Большое сердце маленькой женщины - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Булатова cтр.№ 42

«Самого главного», – мысленно ответила себе Алла и почувствовала, как мир вокруг нее прояснился.

– Вам лучше? – осторожно поинтересовалась Лиана, заметив, как выровнялось дыхание Аллы Викторовны.

– Мне лучше, – уверенно произнесла та и направилась в прихожую.

– Вы придете?

– Приду, – обронила Реплянко и на этот раз слово свое сдержала, появившись в строго назначенное время с тремя восковыми свечками, чуть было не сломавшимися у нее в сумке. Она хотела верить, что эта встреча станет последней.

Примерно так и получилось: проведя еще один раз ритуал снятия порчи, Алла Викторовна оставила Лиане подробный список инструкций, соблюдение которых гарантировало спокойствие хотя бы на время. «Насовсем?» – помнится, уточнила тогда Лиана, но ответа не получила. Вместо категорического «да» прозвучало неопределенное «как получится». А что еще она могла сказать? То, что все три вечера, пока Лиана будет зажигать оставшиеся после проведения ритуала свечи, Ануш будет обязательно как-то проявляться? Может быть, звонить… Может быть, угрожать, требовать встречи, жаловаться или обвинять в невнимании… Алла Викторовна не торопилась делиться с Лианой своими соображениями, потому что знала: та должна справиться сама, сейчас или никогда. В противном же случае Вачик вновь назовет ее шарлатанкой, а то и проклянет, да еще и не один, а вместе с матерью.

И действительно, проклятий на голову Аллы Викторовны тогда высыпалось немало, Ануш в этом смысле за словом в карман не лезла и даже пыталась что-то предпринимать, но Алла это предвидела и мысленно выстроила вокруг себя невидимую защиту, а самое главное – она ничего не боялась, потому что верила в силу ангела-хранителя, о котором вспоминала всякий раз, когда умудрялась остаться жива там, где нормальные люди естественным образом ставили точку в своей земной биографии. «Везучая ты, Алла», – время от времени звучали в ее ушах слова Григория, и мысленно она соглашалась с ним, остерегаясь что-либо произносить вслух. Поневоле тут станешь суеверной.

История с Лианой завершилась довольно странно: невзирая на исцеление, подругами с Аллой Викторовной они, разумеется, не стали, зато заговорщиками себя ощущали довольно долго, пожалуй, до тех пор, пока была жива Ануш, которую Алла увидела в первый и последний раз за пару дней до нового, 1994 года. Тогда, помнится, зима спятила окончательно и пролилась с неба теплым дождем, растворившим все сугробы и коварную наледь. В мгновение ока город стал грязным, обнажив свою полусгнившую требуху. Милиционеры рапортовали о так называемых «подснежниках», под которыми подразумевались бесприютные покойники без роду и племени, а остервеневшие от работы дворники сваливали в кучи то, что оставалось под снегом с осени. Об одной такой находке Алле Викторовне и доложил Ваганчик, примчавшийся к ней в фармацевтическое училище. Речь шла о кошке. Точнее, о том, что от нее осталось.

– Мне надо ее увидеть, – серьезно сказала Реплянко и действительно отправилась с заикавшимся от волнения мальчиком к нему во двор.

– Вот! – Ваганчик ткнул пальцем в труп бедного животного и присел на корточки. Алла Викторовна опустилась рядом. Она не знала, та ли это была кошка или какая-то другая, но в том, что животное сдохло от бешенства, она не сомневалась: поза была узнаваемой – неестественно отброшенная назад голова и словно переломленное в хребте тело.

– Ну вот и разобрались, – пробормотала Реплянко, стараясь не смотреть на обнажившуюся под сгнившей кожей челюсть, застывшую в предсмертном оскале.

– Точно она. – Ваганчик, судя по всему, продолжал решать задачу кошачьей идентификации. – Видите, белая с серым…

– И моя была белая с серым… – грустно прошептала Алла Викторовна, вспоминая, как Дымка устраивалась у Андрюши на руках, практически сливаясь с его серо-белым меланжевым свитером. – А помнишь, ты в травмопункт со мной не хотел идти и все спрашивал, а вдруг кошка не бешеная?

– Помню, – серьезно ответил Ваганчик и вдруг, вскочив, закричал на весь двор: – Тати-и-ик!

Реплянко обернулась: навстречу им шла невысокая темнолицая женщина в сером пальто, отороченном белым, слегка пожелтевшим песцом, по цвету – точь-в-точь слипшаяся от мороси кошачья шерсть. «Ануш!» – безошибочно определила Реплянко и поднялась, чтобы поздороваться. Но та словно не заметила приветствия и прошла мимо, не переставая что-то глухо бормотать по-армянски.

– Сказала, у нее там очередь, – перевел Ваганчик и, погрустнев, добавил: – Мама с бабушкой поссорилась, теперь она к нам не ходит…

«Вот и хорошо», – хотела сказать Алла Викторовна, но вместо этого и пообещала мальчику, по-детски скрестив пальцы:

– Помирятся еще… Не расстраивайся.

В тот день Алла в училище не возвратилась, сразу поехала домой. На мосту была пробка – пропускали «Скорую». «Авария, что ли», – предположил кто-то из пассажиров, а Алла Викторовна натянула мохеровый берет на уши – завывание сирены всегда действовало на нее угнетающе – и уставилась в окно. Ануш не шла из головы, и чем больше о ней думалось, тем сильнее росла тревога, заставляя сердце биться с перебоями.

Еле дождавшись своей остановки, Алла Викторовна выскочила из автобуса и помчалась к дому. Влетев в подъезд, Реплянко почти бегом миновала несколько пролетов и позвонила в квартиру. Дверь открыл взъерошенный поэт с карандашом за ухом.

– Все дома? – запыхавшись, выкрикнула Алла Викторовна и стащила с головы берет.

– Все, – буркнул Андрей. – Пойди полюбуйся. Опять двадцать пять.

Не разуваясь, Алла прошла к детской и аккуратно приоткрыла дверь. На полу в редком для их семьи согласии сидели девочки – Марина и Лялька. В руках у младшей сестры шевелился истошно попискивающий котенок того самого серо-белого окраса.

– Мне кажется, это мальчик, – басом предположила Лялька и передала котенка сестре.

«Только через мой труп», – рассвирепела Алла Викторовна и решительно вошла в комнату. Через пару минут она вышла оттуда с котенком в руках, объявив об обязательном карантине. Через пару месяцев карантин закончился, и кот, предусмотрительно привитый от бешенства, надолго воцарился в доме большого поэта на самых законных основаниях. Тем не менее всякий раз, открывая ему входную дверь, Алла Викторовна испытывала смутное беспокойство и внимательно осматривала животное на предмет выявления телец Бабеша – Негри, не забывая время от времени уточнять информацию о наличии в городе антирабической вакцины: к счастью, она поставлялась без перебоев. Ну а если бы таковой случился, Алла Викторовна все равно бы осталась во всеоружии, ибо верный Григорий снабдил вакциной всю семью Реплянко – в десяти коробочках позвякивали хрупкие тупоконечные ампулы.

* * *

– Не так давно, когда еще был жив Советский Союз, – проникновенно изрекла Алла Викторовна и торжествующе обвела взглядом аудиторию, абсолютно не заинтересованную в рассказе о том, какие антирабические вакцины составляют гордость отечественной микробиологии, – уколы от бешенства делали в живот не менее двадцати раз…