Непонятное искусство - читать онлайн книгу. Автор: Уилл Гомперц cтр.№ 99

В конце 1990-х годов Мураками создал серию скульптур в натуральную величину, навеянных конфетными персонажами аниме, – как ответ на одержимость этими образами японских подростков. Все работы были откровенно сексуальными, в них воплотились фантазии и комплексы молодых мужчин, зависающих у компьютерных мониторов. «Мисс Ко» (1997) – пышногрудая официантка в мини-платье, «Хиропон» (1997) вообще голая (если не считать микроскопических трусиков-бикини), с грудями больше, чем голова, в кольце белой пушистой пены. Скульптура «Мой одинокий ковбой» (1998) (обыгрывается название фильма Энди Уорхола, секс-сатиры на вестерн) изображает мультипликационного персонажа в момент буйного сексуального облегчения: его фиолетовый пенис фонтанирует белой жидкостью, застывающей над головой в виде лассо.

Конечно, в каком-то смысле это примитив и пустышка – но так и было задумано. Но подобный «прикол» стоит целое состояние. В 2008 году «Мой одинокий ковбой» был выставлен на аукцион. Стартовая цена составляла ни много ни мало 4 миллиона долларов. Мураками – как истинный бизнесмен – присутствовал на торгах лично, чтобы служить физическим доказательством подлинности скульптуры. Гул в зале нарастал, по мере того как два коллекционера, вступившие в схватку за экспонат, взвинчивали цену. Через несколько минут весь зал (озадачен был и сам Мураками) вывели из замешательства бурные аплодисменты: удар молотка закрыл торги на отметке 13,5 миллионов долларов. Не многовато ли за мастурбирующего мультяшного персонажа из стекловолокна? Или в самый раз?

Японские образы сыграли огромную роль в развитии современного искусства. Импрессионисты, постимпрессионисты, фовисты и кубисты – все любовались изящными плоскими укиё-э XIX века, искали в них вдохновение и новые стилистические приемы. После двух мировых войн центр мирового искусства переместился на запад, в Америку: Японии в этом спектакле досталась роль зрителя, а не участника. Мураками работает, чтобы восстановить равновесие: он берет исконно японское изобразительное искусство и распространяет его по земному шару. Он задействует все инструменты глобализации: путешествия, масс-медиа, свободную торговлю – чтобы лишний раз заявить о культурной специфике своей родины. За внешне легкомысленными работами Мураками стоит трезвый политический расчет: художник пытается восстановить позиции японской культуры в мире. Он серьезно относится к китчу. Как и его более знаменитый сотоварищ по галерее Гагосяна.

Джефф Кунс – делец, который стал художником, женился на порнозвезде и создал некое подобие «Фабрики» Уорхола, где легионы ассистентов лепят скульптуры и картины по его «техзаданиям», а он лишь наблюдает за процессом, как креативный директор в рекламном агентстве, – типичный художник-предприниматель. Кунс не стремится к размыванию границ между искусством и жизнью – он пытается стереть их полностью. Он – художник, подхвативший эстафету Энди Уорхола. Правда, Уорхола привлекал звездный статус, и Энди с радостью на него работал, но когда дело доходило до искусства, стремился удалить себя из произведений. Другое дело Кунс.

Спекулируя на высоком статусе, которым общество наделяет художника, он превратил себя в икону, предвосхитив культ «мальчиковых» и «девичьих» групп середины 1990-х. Кунс создал серию плакатов «Реклама для художественного журнала» (1988–1989), где позирует в образе синти-поп солиста группы 1980-х. Эту тему Джефф продолжил, выпустив годом позже «Сделано на небесах» (1989) (ил. 37) – постер для якобы будущего фильма. И снова Кунс беззастенчиво выставляет себя в роли звезды, благосклонно принимающей восторги преданных зрителей. Этого, вероятно, было бы достаточно, чтобы удостоиться нескольких колонок в газетах, но изображение разместили на гигантском билборде у входа в Музей американского искусства Уитни в Нью-Йорке. Столь откровенной саморекламы никто не видел с тех самых пор, когда Дали, приехав в Америку, продал там свою душу (впрочем, Кунс так не считал: он так восхищался Дали, что однажды сам напросился в гости к великому сюрреалисту).

«Тревога! Противник задействовал „Щенка“ Джеффа Кунса!»

«Сделано на небесах» гарантировало Кунсу внимание таблоидов. Он позирует, полулежа совершенно обнаженным. Перед ним слабая и беспомощная красавица блондинка в белом неглиже. Ее голова и руки запрокинуты – эротическая беззащитность, – в то время как Кунс склоняется над ней, глядя на нас встревоженно и в то же время невинно. Изображение отсылает к истории Адама и Евы, а поза и застывший взгляд Кунса заставляют вспомнить проститутку с картины Эдуарда Мане «Олимпия». Но все-таки в этом постере больше от «Ночного кошмара» (1781) Генри Фюзели, где инкуб сидит верхом на спящей красавице, готовясь овладеть ею (или уже сделав это).

Впрочем, у такого приверженца Дюшана, как Джефф Кунс, не все так просто. Женщина на картине не кто-нибудь, а Илона Шталлер, она же Чиччолина, итальянская порнозвезда. Они с Кунсом – «реди-мейд», союз искусства, политики и порно. Или же Кунс хочет сказать, что это уже одно и то же? Плакат, вероятно, доставил немало неудобств чопорным посетителям Музея Уитни. Ведь у них уже сложилась социальная иерархия: художники – боги; порнозвезды – творение дьявола. Кунс ставит под сомнение эти догмы, представляя произведение искусства, которое – по крайней мере для бульварной прессы – «сделано на небесах».

Предприимчивость помогла Джеффу Кунсу раскрутиться, когда в 1985 году он был замечен авантюрной нью-йоркской галереей International With Monument. Они решили устроить персональную выставку молодого художника. О ней заговорили в манхэттенских кругах, близких к современному искусству. В этой тусовке был и молодой художник из Китая, разделявший предпринимательский подход американца. Ай Вэйвэй (род. 1957) приехал из Пекина в Нью-Йорк в 1981 году с тридцатью долларами в кармане, не зная ни слова по-английски. Ай бежал из страны, которая затравила его отца-поэта, и он опасался, что окажется следующим в списке жертв коммунистического режима. Неудивительно, что мать была обеспокоена отъездом сына в неизвестность. Его же это нисколько не смущало. «Не переживай, – сказал он ей. – Я еду домой».

Ил. 37. Джефф Кунс. «Сделано на небесах» (1989)

Ай Вэйвэй – удивительный человек. Бесстрашный и решительный, он живет в центре своей собственной вселенной. Время, вынужденно проведенное в деревне на краю пустыни Гоби в северо-восточном Китае, без книг и школы, без каких бы то ни было развлечений, не пропало даром. Оно было потрачено на размышления. Пока его отец занимался унизительной работой, драя общественные туалеты – эту трудовую повинность назначили ему как наказание за поэзию, – Ай Вэйвэй сидел и думал. В конце концов семье было разрешено вернуться в Пекин. Отец сменил туалетный ершик на перо и снова стал писать стихи. Сын погрузился в среду городского авангарда, впервые в жизни увидел и начал читать книги по искусству. Он проглатывал тома об импрессионистах и постимпрессионистах, но выбросил книгу про Джаспера Джонса, не в силах понять, чем занимается этот американец. И все-таки интуиция подсказывала Ай Вэйвэю, что Нью-Йорк – город для него, поэтому когда власти заподозрили юношу в увлечении современным искусством, он уже знал, куда ему ехать.