которого стал. Я не кричала, не просила его остановить это зверство. Я слишком хорошо успела узнать своего мужа, и неумолимый блеск его глаз все решил за всех. Не так давно Дэниэл сказал, что мне легче, потому что у меня есть ненависть и злодей, которого можно обвинить во всем, и я поняла, что дело не только в нем. Виноваты мы оба. Его жестокость, моя глупость. Если бы я была сильнее....