Формула моей любви - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Алюшина cтр.№ 19

Если вдуматься – какой бред: тащить на ночь глядя бог знает куда в лес человека, у которого стремительно нарастает мигрень, вызывающая ужасные непроизвольные реакции тела!

Но словно кто-то сказал ей твердым, уверенным голосом, что это надо сделать прямо сейчас. Сделать обязательно. И подгонял, подгонял настойчиво.

И эта пранаяма?

Это вообще откуда?

Совершенно случайно институтская подруга показывала ей книгу, что-то увлеченно рассказывая про методику дыхательных гимнастик, и забыла ее на парте. А Клава сунула книгу со всеми своими тетрадями в сумку и только дома потом обнаружила. Открыла перед сном на первом попавшемся месте и начала читать. Удивительное дело, но ее увлекло, книжку она прочитала и что-то там на себе испробовала.

И на тебе – пригодилось, да еще как!

Она все говорила и говорила Марку: «Вдох-выдох», задавала ритм, глубину дыхания, и он повторял и повторял за ней, и через какое-то непродолжительное время цвет его кожи стал меняться, и на совершенно белое от боли лицо начали возвращаться краски, губы порозовели, и болезненная желтизна с висков отступила.

Как это все вот так сложилось? Парадокс. Чудо какое-то, ей-богу!

Когда Клава представила себе, что бы случилось бы, если бы ему ничего не помогло там на мысе, а становилось только хуже и хуже, и как бы ей пришлось его оттуда выносить на себе и вывозить, ей стало не по себе.

Но. Но она подумала об этом только один раз – и отпустила навсегда эти мысли. Не случилось же. И все. Что думать и представлять какие-то ужастики, зачем? Пустое.

Все произошло так, как, по всей видимости, должно было пройзойти.

Клавдия вообще редко предавалась сожалениям об упущенных возможностях или стенаниям по поводу того, что могло сложиться и устроиться как-то иначе. Да, ладно, уже все случилось, и на сегодняшний момент есть так, как есть, что голову-то морочить.

С той ночи все двадцать дней отпуска Марка они провели вместе, практически не расставаясь, – гуляли, катались на великах, загорали, много плавали в речке, Марк пару раз сыграл с поселковой командой в волейбол, а Клавдия шумно болела, разумеется, за его команду и подбадривала, как заправская фанатка, даже залихватски свистела, как научил ее дед. К всеобщему удовлетворению, победила дружба – матч закончился с ничейным счетом.

Дважды съездили в Москву. Побывали на ее мысу, где им открылась поразительная вещь – они молчали, чувствуя друг друга и даже больше того – обменивались мысленно ощущениями, ну, как бы это объяснить? Клавдия сознавала, что они смотрят на мир одними глазами и чувствуют в тот момент одинаково и делятся своими ощущениями, передают и транслируют их друг другу на уровне мыслей-чувств, усиливая, насыщая каждый своим восприятием и эмоциями, а еще слышат какую-то необыкновенную тихую музыку.

Они оба были совершенно потрясены этим странным, необъяснимым явлением, парадоксом каким-то и, обмениваясь впечатлениями, когда возвращались назад в поселок, все переспрашивали друг друга: «Я тебя вот так чувствовала, как себя, а ты?» – «И я, как себя». – «А музыку слышал?» – «Слышал. А ты чувствовала эту красоту в какой-то момент, аж как боль?» – «Чувствовала. А ты»…

Но странным, чудесным образом они оба практически сразу приняли то, что с ними произошло, как факт – вот оно есть это явление и что теперь? Разбираться, почему так происходит? Да ладно, зачем? Поэкспериментировали несколько раз – посидели на круче над речкой недалеко от поселка, посмотрели закат оттуда – не такой, конечно, масштаб панорамы, как на мысу, но тоже ничего. Помолчали – все то же самое. Еще разок съездили на мыс, там «помедитировали» на заходящее солнце – тот же эффект – обмен всеми ощущениями, и звучащая в голове, тихая музыка. И как-то сразу привыкли и уже не удивлялись.

Клавдия постоянно расспрашивала Марка обо всем, что ее захватывало и что было интересно, и заслушивалась его рассказами, так ей нравилась его манера излагать мысли, передавать свои эмоции, зачаровывал тембр его голоса и то, что он умел очень сложные научные вещи разъяснять простым, понятным языком через образы и сравнения.

– А как ты решил стать ученым? – с неподдельным интересом выспрашивала она.

Марк, усмехнувшись воспоминаниям, рассказал про дедовские вопросы с «подвывертом» и тот самый коварный, про время, который и определил его дальнейшее жизненное предназначение.

– Ну, ты обдумывал два дня и к какому выводу пришел? – У Клавдии прямо-таки горели глаза от любопытства.

– Я стал размышлять, – рассказывал Марк, хмыкая иронично над этой ее детской непосредственной заинтересованностью, – а на самом деле, в какую долю времени я есть «я» как реальный физический и биологический объект? В какой момент я действую, существую, думаю? Какова продолжительность этого момента? А «я» вообще есть? – И усмехнулся, посмотрел на Клавдию: – Знаешь, к какому выводу я тогда пришел?

– К какому? – задала она ожидаемый им вопрос, завороженно глядя на него.

– Если время таково, каким его принято считать и обозначать в системе счисления, – значит меня нет.

– Как это? – поразилась Клавдия, шикроко раскрыв от удивления глаза.

– А вот так, – снова усмехнулся Марк, сам увлекшись своим объяснением. – Как я рассуждал: какой момент времени можно определенно считать настоящим? Секунду? Вот смотри: раз, – показал он выставленный палец. – Я сделал одно движение за секунду, и я точно был в это мгновение в настоящем времени. Но через секунду это уже прошлое. Но ведь я чувствую себя, осознаю и ощущаю, думаю-размышляю гораздо большее и продолжительное время, чем секунда, – значит я есть. И я сделал вывод, что время совсем не то физическое явление, каким его принято определять и измерять, это совсем иное явление, хотя бы потому что я есть. Я рассуждал так: если человек существует в настоящем, а оно исчисляется одной лишь секундой, тогда это какая-то глобальная несправедливость и какой-то вселенский обман. Не может быть так, что человек – самая сложная, самая продуманная до микрона, до кванта энергии, живая структура на Земле была создана, чтобы существовать в реальности лишь эту секунду. Слишком несоразмерны сложность и структурированность объекта, его связи с другими объектами, влияние на них и краткость его существования, его реальности. И я сделал единственно возможный вывод: либо меня не существует, то есть я, как личность, как физико-химический-биологический объект не существую и все, что я знаю о себе, есть не что иное, как иллюзия какого-то отдельного от тела разума, либо понятие и описание физических свойств времени и его законов ошибочно и имеет принципиально иную физическую форму, чем принятую в современной науке. Второй вывод показался мне более вероятным в тот момент, с чем я и пришел к деду и объявил, что собираюсь вычислить настоящую структуру и свойства времени, для чего и намерен стать математиком.

– И как, вычислил? – с интересом спросила Клава.

– Ну, математиком-то я стал, но с законами и свойством времени пока так и не разобрался до конца, кроме, пожалуй, того, что уверился, что старик Эйнштейн, пожалуй, был не во всем прав.