Сильвандир - читать онлайн книгу. Автор: Александр Дюма cтр.№ 60

— Вы, милостивый государь, — язвительно отвечала Сильвандир, — уже устали от удовольствий и почестей, а потому понятно, что вы так рассуждаете. Но нам, господину д'Ангилему и мне, они еще в новинку, и мы их жаждем.

Кретте устремлял на своего друга вопрошающий взгляд, и Роже в ответ отрицательно покачивал головой. Потерпев поражение, Сильвандир отправлялась за поддержкой к отцу и посылала в наступление метра Буто, а тот прибегал к помощи маркиза де Руаянкура.

Однажды за обильной трапезой, которая происходила, если не ошибаюсь, в какую-то среду, маркиз де Руаянкур, постившийся четыре раза в неделю, подчеркнуто отказывался от всех кушаний, кроме рыбы; весьма учтиво, но тем не менее довольно строго он упрекнул шевалье в том, что тот придет так мало значения предписаниям церкви.

Кретте и его друзья ожидали, что д'Ангилем даст заслуженную отповедь непрошеному советчику; наступила долгая пауза, потом шевалье ответил, но гораздо более мягко, чем того заслуживало неуместное замечание маркиза.

— Ну, кажется, мы отступаем, — чуть слышно сказал Кретте своему другу, — а Руаянкур продвигается вперед; берегись, д'Ангилем, берегись, тобою уже помыкают.

И в самом деле, маркиз де Руаянкур сделался завсегдатаем особняка д'Ангилема; он приезжал туда с помпой, на великолепных лошадях, в сопровождении наглых лакеев. Сильвандир узнавала от него последние новости высшего света, куда она страстно желала проникнуть; однако этот вожделенный мир был закрыт для нее, подобно одному из тех заколдованных садов из «Тысячи и одной ночи», которые сторожит дракон.

В роли такого дракона, преграждавшего ей вход в волшебный сад, выступал маркиз де Кретте, а потому она ненавидела его всей душой.

Между тем шевалье начал понемногу разбираться в ухищрениях своего нового гостя, и тот с каждым днем все сильнее раздражал его.

— Этот Руаянкур мне чертовски надоел, — сказал он однажды утром маркизу де Кретте. — Вчера он возил мою жену и тестя к этому иезуиту, к Летелье; скажу тебе откровенно: все эти пустобрехи мне не по нутру.

— Знаешь что, прекрати-ка ты все это, — отвечал Кретте, который был теперь с д'Ангилемом в самых сердечных и близких отношениях. — Увези Сильвандир в Турень, оставь меня тут за полновластного хозяина и будь спокоен: пока тебя не будет, я всю эту нечисть отважу от дома.

— Черт побери, прекрасная мысль! — воскликнул Роже.

Приняв такое решение, шевалье, никому ничего не говоря, стал готовиться к отъезду; лишь за два часа до того, как надо было садиться в карету, он сообщил Сильвандир, что они уезжают из Парижа.

Молодая женщина была просто сражена: до сих пор ей казалось, что муж не способен на решительные действия; она попыталась было воспротивиться, но Роже твердо стоял на своем; тогда она расплакалась, но Роже остался нечувствителен к ее слезам; наконец наступила минута отъезда, и надо было отправляться в дорогу, даже не простившись ни с метром Буто, ни с маркизом де Руаянкуром.

— О, это просто чудовищно! — воскликнула Сильвандир, садясь в карету.

— Позвольте, милый друг, — отвечал шевалье, усаживаясь рядом с женою, — вы же сами уверяли меня, что вам хорошо везде и всюду, если я рядом с вами. На что вы в таком случае жалуетесь? Объясните.

— Вы могли бы, сударь, по крайней мере, предупредить меня об отъезде, чтобы я успела попрощаться с отцом и с друзьями.

— Это было невозможно, мой ангел, мысль об отъезде пришла мне в голову за несколько минут перед тем, как я вам о нем сообщил.

— Долго ли мы пробудем в ваших владениях? Я вас заранее предупреждаю, что терпеть не могу провинцию.

— Но ведь ничто не принуждает нас оставаться там навсегда. Мы пробудем столько, сколько нам обоим захочется.

При этих его словах почтальон хлестнул кнутом лошадей, и они понеслись во весь опор.

На четвертой подставе решили поужинать; Сильвандир сказала мужу, что хочет написать отцу, и шевалье не возражал против этого.

Сильвандир тут же написала письмо, а Роже из деликатности даже не стал спрашивать о его содержании; однако он с удивлением заметил, что, закончив первое письмо, его жена принялась за другие, и это пробудило в нем смутные подозрения. Но шевалье больше всего боялся первой более или менее бурной семейной сцены, ибо знал, что единожды взбаламученное озеро супружеской жизни никогда уже не станет вновь таким спокойным, как прежде.

Он, разумеется, не стал ни о чем расспрашивать горничную, относившую письма на почту: ему казалось недостойным делиться своими подозрениями с особами такого рода; к тому же он, видимо, рассчитывал на то, что его счастливая звезда и впредь не померкнет.

В Шартре Сильвандир попросила разрешения задержаться на несколько часов, сказав, что она хочет помолиться в соборе. После того как в доме д'Ангилемов стал бывать маркиз де Руаянкур, молодая женщина, как мы уже говорили, начала выказывать необыкновенное благочестие, и поэтому такая просьба отнюдь не удивила шевалье; не зная, чем занять себя в эти три или четыре часа, он сказал жене, что, пожалуй, возьмет лошадь и поедет повидаться с д'Эрбиньи, у которого в окрестностях Шартра был загородный дом. Сильвандир направилась к собору, а Роже — к жилищу виконта. Он пробыл там часа три; шевалье не был так близок с д'Эрбиньи, как с Кретте, и поэтому сообщил ему только о том, что они с супругой решили совершить увеселительную поездку в Турень.

Возвратившись в гостиницу «Золотой крест», Роже узнал, что Сильвандир еще не приходила. Он прождал около часу, потом, видя, что жены все нет, отправился в собор. Сильвандир не было и в соборе; шевалье вернулся в гостиницу, позвал хозяина и начал его расспрашивать. Тот сообщил ему, что г-жа д'Ангилем уехала в почтовой карете вместе со своей горничной; это известие ошеломило молодого человек, однако он сохранил присутствие духа и только спросил:

— Надеюсь, она ни в чем не испытывала нужды?

— Нет, милостивый сударь, — ответил хозяин, — ваша супруга была весела и довольна.

— Тем лучше, — сказал Роже, стараясь ничем не выдать владевшую им ярость.

Он вошел в комнату, отведенную его жене, и увидел на туалетном столике среди разбросанных в беспорядке мелочей адресованное ему письмо; мелкий почерк на конверте говорил о твердости и решительности Сильвандир.

Вот что содержалось в этом письме:

«Сударь, Вы сочли возможным увезти меня из Парижа, предупредив об отъезде всего лишь за два часа. Я женщина и потому полагаю, что у меня есть некоторые преимущества перед Вами; я возвращаюсь в столицу и сообщаю Вам об этом спустя два часа после отъезда.

Сильвандир.

Продолжайте свое путешествие либо возвращайтесь. И, пожалуйста, не чувствуйте себя связанным. Вы ведь знаете, что в Париже у меня есть отец и дом».

— Она смеется надо мною, — пробормотал Роже, — но она мне за это заплатит. Ах, Кретте! Ты был совершенно прав: я уже больше не хозяин положения. Но пусть они немного обождут, а там мы еще поглядим.