Исход - читать онлайн книгу. Автор: Петр Проскурин cтр.№ 26

А Сигильдиев снова пошел по протоптанной в снегу тропинке, опять с некоторой завистью думая о Рогове, о Вере, и, неожиданно хватаясь за карабин, закричал:

— Стой! Стой! Куда вы идете, здесь нельзя. Остановитесь, я вам сказал! — еще сильнее закричал он, не в силах выдержать пристальный, неподвижный взгляд женщины, вышедшей прямо на него, из-за густых еловых зарослей. — Отвечайте, кто вы, что вам здесь надо? Эй, Рогов! Рогов! — позвал он растерянно.

Она подняла руку и медленно отвела ствол карабина в сторону, Сигильдиев увидел сильно обмороженную и вспухшую руку, и женщина, заметив его испуганный взгляд, сказала:

— Отведи меня к начальству.

— Куда к начальству?

Сигильдиев оглядел женщину: она была в крестьянском полушубке и в стоптанных черных валенках; голову, вместо шали, она закутала половиной серого солдатского одеяла, и оттого голова тоже казалась распухшей, огромной. Она молчала, не обращая на него никакого внимания, и Сигильдиев боялся, что она пойдет напрямик и придется держать ее силой и стрелять, и он еще раз прокричал: «Рогов! Рогов! Иди сюда!»

Рогов вышел, оглядывая женщину, обошел ее кругом, обтаптывая снег.

— Что она говорит? — спросил он Сигильдиева.

— Просит к начальству отвести.

— Ты скажи… Руки ей надо растереть, гляди — вспухли.

— Не надо мне ничего, — сказала женщина хрипло и, обращаясь к Рогову, добавила: — Я тебя ведь помню. Ты — примак, у нас в Филипповке у Таньки Косьяновой жил.

— Тише, ты что, — сказал Рогов, оглядываясь на землянку. — Мало ли кто у кого не живет теперь. Зайди погрейся, до начальства попасть — топать да топать.

— Не привыкать, дойду.

— Постой, постой… Ты…

Она увидела в глазах Рогова испуг; он тут же попытался спрятать его.

— Павла я, Лопухова, — подтвердила женщина, и Рогов сразу вспомнил горящую избу, ее рядом с огнем, — кричащую, простоволосую.

— Пойдем в землянку, погреешься. Руки тебе надо оттереть, — сказал он, хмурясь. — Значит, жива осталась…

— Жива, видишь.

— А мы тогда только с Володькой Скворцовым и вырвались, — сказал он, плотнее запахивая полушубок на груди.

— С Владимир Степановичем? Живой тоже? Ты гляди, тоже, значит, живой… А как получилось?

Она не удивилась, не обрадовалась и спросила равнодушно; она слишком устала и вся задеревенела от холода, и после всего, что с нею было, Скворцов тоже стал чем-то далеким, чужим, и если бы его никогда не было, тоже ничего бы и не изменилось.

— Шли да в Козий Лог с ним друг за другом скатились, — сказал Рогов. — В один раз у нас получилось, видать, от страха.

У Павлы, когда она слушала, было неподвижное, бесстрастное лицо, глаза она почти зажмурила; они болели от солнечного резкого блеска снегов; она подумала, а стоит ли ей идти дальше, может, нужно повернуть назад.

Пойди она назад, все бы вмиг кончилось, она знала, и когда она вторично подняла глаза на Рогова, тот понял и торопливее, чем нужно, сказал:

— Пошли, пошли, ладно. Обогреешься, отведут тебя, куда надо. Ты всякий там сор из головы долой, время теперь, не до того.

23

Вечером она сидела в штабной землянке, расстегнув телогрейку, скинув с головы одеяло. Грязные, свалявшиеся космы волос она кое-как пригладила, расчесала изуродованными пальцами и сидела, сложив руки на коленях, в уголке, на самодельной, поскрипывающей при каждом движении табуретке. Под телогрейкой у нее оказался немецкий офицерский френч со следами сорванных погон и рваная крестьянская юбка в сборку; она бесстрастно глядела, не обращая внимания на боль в руках, а они у нее не могли не болеть, на заходивших в землянку партизан, на дежурного за столом, и он несколько раз предлагал ей сделать перевязку. Не поворачивая к нему головы, она коротко уронила:

— Не надо, начальника подожду.

Ей только хотелось спать, и когда в штаб пришел Трофимов, чисто выбритый в этот вечер и довольный (из одного села привезли несколько саней муки, мяса и картошки, которая, правда, сильно подмерзла), Павла и на него не обратила внимания, и Трофимов, потирая руки и расстегивая полушубок, спросил дежурного:

— Как дела, Васин? От Рогова? Где она?

— От Рогова, товарищ капитан. Сигильдиев привел, вот она, — и понизил голос: — Руки у нее того, поглядите…

Трофимов подошел к Павле:

— Здравствуйте, мамаша, я вас слушаю…

Его остановил ее взгляд, у него появилось чувство, словно он стекло, за которым она видела свое, чего ему никогда не увидеть и не узнать.

— Сколько вам лет, мамаша? — спросил Трофимов чуть растерянно, чтобы что-нибудь спросить.

— Двадцать три…

— Дела. — Трофимов смешался, никак не мог попасть в нужный тон.

— Ты ей хоть говори, хоть нет, — молчит, — сказал дежурный.

Пытаясь справиться с чувством неуверенности и раздражения, Трофимов приказал:

— Сходи-ка, Васин, приведи Толухина.

— Фельдшера?

— Я же сказал — Толухина! — глядя в упор, не мигая, повысил голос Трофимов, и Васин удивленно вскинул руку к виску.

— Сейчас сделаю.

Трофимов поморщился, его раздражала сугубо нелепая смесь гражданского и военного, зачем прикладывать руку, если ответ не по форме и одежда далека от уставной. Подождав немного, стараясь привыкнуть к присутствию странной женщины, он положил шапку на стол перед собой и сел.

— Ну, что вы молчите? — спросил он. — Зачем вам нужно к начальству? Я командир отряда. А вы кто? Рассказывайте.

Павла впервые, как села на табуретку, шевельнулась, слегка сдвинула ноги в больших сапогах.

— Я из Филипповки, — сказала она ровным простуженным голосом, и Трофимов некоторое время прислушивался к нему, уже после того, как она замолчала. С ней даже в отдалении было тяжело, и росло чувство, словно тебя разглядывают из темноты, разглядывает неизвестно кто и зачем.

— Все жители Филипповки расстреляны, у нас есть такие сведения.

— Я из Филипповки, Павла Лопухова, — опять сказала она ровным, без малейшего оттенка голосом. — Павла Алексеевна Лопухова меня звать.

— Хорошо. — Трофимов подумал, что нужно справиться у Скворцова. — Зачем вы пришли?

— Пришла вот, совсем пришла.

— То есть как понимать — совсем? — удивился Трофимов. — Нам в отряд не нужны женщины. Потом, мы вас не знаем. Кто может подтвердить, что это вы? Ведь не корыто с бельем, война, понимаете?

— Тут Скворцов у вас, его спросите… Ну, нет баб, а теперь будет. Как без бабы? Я постираю, сварю, приберу — лишние руки не помешают.

— Откуда вы знаете, что Скворцов здесь?