Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Дружников cтр.№ 49

В январе 1934 года председатель Центрального бюро детской коммунистической организации Золотухин заявил в «Пионерской правде», что вопрос о постройке памятника в Москве разрешен. Он не сказал, кем разрешен, но пояснил, что деньги надо не просить у партии и правительства, а собирать ^[222]. Не знала, кем разрешен вопрос, и Крупская, относясь к памятнику без энтузиазма. В письме редактору газеты «Колхозные ребята» Крупская писала: «Уважаемый товарищ, возвращаю альбом деткоровских проектов памятника Павлику Морозову. Вся кампания, которая проводилась в связи с убийством Павлика, имела очень большое значение, обостряя вопрос о необходимости повышать политическую активность ребят. Но по части памятников я не спец, больше придаю значения живым памятникам» ^[223]. Редактор газеты «Колхозные ребята» Татьяна Наумова была одним из энергичных исполнителей кампании, связанной с детскими доносами, в том числе с помпезной выставкой проектов памятника герою 001. Наумову арестовали по доносу, она погибла в лагерях ^[224].

В предисловии к книге поэта Валентина Боровина сообщается, что имя Морозова «носят тысячи отрядов, звеньев, клубов и домов колхозных ребят недаром, и недаром ему при входе на Красную площадь в Москве воздвигается памятник» ^[225]. Монумент еще не сооружался, но бумажки по канцеляриям ползли не случайно: 2 июля 1936 года председатель Совета народных комиссаров Молотов подписал постановление правительства о сооружении памятника Павлику Морозову «около Александровского сада при въезде на Красную площадь» ^[226]. Постановление удалось разыскать.

Тот факт, что монумент мальчику решено поставить на таком важном месте, устраняет сомнения в личном указании Сталина и особой важности для него фигуры Морозова, ибо даже крупнейших деятелей партии и государства замуровывали в стене без памятников. Таким образом завершилось бы идеальное архитектурное триединство центра страны: мавзолей основателю, монумент доносчику и лобное место, где по доносам в Средние века рубили головы диссидентам.

Книга о Морозове корреспондента «Пионерской правды» Смирнова, вышедшая в 1938 году, заканчивалась так: «Помнит о нем и тот, кто неустанно заботится о счастье народов, — любимый вождь и отец всех ребят товарищ Сталин. (Итак, он один заменил всех отцов страны. — Ю. Д.) Год тому назад (не ошибка, ибо книга писалась в 1937 году. — Ю. Д.) товарищ Сталин предложил Московскому совету поставить у Красной площади памятник Павлику Морозову. Лучшие скульпторы, художники, а также сотни пионеров думали над проектом памятника. Теперь проект утвержден. Скоро у Александровского сада, при входе на Красную площадь, будет поставлен памятник. В дни революционных праздников мимо памятника будут проходить тысячи радостных и веселых детей — пионеров и школьников. Они отдадут салют Павлику Морозову и будут петь песни о счастливой жизни, которую создали нам родная большевистская партия и наш дорогой вождь и учитель Иосиф Виссарионович Сталин» ^[227].

Такие слова не могли быть опубликованы без согласований на самом верху пирамиды. Цензура зорко следила за каждым упоминанием в печати имени Сталина, цензоры рисковали головой, как и прочие граждане. Значит, хотя постановление и не опубликовали, команда писать о памятнике доносчику и лично о его вдохновителе была сверху спущена.

Жизнь, однако, внесла таинственные поправки. Памятник в Москве поставили спустя еще десять лет и, нарушив постановление правительства, не у Красной площади. До самого последнего момента оставалось неясным, где он окажется. Говорят, у Сталина просто боялись спросить.

Комсомольский работник и журналист Гусев в книге «Юные пионеры» писал, что открытие памятника состоится недалеко от городского Дома пионеров, у Кировских, бывших Мясницких, ворот ^[228]. А появился монумент в неухоженном сквере одного из самых грязных и бедных районов Москвы, не отстроенном до конца и теперь, — на Красной Пресне. Появился неподалеку от старого кладбища, в Нововаганьковском переулке, еще в 30-е годы переименованном в переулок Павлика Морозова.

Почему бронзовый герой был установлен с таким опозданием? В связи с чем Сталин передумал и отправил Морозова с Красной площади на задворки?

Установка монумента затянулась сначала как будто бы по финансовым, затем по художественным причинам и, наконец, в связи с войной. Но более существенно то, что изменилась позиция самого Сталина, иначе он мог бы попросить автора проекта скульптора Иосифа Рабиновича поработать сверхурочно. Не исключено, что дряхлеющий вождь уже готовил место рядом с Лениным для себя и Павлик там мешался бы. Но имелась более веская причина.

Ритуал открытия памятника усугубляет подозрения, что отношение Сталина к Морозову изменилось. На открытии присутствовали лица второстепенные. Рассказывая об открытии монумента в декабре 1948 года, газета «Вечерняя Москва» даже не упомянула великого вождя всех народов и заявила: «Мечта Горького осуществлена» ^[229]. Собравшиеся на митинг послали в конце приветствие Сталину. Но то была рутина. По Москве расползлась шутка, что в ней теперь два монумента первым людям: первопечатнику и перводоносчику. Первопечатником в России считается Иван Федоров (XVI век).

Группа литераторов в связи с открытием памятника выразила верноподданнические чувства, призвав в «Пионерской правде» всех детей страны продолжать делать то, что делал Морозов. Под коллективным обращением увековечили себя самые известные писатели, драматурги, поэты того времени: Александр Фадеев, Леонид Леонов, Самуил Маршак, Всеволод Иванов, Валентин Катаев, Всеволод Вишневский, Сергей Михалков, Лев Кассиль, Анатолий Софронов, Михаил Пришвин, Агния Барто, Сергей Григорьев, Борис Емельянов, Лазарь Лагин. Авторы обращения недвусмысленно говорили, что те дети, которые будут следовать путем Павлика Морозова, станут героями, учеными и маршалами ^[230]. Мы видели памятник вскоре после его открытия. Текст на цоколе гласил: «Павлику Морозову от московских писателей». Потом эту дарственную надпись соскоблили.

За опубликованным письмом, как ни странно, не последовали обычные отклики прессы под заголовками «Горячо поддерживаем» или «Одобряем». Многие газеты вообще не упомянули о монументе. Такое в Советском Союзе случайно не могло случиться. Старая волна доносительства 30-х годов прошла, а новая волна 40-х — начала 50-х, связанная с антисемитизмом и делом врачей, вынесла новую, образованную, героиню-осведомительницу, — врача Лидию Тимашук, доносчицу на своих коллег, имя которой, как писала в «Правде» журналистка Ольга Чечеткина, «стало символом советского патриотизма, высокой бдительности, непримиримой, мужественной борьбы с врагами нашей Родины». За две недели до смерти Сталина газета назвала Тимашук «дочкой нашей Родины», и ее наградили орденом Ленина за помощь, оказанную правительству в деле разоблачения так называемых «врачей-убийц» ^[231].