Элла покинула здание! - читать онлайн книгу. Автор: Анна Гринь cтр.№ 33

— У вас хватает сил открывать порталы? — спросил Белянский.

— Да, — кивнул Каранский. — Годы берут свое, но магические силы у меня такие же, как в молодости.

— Вы говорили про профессора из магуниверситета, — напомнил старший следователь.

— Ах да! — спохватился рейян. — В то время я занимался собственными исследованиями, жил уединенно в городской квартире и не собирался возвращаться к преподаванию. Но профессор Абарроуз связался со мной и попросил об услуге. — Каранский с сожалением поболтал остатки чая на дне чашки, и я понятливо встала, чтобы разогреть воду. — Он хотел полностью отойти от дел и искал того, к кому сможет отправлять своих бывших студентов, чтобы те могли получить консультацию. Мне это показалось не слишком обременительным. К моменту, когда у меня на пороге возник Димитрий, я привечал уже с полдюжины бывших студентов своего учителя.

— Вы всех помните? — удивился шеф.

— Думаю, что смогу вспомнить каждое имя, если захочу, — покивал Каранский.

Я потрясенно округлила глаза в знак восторга.

— Мой преподаватель отправлял ко мне самых разных своих студентов. Были среди них настоящие таланты, вроде Ракковского. Он и тогда фонтанировал идеями, а за тридцать лет, если я хорошо помню, более сорока патентов оформил. Были те, кто увлекался и верил в успех, но не достиг каких-то явных высот. Но я, помня о просьбе профессора, каждому уделял время и всячески подбадривал.

— А Раскель? — спросил шеф.

— Димитрий был очень интересным юношей, — ответил Каранский. — Определенно талантливым, но непоседливым, очень импульсивным и впечатлительным.

— Вот как? — удивилась я.

— Да, — кивнул профессор. — Ему было чуть за двадцать, когда он пришел ко мне домой. Они все приходили, но обычно звонили перед этим. А Димитрий явился без предупреждения. Да еще в дождь. Я отпаивал его горячим чаем и даже выдал юноше свои сухие носки, опасаясь за его здоровье. Раскель вообще мало что замечал кругом, кроме своей тетрадки, куда записывал идеи.

— Он пересекался с другими вашими посетителями? — выудив еще один кусочек печенья, спросил старший следователь.

— Не со всеми, — подумав немного, ответил Каранский. — Когда меня допрашивали много лет назад, я назвал следователю всех, кто приходил ко мне в гости параллельно с Димитрием, но теперь я вспоминаю, что он пересекался только с пятью из почти дюжины моих… назовем их учениками.

— И вы можете всех назвать?

— Дайте-ка подумать… — пробормотал профессор и потянулся к чашке. — Блежецкий. Он после стал профессором и даже работал в магуниверситете, если я не путаю. Угг. У этого почти не было задатков. У гномов маги бывают лишь в смешанных семьях, а уж талантливых магов среди гномов разве что один на сотню. Ракковский. Этот ко мне почти каждый день захаживал, поэтому и знал всех. Еще Болотонский. Тоже профессором стал, но специальность в итоге сменил. И Баржек… Да, думаю, этот тоже знал Димитрия. Остальные вряд ли с ним пересекались.

— Ваши ученики водили дружбу между собой? — спросил шеф.

— Знаю, что Ракковский, Блежецкий и Болотонский часто встречались и вне моего дома, — немного помолчав, ответил профессор. — Угг всячески старался влиться в их компанию, даже считал их своими друзьями, но они никогда не скрывали, что не горят желанием водить дружбу с гномом. Разница менталитета и все такое. Но и с Димитрием Марсис, Алистас и Варжек тоже не особо дружили. Он был самым молодым из всех. Да и не вызывал у них симпатии.

— Только из-за своего переменчивого характера? — спросил Белянский.

— Не только, — вздохнул профессор. — Мы все считали Раскеля странным. Еще и женился, хотя за душой ни гроша не было. Все твердил, что вот-вот запатентует что-то, что сделает его богатым… Норовил броситься с кулаками на любого, кто к его тетрадке прикоснется.

— Он на самом деле что-то изобрел? — задал следующий вопрос старший следователь.

— Он был определенно талантлив, но не доводил до конца даже собственные записи, — покачал головой Каранский.

— Он их вам показывал, раз вы так уверенно говорите?

— Да, это было одним из условий нашего сотрудничества со всеми учениками, — ответил рейян. — Им всем хотелось, чтобы кто-то глянул на их работы со стороны, оценил и дал совет. Я не мог их просто так подбадривать. Раскель очень переживал, но дал взглянуть на свои записи. Там у него было все очень и очень сумбурно. Он ведь не расставался с тетрадкой, всюду носил ее с собой.

— В имеющихся у нас описных листах нет никаких тетрадей или блокнотов, — раздумчиво сказал Белянский. — Значит, тетрадь пропала.

— Да, я тоже этому удивился, — согласился Каранский. — Она не могла где-то потеряться. Хотя… Я до сих пор думаю, что тетрадь забрала жена Раскеля. Но почему-то никому в этом не призналась.

— Что вы помните о самом убийстве?

— Если мне не изменяет память, в ту пору шли сильные дожди, — прихлебывая чай, ответил профессор. — Но Димитрия это не останавливало. Он ежедневно ко мне приходил. Почти в горячке. Я пытался отправить его в маггоспиталь, но юноша упирался. Однажды вечером мне даже пришлось оставить его у себя, потому что за окном бушевала настоящая гроза. Через день или два ко мне заглядывали другие ученики. И Угг… Да, Угг жаловался, что Раскель даже к нему приходил среди ночи. Мокрый, грязный. И обвинял гнома в том, что тот вырвал листы из тетради Димитрия. Мол, сам Дарин ничего придумать не может, вот и попытался украсть чужое.

— Это правда?

— Не знаю, — пожал плечами Каранский. — Угг все отрицал, а Димитрия живым я больше не видел. Но он и прежде обвинял окружающих в воровстве.

— Вот как? — спросил рейян Белянский. — Кого именно?

— Я был знаком с этим молодым магом более трех лет, и все три года Димитрий видел во всех окружающих воров, готовых пойти на все, лишь бы заполучить выкладки его изобретения, — со вздохом произнес профессор. — И раньше и позже я встречал людей подобного типа. Не уверен, что Димитрий, будь он жив, смог бы довести хоть одну свою задумку до работающего опытного образца.

— В деле указано, что Димитрий Раскель был найден у себя дома и нашли его потому, что именно вы пытались связаться с погибшим.

— Все верно, — покивал Каранский. — Дело в том, что, как я говорил, в то время постоянно шли дожди… Это не останавливало Димитрия, он часто приходил ко мне. А потом внезапно исчез. Не появлялся несколько дней. Я пытался с ним связаться. Искал его у других наших общих знакомых, а после отправился к нему на квартиру, желая убедиться, что все эти прогулки под дождем не закончились для молодого человека тяжелой болезнью.

Я быстро стенографировала рассказ профессора, подозревая, что эти записи могут понадобиться старшему следователю.

— Он жил в крошечной квартирке, — припомнил Каранский. — Я бывал у него прежде. Собственно, это был мой третий или даже четвертый визит за три года нашего знакомства. И всякий раз я заглядывал к чете Раскель, радея о здоровье Димитрия.